Измена. Дар богини драконов (СИ) - Скай Даяна - Страница 10

— Я уже приготовила завтрак. Вот, присела, — побледнев, оправдывается она.

Мне становится неудобно.

— Простите, что напугала вас.

— Нет, это вы простите. Подумаете еще, что я сижу, ничего не делаю.

— Не подумаю. А у вас есть, что-нибудь покушать. Я со вчерашнего дня ничего не ела.

Эдна начинает суетиться и на столе появляются молодой сыр, зелень, вяленое мясо, фрукты.

— Где вам накрыть завтрак?

— Я могу позавтракать здесь.

— А хозяин меня не заругает? Никто из хозяев здесь не ест, — сомневается Эдна.

— Из хозяев? Этим домом владеет кто-то еще?

Вот я глупая, подумала, что такой домище, в котором можно разместить население всего Темплвиля, может принадлежать одному человеку.

— Ой, — Эдна натянуто смеется. — Я так нервничаю, что несу не пойми что. Конечно же, хозяин здесь один — господин Морриган.

— Не волнуйтесь так, — пробую успокоить ее. — Я сама волнуюсь. Я восемь лет прожила в монастыре и забыла, как общаться нормально.

Сажусь к столу, беру кусок сыра и с наслаждением отправляю в рот. Вкусно.

— Эдна, а скажите, чьи вещи, которые вы вчера принесли?

— Мои! Мои вещи, — выпаливает Эдна.

— Спасибо вам. Я сегодня куплю себе платья и все остальное. Так что можете их уже забрать. Вам даже их стирать не придется, я ничего не надевала. Они очень красивые, правда, но сорочка она такая… как сеточка.

— Люблю, когда воздух туда-сюда гуляет, — выпучив глаза, говорит Эдна. — И спать не жарко.

Я придвигаюсь к ней ближе и тихо шепчу:

— А как вы носите такие маленькие, неудобные панталоны?

Эдна, не вовремя отпившая чай, фыркает и прыскает жидкостью по сторонам.

— А я их не ношу. Это моя дочь приезжала в гости и забыла. А я подумала, что вам оно нужнее, у нее много таких, — потупив глаза и густо покраснев, говорит служанка.

Это как раз таки все объясняет. Ну не вяжется у меня никак строгий образ Эдны с такой развязной одеждой.

— Вы кушайте, кушайте, а я пойду, у меня дела. Еще протереть нужно, цветы полить, — Эдна резво подскакивает и направляется к выходу из кухни.

— Я могу вам помочь.

— Да где ж это видано, чтоб хозяева слугам помогали? — ее брови взлетают вверх от удивления. — Мне за работу, вообще-то, жалованье платят.

— Если я буду бездельничать, умру от скуки, — вздыхаю я. — Чем же мне занять себя?

— Как чем? Вы должны радовать хозяина. Одеться красиво, сесть на софу и услаждать его взор своим видом. Или можно играть на музыкальных инструментах. Или можете… — Эдна усиленно морщит лоб, — вышивать, например. Или читать. Или гулять по саду.

Задумываюсь, что неплохо было бы наведаться в библиотеку и выбрать книги для чтения. Пока это единственное, что меня заинтересовало из списка, предложенного Эдной.

С уходом служанки на кухне становится скучно. Я не привыкла есть в одиночестве. В монастырской столовой всегда было шумно, несмотря на то, что монахини все время ругались, требуя тишины.

Расправляюсь с бутербродом и чаем, от нечего делать тянусь за наливным яблоком. Не успеваю отгрызть от него кусок, как в кухню входит Эдна.

— Госпожа, вас ожидают в гостиной.

Вхожу в гостиную, и улыбка расцветает на губах. На софе, скромно сложив ладони на коленках, сидит моя дорогая Лилия. Рядом с ней лежит милая шляпка, украшенная искусственными цветами. Практически подлетаю к подруге. Она порывисто встает и сгребает меня в объятья.

— Но как ты нашла, где я живу? — смеясь, спрашиваю я.

— Издеваешься? Твой муж — герой империи. Где он живет, все знают. Неужели он не сказал тебе? Или вы всю ночь провели за кое-чем другим, — хихикает Лилия.

— Не надо, пожалуйста, — прошу ее не затрагивать щекотливую тему. Мне не хочется обсуждать личное даже с ней.

— Я так за тебя рада, так рада! — она пожимает мне руки. — Кто бы мог подумать, что мы будем жить в одном городе.

— Теперь ты можешь приходить к нам чаще.

— Конечно-конечно, я еще тебе успею надоесть. Может, предложишь давней подруге кофе?

Вздыхаю.

— Я еще не совсем знаю, где что находится.

— Глупенькая, — смеется Лилия так, что завитые кудряшки у лица весело подпрыгивают. — это делается вот так, — она берет с небольшого столика колокольчик и начинает трезвонить.

Вскоре в гостиной появляется Эдна.

— Принеси нам две чашечки кофе с молоком. И побыстрее, — жестко, по-хозяйски отдает приказание моя гостья.

Эдна кивает и удаляется. Мне становится неловко перед женщиной.

— Тебе не кажется, что это не совсем вежливо?

— Что именно? — искренне недоумевает Лилия.

— Ты была груба с Эдной.

— Я тебя умоляю! Это же прислуга. Руки да ноги. Что скажешь, то и сделают. Чего с ней миндальничать?

Мне не нравится ее тон и то, что она говорит.

Лилия считывает мои мысли по выражению лица.

— Яся, — она закатывает глаза, — ты столько лет жила в монастыре и многого не знаешь. Но ничего страшного. Скоро освоишься.

Проходит совсем немного времени, и в гостиную входит другая служанка, молоденькая девчонка со смешными веснушками на носу.

В руках она держит серебряный поднос, на котором стоят крошечные кружечки и вазочка с печеньем.

Девушка ставит поднос на столик перед софой, я присаживаюсь в кресло и смотрю, как она расставляет чашки.

Лилия берет бисквитное печенье и откусывает кусочек, с наслаждением закатывает глаза:

— Попробуй, очень вкусно. Обожаю их.

Я беру печеньку и следую примеру подруги. Хрустящий бисквит тает во рту. Действительно, потрясающе вкусно.

— Ты, наверное, в монастыре вкуснее хлеба ничего не ела, — манерно отпивая кофе, будто между прочим бросает Лилия. Я чувствую колкость этих слов. И корю себя за это. Лилия не имела в виду ничего плохого. Мне просто показалось.

— Отчего же? Нам давали печенье.

О том, что они напоминали по твердости кирпичи, я умалчиваю. Зато можно было одну печеньку грызть с утра и до самого вечера.

— Ничего, теперь ты почувствуешь вкус свободы. Здесь, в столице столько соблазнов, — воодушевленно щебечет Лилия.

— Мне нужно будет заглянуть в торговые ряды, — вспоминаю, что мне нужно срочно купить одежду.

— Замечательно, — широко улыбается подруга. — Я прогуляюсь с тобой, если ты не против. Погода просто прекрасная.

— Как здорово, что ты это предложила! Я совсем не знаю города.

— Допивай кофе и пойдем.

Смотрю, как она медленно, крошечными глоточками цедит напиток. Моя кружка стоит практически не тронутая. Напиток горький, даже мягкость молока его не спасает.

Перед парадными дверями старый дворецкий вручает Лилии белоснежный зонтик, а мне дает увесистый мешочек.

— Господин Морриган велел передать вам это. Он сказал, что вы можете не экономить, там достаточно, чтобы оплатить любую прихоть.

Я о деньгах совсем забыла, а мой супруг помнит.

На улице светит яркое солнце. Лилия, смеясь, раскрывает зонтик и прячет нас под ним.

— От солнца кожа темнеет как у крестьянки. Никогда не выходи из дома без зонтика. Наймем экипаж или пойдем пешком?

— Я бы хотела пройтись, посмотреть на город. Здесь такие красивые дома.

— Да, не то что в нашей дыре.

— А где ты живешь?

Куда ни посмотришь, везде виднеются роскошные особняки, щеголяющие друг перед другом помпезностью.

— Там, — она неопределенно машет рукой.

Я машинально перевожу взгляд в ту сторону, что она указала.

— Далеко?

— Ближе, чем ты думаешь, — улыбается она.

Если она не хочет говорить, значит, у нее есть причины. Ведь за столько лет в письмах она ни разу не назвала своего возлюбленного по имени. Возможно, этот мужчина имеет высокий титул.

— Расскажи мне лучше, как тебе твой муж?

— Он производит впечатление благородного человека, — уклончиво отвечаю.

Не говорить же, что я его совершенно не знаю.

— Эх, Яся, не представляю, как ты так можешь выйти замуж без любви, — вздыхает Лилия.

— На то была воля Богини. И я сделаю все, чтобы стать хорошей женой и полюбить мужа.