На грани - Френч Никки - Страница 15

А Спящая красавица не спала и вовсе не была Спящей красавицей. На постели лежала я. Во всяком случае, женщина в моих очках. Сама постель напоминала прозекторский стол в морге. Отчасти потому, что мое тело покрывали глубокие разрезы, а внутренние органы и кишки вываливались наружу. Вагина — моя вагина! — была изуродована до неузнаваемости. Меня вдруг затошнило. Желчь подкатила к горлу, но я сумела сглотнуть ее. От едкой горечи я закашлялась, вытащила из кармана платок и вытерла губы. И вернула альбом Полин. Она пристально смотрела на меня.

— Если ты просто неудачно пошутила, лучше скажи мне сразу. Это твоя работа?

Я не ответила. Не нашла слов. Полин постучала по столу, словно пытаясь разбудить меня.

— Зоя, ты понимаешь, в каком ты положении? Чего ты от меня ждешь?

Глаза жгло все сильнее. Лишь бы не заплакать. Я должна быть сильной.

— Вызовите полицию, — выговорила я.

Глава 11

Поначалу Полин сомневалась и отказывалась, но я настояла. Покидать ее кабинет, ничего не предприняв, я не собиралась. Где-то в сумке валялась визитка Карти, но я никак не могла выловить ее трясущимися руками. Полин удивилась, увидев, как я набираю номер, указанный на визитке, — наверное, думала, что я позвоню в службу «999».

— Это уже не первый случай, — объяснила я.

Я попросила позвать Карти. Его не было на месте, поэтому я решила обратиться к Олдему. Едва он взял трубку, меня прорвало. Я твердила, что он должен немедленно приехать сюда, прямо в школу. Олдем согласился лишь после того, как я пригрозила подать официальную жалобу и прибавила еще какую-то угрозу. Я назвала адрес школы и быстро положила трубку. И закурила. Полин попыталась было напомнить, что курить разрешено только в учительской, но я ответила, что у меня экстренный случай.

— Может, вернешься в класс? — спросила она.

— Позже, — ответила я. — Когда поговорю с полицейскими. Хочу узнать, что они скажут. Подожду их здесь.

Последовала тягучая пауза. Полин уставилась на меня, как на непредсказуемого зверя, с которым следует обращаться осторожно. По крайней мере так мне казалось. Я и вправду была напружинена и готова взвиться от любого слова. Наконец Полин пожала плечами.

— Поговорю с миссис Тайт в коридоре, — решила она.

— Да, — почти не слыша ее слов, откликнулась я.

У двери Полин задержалась:

— Так ты говоришь, это сделал кто-то другой?

Я потушила одну сигарету и прикурила другую.

— Да. Это какой-то кошмар. Ужас. Давно пора во всем разобраться.

Полин приоткрыла рот, передумала и оставила меня одну в кабинете. Я потеряла счет времени. Сидела и курила одну сигарету за другой. Нашла на столе газету, но сосредоточиться на чтении не смогла. Наверное, прошло целых полчаса, прежде чем в коридоре послышались голоса и в кабинет вошел Олдем в сопровождении Полин. Она уже успела рассказать ему все, что знала. Здороваться я не стала.

— Слушайте, — я ткнула пальцем в открытый альбом, — это я. А это — точное изображение моей гребаной комнаты со стороны паба.

Видимо, Полин предупредила его, что я взвинчена, поэтому Олдем не сделал мне замечания и не выдал недовольства. Он просто разглядывал рисунок, что-то бормоча себе под нос. Похоже, был ошеломлен.

— Как и где это сделали? — спросил он, подняв голову.

— Откуда мне знать? — Я пыталась взять себя в руки и сосредоточиться. — Альбом лежал в стопке других альбомов. Я собрала их, проверила дома и раздала классу в прошлую пятницу.

— И где они хранились?

— В классе. В прошлую среду я унесла их домой и на следующее утро принесла обратно.

— Вы оставляли их без присмотра?

— Ну разумеется! А вы как думали? Или надо было всю ночь сторожить их?.. Простите! Простите, ради Бога! Просто я... Извините. Дайте подумать. Да, я ходила с друзьями в кино. Отсутствовала часа два или даже три. В тот же день нашла письмо на коврике у порога — я вам о нем рассказывала. Да, первое письмо. То самое, которое я выбросила.

Олдем поморщился и кивнул:

— Ясно. — Он был озадачен и встревожен. В глаза мне он не смотрел. — А когда вы раздали альбомы?

— Говорю же, на следующее утро. Они пролежали у меня только одну ночь. В этом я абсолютно уверена.

— Почему же все стало известно только сейчас? Вмешалась Полин:

— Мать Элинор лишь сегодня утром заглянула в альбом.

— А остальные альбомы? С ними все в порядке? — продолжал расспросы Олдем.

— Не знаю. Вряд ли. Впрочем... Нет, не могу сказать.

— Мы их проверим, — пообещала Полин.

Я снова закурила. У меня колотилось сердце. Казалось, пульс можно нащупать повсюду — на лице, на руках, на ногах.

— Ну, что вы об этом думаете? — спросила я.

— Подождите.

Олдем вынул из кармана мобильник и отошел в угол. Я услышала, как он попросил к телефону инспектора Карти и что-то негромко объяснил. Значит, для кого-то Карти был на месте. До меня доносились обрывки фраз:

— Со Стадлером? Да, с детективом Камероном Стадлером. И Грейс Шиллинг?.. А вы ей позвоните? И пришлите с кем-нибудь дело. Лучше всего с Линн, она это умеет. Да, встретим... Увидимся.

Олдем отключил телефон и повернулся к Полин:

— Вы разрешите мисс Аратюнян ненадолго уехать с нами?

— Конечно, — кивнула Полин и озабоченно посмотрела на меня. — Все хорошо?

— Скоро будет, — пообещал Олдем. — Придется только выполнить обычные формальности. — Он вынул из кармана платок и взял им альбом Элинор. — Идем?

Через весь Лондон пришлось тащиться очень долго. Сегодня, в пятницу, пробки образовались на каждой улице. Наткнувшись на грузовик, который застрял на повороте, Олдем двинулся в объезд, а потом снова влился в поток транспорта на Боллз-Понд-роуд.

— Мы едем в участок? — спросила я.

— Позднее — может быть, — отозвался он, вполголоса браня водителей. — А сначала — к женщине, которая имеет дело с такими психами.

— А как вам рисунок?

— Вот люди, а?

Я так и не поняла, о чем он — о неизвестном художнике или о старушке, которая еле-еле плелась через дорогу. Смысл его слов от меня ускользнул.

Через час мы выехали на улицу в спальном районе и остановились возле здания, похожего на школу. Однако вывеска сообщала, что это клиника Уэлбека. Девушка в полицейской форме сидела за столом, читая «дело». Увидев нас, она захлопнула папку и протянула ее Олдему.

— Останьтесь здесь, — велел он мне. — С вами побудет констебль Бернетт.

— Просто Линн, — с ободряющей улыбкой сказала мне девушка. У нее были лиловая родинка на щеке и большие глаза. Встреться мы в другой обстановке, она бы мне понравилась.

Я снова закурила, но поскольку курить в помещении было строго запрещено, мы вышли на крыльцо, и Линн робко попросила у меня сигарету. Мне показалось, что она решила закурить за компанию. К счастью для меня, она ни о чем не спрашивала. Минут через десять вернулся Олдем вместе с рослой женщиной в длинном сером пальто. Светлые волосы были небрежно заколоты у нее на макушке. Она несла кожаную папку и холщовую сумку цвета хаки. Судя по виду, она была немногим старше меня — лет тридцать, не больше.

— Мисс Аратюнян, это доктор Шиллинг, — сообщил Олдем.

Мы пожали друг другу руки. Доктор Шиллинг разглядывала меня прищурившись, словно редкостный экземпляр, предназначенный для опытов.

— К сожалению, — заговорила она, — я уже опаздываю, но мы успеем переброситься парой слов.

Меня вдруг охватило отчаяние. Меня протащили через весь город только для того, чтобы представить спешащей куда-то незнакомке!

— Так что вы об этом думаете?

— К этому надо отнестись со всей серьезностью, — заявила доктор Шиллинг, смерив взглядом Олдема. — Точнее, надо было отнестись с самого начала.

— А если это розыгрыш?

— Само собой, розыгрыш, — согласилась она с тревожным видом.

— Но ведь он еще ничего не сделал... то есть физически я не пострадала... — Почему-то мне вдруг захотелось, чтобы вся эта история оказалась чьей-то нелепой, но безобидной выходкой.