На грани - Френч Никки - Страница 22

— Спасибо, что согласились уделить мне время, миссис Хинтлшем. — Она нацепила очки в тонкой, почти незаметной оправе, вынула из портфеля блокнот и карандаш и что-то нацарапала вверху страницы. Подчеркнула написанное.

— Сказать по правде, времени у меня немного. Я очень занята. Скоро вернутся мальчики. — Я села и расправила юбку на коленях. — Хотите чаю, кофе или чего-нибудь еще?

— Нет, спасибо. Постараюсь вас не задерживать. Я просто хочу познакомиться.

Мое волнение нарастало. Я не вполне понимала, что происходит и почему эта женщина так серьезна.

— Честно говоря, я думаю, что полицейские подняли слишком много шуму из-за пустяка. Подумаешь, какое-то дурацкое письмо! Я вообще не собиралась звонить в полицию и устраивать здесь весь этот цирк.

Грейс Шиллинг задумалась. Так глубоко, что, похоже, совсем не слушала меня.

— Нет, — вдруг перебила она. — Вы поступили правильно.

— Мне очень неловко, но я не запомнила вашего имени. Память стала дырявая, как сито. Наверное, ранний склероз.

— Грейс. Грейс Шиллинг. Должно быть, письмо вас удивило.

— Вообще-то нет. Я уже объяснила полицейским, что приняла его за чью-то глупую шутку.

Доктор Шиллинг, в деловом костюме, с блокнотом, с ученой степенью, заерзала в кресле так, словно не знала, что сказать. Ну конечно, в этом идиотском кресле начнет ерзать кто угодно — слишком уж оно неудобное. К чему она клонит, я так и не поняла.

— Читать вам лекцию по психологии я не стану. Я просто хочу сделать все возможное, чтобы помочь вам. — Она помедлила, словно пытаясь принять решение. — Вам, вероятно, известно: существуют мужчины, которые нападают на женщин, выбранных наугад. Но отправитель письма не из таких.

— Это сразу видно.

— Он видел вас. Выбрал вас. Может, это один из ваших знакомых? Он пишет, что от вас приятно пахнет. Что у вас прекрасная кожа. Как вы относитесь к этим словам?

Я смущенно засмеялась, но она промолчала. Придвинувшись ближе, она присмотрелась.

— У вас и вправду прекрасная кожа.

В ее устах это был не комплимент, а любопытное научное наблюдение.

— Просто я берегу ее. Пользуюсь кремом.

— Вы часто замечаете, что нравитесь людям?

— Странный вопрос. Не понимаю, при чем тут это. Сейчас попробую вспомнить... Среди друзей Клайва есть отчаянные волокиты. Знаете, из тех, что на всех женщин смотрят... по-мужски. — Грейс Шиллинг ничего не ответила: она сидела, не сводя с меня слегка озабоченных глаз на невозмутимом лице. — Господи, да ведь мне уже под сорок! — напомнила я громче, чем мне хотелось бы.

— Вы работаете, Дженни?

— В вашем понимании — нет, — почти воинственно ответила я. — У меня нет такой работы, как у вас. Но есть дети и этот дом. — Вот тебе, мысленно позлорадствовала я. — Я не работаю с тех пор, как впервые забеременела пятнадцать лет назад. Мы с Клайвом сразу решили, что я должна бросить работу. Раньше я была моделью. Нет, не такой, как вы подумали. Я демонстрировала руки.

— Руки? — недоуменно переспросила Грейс.

— Ну, в рекламе лака для ногтей и так далее — видели плакаты, на которых только гигантская рука? В начале и в середине восьмидесятых почти на всех таких рекламах были мои руки.

Мы обе перевели взгляд на мои руки, сложенные на коленях. Я по-прежнему старательно ухаживала за ними: раз в неделю делала маникюр, следила за кутикулами, втирала в них дорогой лосьон, никогда ничего не мыла, не надев перчаток. Но руки были уже не те, что раньше. Во-первых, они пополнели. Обручальное кольцо и кольцо, подаренное Клайвом в месть помолвки, уже не снимались даже с маслом.

Впервые за все время разговора доктор Шиллинг улыбнулась.

— Похоже, этот человек любил вас, — предположила она. — Издалека. Как в романе. Или даже не издалека. Может быть, вы встречались с ним или он видел вас каждый день. Хорошо, если бы вы вспомнили всех мужчин, которые вели себя по отношению к вам странно, неуместно, необычно.

Я усмехнулась:

— Придется начать с одноклассников.

— Не могли бы вы рассказать о себе?

— Вы хотите знать мой распорядок дня?

— Все, что вы считаете важным.

— Какая нелепость! При чем тут моя жизнь и то, что важно для меня?

Она терпеливо ждала, но на этот раз я воспользовалась ее приемом — просто ответила ей взглядом. Где-то в доме послышался грохот, будто уронили что-то тяжелое. Наверное, кто-нибудь из этих неповоротливых полицейских.

— Своим сыновьям вы уделяете много времени?

— Я же их мать. Правда, иногда мне кажется, что я для них — всего лишь бесплатный шофер.

— А ваш муж?

— Клайв безумно занят. Он... — Я спохватилась. Не понимаю, почему я должна подробно объяснять этой женщине то, в чем не могу разобраться сама. — Сейчас мы видимся редко.

— Вы давно женаты? Лет пятнадцать?

— Да. Этой осенью будет шестнадцать. — Господи, неужели так давно? Я невольно вздохнула. — Я вышла замуж совсем молодой.

— Вы могли бы назвать свой брак счастливым?

— С какой стати я должна говорить это вам?

— Дженни... — Она придвинулась ближе, и я уже испугалась, что сейчас она возьмет меня за руку жестом мнимого участия, от которого меня тошнит. — Кто-то хочет вас убить. К этой угрозе надо отнестись со всей серьезностью, даже если она кажется вам нелепой.

Я пожала плечами.

— Брак как брак, — объяснила я. — Не знаю, чего вы от меня ждали. Временами мы устаем друг от друга, ссоримся по пустякам, как все.

— Вы сообщили мужу об этом письме?

— Детектив уже спрашивал. Я звонила ему на работу, он обещал перезвонить позднее.

Доктор Шиллинг смотрела куда-то сквозь меня. От этого мне стало не по себе. Пауза затянулась.

— Дженни, — наконец заговорила она, — я понимаю, что сейчас вы возмущены вторжением в вашу личную жизнь. Мало того, наши старания помочь тоже могут показаться вам никчемным вмешательством. Но мне необходима информация. — Она оглядела заваленную вещами комнату и понимающе улыбнулась. — Если хотите, можете считать меня слесарем, который осматривает трубы в поисках течи.

— Ну уж нет! — усмехнулась я. — Только не это!

Она снова придвинулась ко мне.

— Дженни, муж изменяет вам?

— Что?!

Она повторила вопрос самым обыденным тоном.

Я гневно уставилась на нее, чувствуя, что густо краснею. У меня застучало в висках.

— Спросите об этом у него, — старательно-холодным тоном посоветовала я.

Она сделала пометку в блокноте.

— А вы ему?

— Я? — Я фыркнула. — Что за чушь! У меня нет времени на романы — разве что с садовником, водопроводчиком или тренером по теннису! Больше я ни с кем не встречаюсь. Послушайте, вы обещали задать лишь несколько вопросов. Вы их уже задали. А теперь мне пора браться за дело и наверстывать упущенное время.

— Эти вопросы вас раздражают?

— Ну разумеется! Знаю, сейчас принято выставлять частную жизнь напоказ, но это не для меня.

Наконец она поднялась, но ушла не сразу.

— Дженни, — снова произнесла она, словно для того, чтобы позлить меня: звать меня по имени я ей не разрешала. Происходящее чем-то напоминало мне разговор с назойливым страховым агентом, которого никак не выставишь за порог. — Я и все мы хотим только одного: предотвратить угрозу и оставить вас в покое. Если вы вспомните что-то важное, известите об этом полицию или меня. Сообщайте все — потом разберемся, что важно, а что нет. Не надо стесняться, хорошо?

Ее голос прозвучал почти умоляюще. Я слегка приободрилась.

— Ладно, попробую вспомнить, — пообещала я.

— Да, пожалуйста. — Она повернулась. — И еще, Дженни...

— Что?

Она хотела что-то добавить, но передумала.

— Ничего. Будьте осторожны.

Вскоре ушли все — кроме Стадлера, детектива со взглядом ловеласа. Он сообщил, что полиция будет вскрывать по утрам всю мою почту — на всякий случай.

— Чтобы уберечь вас от лишних потрясений, — пояснил он с улыбкой, смахивающей на похотливую ухмылку. Ну это уж слишком! Я возмущенно уставилась на него. — А у дома мы оставим пару полицейских, — добавил он после паузы.