Соль под кожей. Том второй (СИ) - Субботина Айя - Страница 84

— Я все понимаю и… ко всему готова, — бравирует она.

— Ты не оказалась готова даже к тому, что ваш с Саниным роман всплывет наружу, — подстегиваю ее насмешкой. — Знаешь, зачем я все это говорю? Потому что я буду тем человеком, который, не имея никакого отношения к вашим семейным разборкам, возьмет на себя удар. Как думаешь — готова я в такое впрягаться, если ты вместо того, чтобы играть в «открытую» пытаешься вести со мной торги за дырку от бублика?

Оксана поджимает губы и бубнит что-то типа «я не хотела тебя обидеть».

— Да мне плевать на обиды! — на этот раз уже я немного повышаю голос, потому что того требуют обстоятельства и психологический покер, который я изо всех сил разыгрываю. — Для меня имеет значение только моя собственная жизнь и личные, который я с этого получу.

— Личные выгоды, — как зомби повторяет Оксана и ненадолго впадает в ступор, глядя в пустоту перед собой. — Все чего-то хотят. Все торгуются. Деньги, власть, личный интерес. Торговцам все равно, что на другой чаше весов — чья-то жизнь и чьи-то дети.

Она говорит это так искренне, что на длю секунды я даже чувствую легкий укол совести, но потом мой уже выдрессированный похожей ситуацией мозг подкидывает пару картинок из прошлого, в котором Андрей пускал сопли мне за воротник, трясся от страха и просил его не сдавать. И синяки, которые я получила в качестве «благодарности» за свою сердоболие, начинают еще сильнее болеть.

На эти грабли дважды я больше не наступлю.

В этом долбаном мире у меня теперь только один приоритет — собственное выживание.

— Тебе стоило подумать о детях и последствиях до того, как раздвигать ноги перед другим мужиком и наставлять рога своему сумасшедшему мужу, — говорю ледяным голосом, не испытывая в эту минуту ни толики жалости. — Думаешь, меня можно взять дешевыми слезами? Мне плевать на тебя, Оксана. И даже не буду извиняться за грубость и прямоту, потому что это правда. Хочешь моей помощи — будь готова терпеть эту суку, потому что я могу помочь, но только если буду полностью уверена в двух вещах. Первое — помощь тебе не будет угрожать моей личной безопасности. Второе — всю грязную работу придется делать тебе, потому что это твой геморрой, твои дети и твое выживание. Согласна — хорошо, мы в деле. Не согласна, — я пожимаю плечами, — значит, пошла на хуй.

Оксана молча открывает сумку и достает оттуда пачку смятых распечаток.

Кладет их на стол и говорит, что это все, что у нее есть.

Мне достаточно взглянуть на них только раз, чтобы понять, что это: документы на оформление маленьких подставных фирм, на которые Угорич брал кредиты, а потом просто устраивал фиктивное банкротство.

Волне рабочая схема, ее много кто использует, но у нее есть один «жирный» минус: это прокатывает до поры, до времени, пока действует репутация того, кто раз за разом заваривает одну и ту же кашу. В мире бизнеса, даже там, где крутятся большие деньги, допускается легкое мошенничество, к нему так или иначе прибегают все. Вопрос только в том, когда и кого ты зацепишь своими попытками захапать как можно больше халявных денег. А ты обязательно кого-то зацепишь, потому что все эти Угоричи, Завольские и прочие Крокодилы плавают и охотятся в одной и той же луже.

Но когда я уже хочу отвернуться от документов, на глаза попадается знакомое название.

— IT-Олимп, — произношу шепотом, чтобы убедиться, что не брежу и не словила зрительную галлюцинацию. В последнее время голова так часто кружится, что иногда очень сложно увидеть очертания простых предметов, не говоря уже о расплывчатых печатных буквах.

— Что? — переспрашивает Оксана, но я быстро прикрываю бумаги рукой, даже не знаю почему. А потом сую их в сумку. — Что-то не так?

— Надеюсь, ты сделала копии на всякий случай? — игнорирую ее вопрос.

IT-Олимп. Данте. Это его детище, целиком и полностью, от ушей и до хвоста. Почему так происходит? Почему, черт подери, сначала оказывается, что мой отец мог быть замешан в финансовых махинациях Завольского старшего, а теперь вылезла связь между Шутовым и Угоричем? Он же знал, кто это! Данте точно знал, я рассказала ему все!

Почти все.

То, что могла рассказать, потому что остальное боюсь пересказывать даже сама себе, шепотом, в наглухо запертой комнате.

— Сделала, — уверенно кивает Оксана, — и отдала их тебе. Мои надежно спрятаны. И еще один экземпляр хранится у Игоря. На всякий случай.

А вот это хорошо. Значит, она подумала наперед и немного подстраховалась. Само собой, ни на одной бумажке нет «мокрой» печати, но если слить их в соответствующие органы, этого будет достаточно, чтобы там взяли след.

— Хорошо, — я резко встаю, чувствуя себя так, словно в мое тело впрыснули дозу адреналина.

А вдобавок к этому возникает непонятное и совершенно ничем не подкрепленное беспокойство. Оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что за нами никто не следит, но дело не в этом. Тут что-то другое.

Данте. IT-Олимп.

— И все?! — Оксана вскакивает следом, но мой строгий взгляд ее останавливает. — Даже ничего не скажешь? Что мне… Что я должна теперь делать? Какой план?

— Сначала я хочу изучить все это добро — вот такой план.

— Сколько времени это займет?

— Столько, сколько потребуется, чтобы я имела представление с масштабами работы и могла примерно представить, можно ли это использовать против Угорича, и если можно — как лучше это сделать.

— Но я должна хотя бы…! — снова повышает голос Оксана, но мой недовольный взгляд и поджатые губы буквально заставляют ее замереть на месте.

— Ты уже влипла. День или два, и даже неделя уже ничего не решают. — Я, как могу, подавляю внезапный мелкий тремор рук, но все равно хватаюсь ими за ремень наброшенной на плечо сумки. — Хочешь хороший совет? Не жди. Собирай вещи и убегай так далеко, как только можешь. Обрубай все связи и контакты — это задержит Угорича на какое-то время.

— Я не могу бросить детей! Они сейчас в гостят у друга Константина за городом. Приедут и воскресенье и…

— Сейчас! — шиплю ей в лицо, раздражаясь все больше и больше, и совсем не из-за тупости Оксаны. — Ты должна убегать сейчас, потому что вечером или завтра утром может быть уже поздно. И когда сменишь номера — не забудь дать мне знать, как с тобой связаться.

Из кафе я буквально выскакиваю, напуганная не вскрывшейся правдой, а тревогой, которая за ней последовала.

Тревогой, паникой и тупой ноющей болью в затылке, природу которых я просто не могу объяснить.

Глава тридцать третья: Лори

Глава тридцать третья: Лори

Настоящее

В свою квартиру я приезжаю окончательно раздерганная и, переступив порог, первым делом бросаюсь в туалет, чтобы выблевать из себя все это. Но пока сижу в обнимку с унитазом, тело раз за разом, как молния, прожигают спазмы и судороги, которые я никак не могу контролировать. И чем сильнее пытаюсь, чем больше усилий прилагаю — тем яростнее сопротивляется это тело. Оно вообще как будто больше мне не принадлежит.

«Не пытайся сопротивляться течению, — всплывает в голове чей-то незнакомый голос, возможно, однажды услышанный в телевизоре, — расслабься и позволь ему отнести твое тело туда, где ты сможешь выбраться на мель или хотя бы за что-то зацепиться».

Точно, нужно просто позволить этому страху сожрать меня полностью, а когда он насытится — все пройдет. Дурацкая теория, но как только я облокачиваюсь на стенку и расслабляю все мышцы, судороги ненадолго становятся такими сильными, что мои пятки в кедах от «Конверса» колотятся в пол с частотой высоковольтной дуги, а потом наступает долгожданное расслабление. Настолько резкое, что первое время я даже пошевелиться боюсь, чтобы не спровоцировать еще один приступ.

Данте. IT-Олимп.

Я не понимаю, почему это крутится у меня в голове как заевшая пластинка. Два простых слова, каждое из которых предельно ясно и не может иметь разночтений, но именно в их словосочетании как будто скрыт триггер, который заставляет мое тело трястись от боли.