Стражи душ (СИ) - Кас Маркус - Страница 1

Артефактор. Книга 4. Стражи душ

Глава 1

Ночь, улица, уютный свет фонарей и граф Воронцов, который рассказывает мне о новом интересном деле. Что может быть лучше?

Но Христофор Георгиевич сумел меня удивить. К счастью, приятно.

— Вы уже знакомы с тем, о ком пойдет речь, — ещё немного нагнал загадочности сенатор. — Это Бажен Владиславович.

— Целитель? — зачем-то уточнил я, больше от неожиданности.

— А ты знаком со многими Баженами Владиславовичами? — рассмеялся Воронцов. — Да, именно тот целитель, в гостях у которого вы вчера побывали. Милейший человек, правда?

— Великий мастер, — с уважением добавил я.

Сила целителя произвела на меня впечатление. Как и скромность. Но что могло понадобиться магу жизни такого ранга? Чего он не мог приобрести или получить в качестве благодарности.

Вот теперь старый друг семьи меня действительно заинтриговал.

Сенатор наслаждался произведенным эффектом, неспешно дымил трубкой и по-доброму усмехался. Я дал ему вдоволь посмаковать этот момент.

— Мы с Баженом знакомы ещё с академии, — наконец-то заговорил сенатор. — Он тогда ещё преподавал. До одного случая…

Христофор Георгиевич перестал улыбаться и чуть помрачнел. Взглянул с сомнением, доверять ли мне чужую историю. Но, видимо посчитав это важным, продолжил:

— Собственно, из-за этого Бажен и занялся исключительно сложными случаями угасания дара. Бросил академию, ушел в исследования и до сих пор продолжает их. Несчастье случилось с его женой. Редчайший случай — в столь молодом возрасте!

Воронцов прервался и вытряхнул трубку, тут же взявшись за новую порцию табака. Я прислушался к рокоту грома, как бы гроза не застала нас на улице. Но ненастье ещё было далеко.

— Думаю, как ты сам догадался, закончилась та история печально. Бажен не смог остановить угасание. Много лет прошло, теперь он с подобными случаями справляется не скажу что легко, но почти без осечек. Вот в этом почти и кроется проблема, которую нужно решить.

Граф замолк, а я ожидал продолжения, искренне недоумевая чем я могу помочь в исцелении людей.

— У Бажена есть теория… Безумная, как по мне, но тем не менее он уверен в своей правоте. Всё, что ему не хватало, чтобы её проверить, это дельный артефактор. Так что признаюсь, моей особой заслуги в том, что он вас принял, нет. Его заинтересовал лично ты.

— Так что, это были смотрины? — мне не очень это понравилось.

Вот что все так хитрят, говорить прямо уже совсем вышло из моды? Но больше меня волновало лечение деда. Не станет ли оно разменной монетой.

— Не беспокойся, Лукой он займется в любом случае, — понял меня Воронцов. — Бажен не из тех людей, что станут подобным спекулировать. Справишься ты или нет, Луку Ивановича вылечат.

Это меня успокоило, в таких вопросах графу я доверял. За друга он переживал не меньше моего.

— Справлюсь, — спокойно пообещал я.

— Справится! — возмутился Воронцов. — Ты бы не бросался такими громкими словами, Саша.

— А я и не бросаюсь, Христофор Георгиевич, — ледяным голосом ответил я.

— Извини, Александр, — граф поднял руки в примирительном жесте. — Просто ты не знаешь, о чем речь. Я бы тебе посоветовал внимательно выслушать Бажена, а потом хорошенько обдумать. Не соглашайся сразу, не поддавайся гордости.

Когда-нибудь, спустя очень много лет, когда я стану столь же внушительно седым, может меня перестанут опекать. Хотя это от возраста не зависело. Я понимал, что сенатор предостерегает исключительно из-за заботы, но всё же чуть скривился, как от зубной боли.

Не по причине уязвленной гордости, такой болезнью я давно переболел. Обижать графа не хотел и сдерживался, не заслуживал он резкой отповеди.

Благо мою гримасу Воронцов не заметил, всматривался в происходящее в саду.

— Благодарю за предупреждение, Христофор Георгиевич, — проявил я вежливость и, чтобы закончить с неудобной темой, спросил: — Так что за теория?

— А вот это я не вправе разглашать, увы. Всё что мог, сказал.

— Уж скорее запугали, — рассмеялся я. — Вы же сказали, что мне понравится.

— Одно другому не мешает. Понравится, уверен. Судя по твоей новой репутации, такие дела как раз для тебя.

— И что же с моей репутацией?

— Я не знаю, что у вас там с Ряпушкиным произошло, но Драговит на каждом углу рассказывает об одном талантливом специалисте по решению серьезных проблем. Честное слово, первый раз я видел, как он смеется! Ты что с ним сделал? Да ещё и с князем Левандовским сумел примирить, они теперь не разлей вода. Планы совместные строят по расширению лаборатории и привлечению молодых магов.

— Ничего я не сделал, они сами справились.

Всего-то и нужно было, одному выговориться, а второму избежать плахи за гибель наследника престола. Но я был рад, что они начали сотрудничать. Это пойдет только на благо академии.

— Снова скромничаешь, — одобрительно покивал сенатор. — Видел я его светлость, не узнать. Можешь представить, с упоением рассказывал мне о написании новых методических материалов. Намекал, что за твоим авторством.

Я закашлялся и постучал себя по груди. Ну Левандовский! Я ещё и преподавать не соглашался, а он меня уже к учебникам приписывает.

— Так я и подумал, что ты не в курсе, — захохотал Воронцов. — Ну ничего, поспособствовать выделению бюджета под эти нужды я уже пообещал. Хорошее дело.

Опасаясь окончательно подавиться, я умоляюще посмотрел на сенатора, от чего его одолел еще один приступ смеха.

— Ладно, давай возвращаться, — сказал он, отсмеявшись. — Личный номер Бажена я тебе сообщением отправлю, договоритесь о встрече.

Мы вернулись к столу и праздник продолжился. Все гуляли до утра, исключая Гордея. Его отправили спать, тем более пацан не сопротивлялся. Набегался и накатался на львах, так что засыпал на ходу.

С другом разговор получился очень ёмкий. Головин присел рядом и многозначительно произнес:

— Вот оно как, да?

— Даааа, — протянул я в ответ.

Обсуждать проверку сына императора мы не могли. Бумага, которую я подписал, строго запрещала разговоры даже с теми, кто присутствовал на церемонии. Уверен, что Николай подписал такую же, как и все остальные свидетели.

Но событие было столь необычным, что выразиться хоть как-то капитану хотелось. Вот он и пытался.

— С ума сойти, — подытожил он.

— Что со свадьбой? — я сменил тему.

— Лучше не спрашивай, — поморщился Головин. — Такое чувство, что я собрался жениться на домах, хозяйствах и особенно одном имении в пригороде, за которое сейчас идет какая-то нелепая битва. Причем ни мне, ни Ксюше оно даром не сдалось! Родители же уже детей будущих посчитали и разместили их по этажам и комнатам. Кошмар, — выговорился он и шумно выдохнул.

— Сочувствую, — вопреки словам я не смог сдержать улыбку. — Но всё наладится, уверен. Каждый проявляет радость по-своему…

— Радость, — фыркнул капитан. — Мы уже сбежать хотели. Уехать в какой-нибудь тихий уездный город, да там пожениться. Благословение-то получили, остались формальности эти. Представь, вот бы был скандал! — Николай рассмеялся.

— А ты пригрози, что так и сделаешь. Мол, попросишь перевод в глубинку. Думаю, что перспектива уехать из столицы охладит их пыл.

— И то верно, — поддержал друг. — Вот завтра так и скажу!

Он торжествующе поднял бокал и мы чокнулись, выпив за идею. Хулиганство, но иногда безмерную заботу всё же стоит останавливать. Пока молодые действительно не сбежали.

Гроза всё ж пришла и разогнала нас к утру.

Крупные горячие капли сначала несмело и точечно упали на землю, а потом небеса словно прорвало. Мы едва успели всё убрать, как за окном встала стена дождя.

Напившись чаю и проводив гостей, все разбрелись по спальням.

А я ещё посидел в зимнем саду, распахнув окна. Мозг не давал покоя и я строил предположения, что могло от меня понадобиться целителю.