Нифриловая башня - Парсиев Дмитрий - Страница 18

– Ну уж нет, – возмутился усатый стрелок, – Там на меня и так косо смотрят.

Куч отвернулся от полусотенного, будто собираясь уходить, но с места не сдвинулся. Своему чутью он привык доверять. Он снова начал считать, но дошел только до трех, когда услышал в спину:

– А-а, черт с тобой Куч, забирай. Но имей в виду, ты мне теперь должен.

Получив трех стрелков, оказавшихся братьями близнецами со странной особенностью, не позволяющей им служить в стрелковом подразделении, Куч отправил их в казармы, а сам все-таки решил дойти до сборного места.

– А, это ты, Куч, – увидев его, полковой писарь поморщился.

Несмотря на кислый вид писаря, Куч попытался начать разговор весело:

– Будь здрав, Артемич. Сегодня тебя сильно донимать не стану. Мне пару Мангустов, и я сразу ухожу.

– Мангустов! – писарь усмехнулся, – А птичьего молока тебе не надо?

– Ну, ладно… ладно… уже и пошутить нельзя. Ну, что там у тебя в закромах? Показывай, давай.

– Вон, все мои закрома, – писарь Артемич кивнул на лавку у стены, где томились в ожидании двое ребят, – В самый раз для тебя, два знатных грызуна!

– Да уж, товарчик лежалый, – Куч почесал затылок. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, почему этих двоих до сих пор никто не прибрал.

Один был темноликий маленького роста, очень щуплый, с острыми чертами и бегающими глазками. Мышонок мышонком. К тому же он постоянно делал какие-то мелкие суетливые движения, будто не мог успокоить себя ни на мгновение. Кроме прочего, он, как выяснилось, еще и совершенно не выговаривал шипящие звуки.

Второй, из лосиного племени, был наоборот мосластый роста высокого, но совершенно нескладный. Голова большая, шея тонкая. Крупные ладони, но в плечах для такого роста уж больно узок. И двигался он как-то неуклюже, будто тело его неожиданно быстро выросло, и управляться с ним он еще толком не обучился.

Однако, к удивлению писаря, Куч забрал обоих. Сотник решил добрать до полной сотни, рассудив, что, в конце концов, кто-то и в первом бою погибнуть должен. А так, он сможет завтра начать учения в полном составе.

После ужина, на котором, кстати сказать, в очередной раз дали кашу, ребята вернулись в казарменный пристрой, который уже считали чуть ли не домом. Аким вытащил из кармана пригоршню каких-то пахучих листьев, и сказал, что приготовит на них чай. Остальные навалились на работу, помогая Бобрам надстроить верхний ярус нар, благо материала в виде старых обломков в их каморе хватало.

Когда они управились, еще не совсем стемнело, и они сели пить Акимин отвар. Правда, кружек ни у кого не оказалось, и все по очереди отхлебывали из Макаркиной походной миски. Несколько раз заглядывали обитатели большой казарменной палаты посмотреть, как они тут устроились, одобрительно хмыкали и присвистывали. Один из них даже припомнил, как парни до этого просили его поменяться местами и сказал, что теперь меняться он согласен. Ребята подняли его на смех, теперь «свою камору» они бы ни за что не отдали.

Они сидели перед очагом, передавали друг другу миску с горячим чаем и слушали Акимину трепотню, когда в их комнату по очереди зашли три высоких худых парня с длинными луками в руках, похожих друг на друга как две, а в данном случае как три капли воды. Они выстроились у входа плечом к плечу. Все молча уставились на вошедших, а Аким от удивления ошпарил коленку кипятком.

– А что, клонировать в этом мире уже научились? – он сам не заметил, как выдал очередное воспоминание из прошлой жизни.

– Меня зовут Иелетеле, – сообщил с достоинством первый вошедший.

– Аотаон, – представился второй.

– Уамас, – так же чинно сказал третий.

– И какими судьбами Цапли залетели в обычную копейскую роту? – снова спросил Аким, потирая обожженное колено.

– У нас врожденная особенность, – сообщил Иелетеле.

– Это я уже понял, – ответил Аким, – Дотумкал, что в глазах у меня не троится.

– Вы не поняли, – пояснил Аотаон, – Мы не можем одновременно брать разные цели.

И Цапли рассказали ребятам, как они «вылетели» из стрелковой полусотни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Большая часть нашего народа живет на озерных островах, – говорил Аотаон, – И охотится на перелетную птицу. Поэтому они умеют распределять цели так, чтобы в одну птицу была пущена только одна стрела.

– Это для того, чтобы выбить одним стрелковым залпом сразу всю стаю, – пояснил Уамас.

– Ну это я понял, – сказал Аким, – То есть вы умеете распределять цели, не договариваясь заранее.

– А мы как раз не умеем, – сказал Иелетеле, – Мы живем за Синим кряжем, это на севере, где гора Киньдора, туда птица почти не залетает. Ну и мы охотимся на крупного зверя.

– Вот как, – сказал Васька, – Значит у вас нет того дара, что у всех остальных Цапель?

– Дар у нас есть, только он у нас по-другому проявляется. Мы все трое всегда бьем в одну и ту же цель!

– Ну, а по очереди вы можете стрелять? – решил уточнить Макарка.

– По очереди можем, но стрелковая полусотня должна давать одновременный залп.

– К счастью, у нас тут других стрелков кроме вас нету, и здесь вы ничего не должны. Да, Вася?

– Я тоже так думаю, – согласился Васька, – Завтра посмотрим, как вы стреляете.

Однако до отхода ко сну им пришлось принимать к себе еще двоих новобранцев. Один, высокий, из племени лося, второй, маленький, из мышиного народа. Большого звали Варашар, а маленького – Киркуатек. Парни решили, что труднопроизносимых имен для них на сегодня достаточно, и Аким окрестил новоприбывших Вершком и Коротком соответственно.

В эту ночь Васька впервые за несколько дней ложился спать не на голой земле, а на сухих нарах. Уже засыпая, он подумал о том, как удивительно все получается. Еще сегодня утром он шел с обозом простым новобранцем, а к вечеру стал девяносто первым порядковым номером, десятником замыкающего отделения третьей сотни Куча в роте Вепря!

Глава 10. Академия могии

Ольха сидела за партой одна в пустом пока еще классе кафедры нейтрализации. Все ей здесь было в диковинку и все нравилось. Да хоть бы вот эти парты, – особые столы для письма, к удобству тех немногих, кто мог позволить себе иметь писчую бумагу. Остальным приходится полагаться на собственную память. Чтобы хорошенько осмотреться, она пришла в кабинет раньше всех.

Ее сразу поразил царящий в кабинете густой дух заклятий. По всему видно, нифрила здесь не жалеют. На некоторых партах были видны следы подпалин, и оставалось только гадать, какие заклятия накладывались в этих стенах. Похоже, «наука нейтрализации» изучалась не только в теории, но и на живых примерах. Возле каждой парты стоял ящик с песком, будто это был не учебный класс, а склад горючих материалов. Ольха невольно хмыкнула, она предвкушала, что будет весело.

Дверь класса отворилась, и в помещение ввалился Хухля, первый и пока единственный знакомец Ольхи в Академии, если, конечно, не считать пятиминутного разговора с ректором. Хухля бесцеремонно уселся рядом с Ольхой за одну парту, хотя все остальные были свободны.

– Так ты будешь учиться в нашей группе? – спросил он, – Вот здорово! Хочу посмотреть, на что ты способна.

– А с чего ты решил, что я на что-то способна? – спросила она с подозрением.

– Ха, да про тебя только и разговоров…

Хухля понял, что сболтнул лишнего, смутился и замолк. Ольха уставилась ему в глаза и приподняла бровь, давая понять, что ждет объяснений.

– Ну, все уже знают, что тебе дал протекцию сам князь Верес, – Хухля пожал плечами, – Ну и я не слепой, видел у тебя на запястье волка в короне.

Такого осложнения Ольха совершенно не ожидала. Все ее задачи содержали необходимое условие оставаться незаметной, или, по меньшей мере, не привлекать внимания.

– А что еще говорят? – спросила она.

– Некоторые думают, что ты высокородная княжна, но большинство считает, что ты скорее всего состоишь у князя на службе, а туда попадают только люди с особыми способностями.