Будни и праздники (СИ) - Каршева Ульяна - Страница 60

Ивар напряжённо смотрел в невидимую точку перед собой. Потом откашлялся.

- Ты хочешь сказать, он ненавидит меня за то, что я его не убил?

- Да. Он специально пытался затащить тебя на капище. Помнишь? Ты сам сказал, что был сильнее. Он старался разозлить тебя, чтобы ты его убил. Старался, потому что он младше – и не знал, как жить дальше. И ему казалось, что легче умереть. А ты его не убил.

Ивар молчал так долго, что Коннор проговорил:

- Однажды мы с братьями говорили о тебе – Кадма тогда у нас не было. Тогда – когда я ещё не знал, кто ты для меня. И ребята высказали мнение, что тёмные друиды перемешали в ваших головах все представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. В Мёртвом лесу для Кадма смерть, с которой он свыкся и в мыслях, и в реальности, была выходом из всех его жизненных тупиков. Думаю, ему повезло, что, после того как он был выброшен из Мёртвого леса, ему каким-то чудом удалось попасть в клан Теренса. Там-то ему немного вбили в голову некоторые принципы, на которых строится именно жизнь, а не смерть.

Сначала брат ссутулился, положив локти на край столешницы. Посидел, пару раз сумрачно глянув на Коннора. Убрал руки, откинулся на спинку стула. Снова уставился в стол. Поднял глаза и, не поворачиваясь к мальчишке-некроманту, спросил:

- И как мне-то теперь быть? Такое я простить не могу, потому что… - он споткнулся на полуслове и пожал плечами. – Или… прощать не надо, а надо сделать что-то другое? Я… не понимаю. Ты поможешь?

- Кожа на животе Кадма начала заживать, с тех пор как он подружился с Синарой, - задумчиво вспомнил Коннор. – Сегодня на тренировках он наконец снял рубашку. Ещё немного заметно, но завтра кожа явно будет ровной и чистой. Он теперь знает, что у него есть родные, что здесь, в деревне, безопасно, и постепенно освобождается от знаков смерти. Ивар, честно… Я не знаю, как вас сдружить. Я не знаю даже, стоит ли это вообще делать. Подумай об этом сам, ладно?

И Коннор, по сути, сбежал от младшего брата, оставив его в личном недоумении. Он и правда не знал, как бы поступил на месте Ивара. А в мыслях утвердилось одно: теперь брат знает причину отторжения от него Кадма. Пусть сам и разбирается со всем тем, что узнал. В конце концов, они могут и не быть друзьями. Так хоть шарахаться друг от друга не будут в Тёплой Норе.

А сбежал Коннор в детскую гостиную. И сразу нарвался на ещё одну проблему. Правда, не совсем личную. На общественную.

На любимом многими малышами диване сидел Риган. С ним – Герд и Каи. А с другой стороны от мальчика-дракона – двойняшки-оборотни Шамси и Торсти. И все они, весьма задумчиво глазели, как в двух манежах возятся волчата Тибра, волчишки – младшие сестрёнки Минны, Петар и Стен.

- А вы почему не играете? – спросил Коннор, присаживаясь сбоку, на широкий подлокотник дивана, и потому слегка возвышаясь над мальчиком-оборотнем Торсти.

Риган немедленно поднял голову и засиял в хитрой улыбке.

- Мы думаем, - объяснил он. – Нам С-селена велела думать.

- И о чём? – поневоле заинтересовался мальчишка-некромант.

- Как без скандала ввести в театр Кама, - откликнулся Герд и, шмыгнув носом добавил тише: - А как… Я и сам боюсь, что нас оттуда… э-э… попросят.

Коннор сразу догадался, в чём дело, и покачал головой.

- Не попросят, - твёрдо сказал он. – Селена ездила за билетами и вообще узнать обо всём – вместе со мной и Колином. Там знают, что в нашей Тёплой Норе разный народ живёт. Поэтому спокойно себе думайте про Кама.

- А я уже придумал! – похвастался Риган.

- И что ты придумал? – заинтересовался Коннор, а остальные с надеждой уставились на мальчика-дракона.

- Он меня понес-сёт! – заявил Риган.

- Это как? – изумился Каи. – Ты же вроде выздоровел!

- Вс-сё равно пока х-хромаю! - махнул рукой Риган. – Кам добрый – он не поймёт, что я притворятьс-ся буду, будто мне с-сложно идти. И понес-сёт меня в театр.

- А если что – шипи на всех, кто к нему придираться будет, - посоветовал Каи, и волчата-двойняшки с уважением уставились на него.

Риган подумал-подумал и решил:

- Крылья выпущу, ес-сли что!

С трудом удерживаясь от смеха при виде абсолютно серьёзных лиц, Коннор тоже покивал в знак того, что Риган принял неплохое решение.

- Я пош-шёл! – заявил мальчик-дракон и съехал с дивана. – Надо с-сказать С-селене, что мы придумали, как ввес-сти Кама в театр. А то она волноваться будет.

- Я с тобой, - вскочил и Каи. – А то забудешь сказать ей про шипение и крылья!

- Идём, - согласился Риган, и двое поспешно покинули гостиную.

И Коннор, почему-то не желавший идти в мансарду, встал и пересел на место Ригана, подсмеиваясь над Стеном, который сидел в манеже, тряся его же за борта.

- Каи смешной, - задумчиво сказал Герд. – Он уже почти взрослый, а ведёт себя порой, как… - И пожал плечами.

Только что подошедший Ивар оглянулся на дверь в тамбур, а потом, помешкав, тоже сел на диван и чем-то так заинтересовал двойняшек-оборотней, что они принялись то и дело склоняться вперёд, чтобы разглядеть мальчишку-друида из-за Коннора.

- А почему ты думаешь, что он смешной? – недовольно спросил Ивар. Кажется, личную проблему с Кадмом, подброшенную Коннором, он так и не решил.

- Он часто важничает, - объяснил мальчишка-оборотень. – Как будто без него дела не решаются. Вот и сейчас – с Риганом пошёл. Зачем? Будто Риган и впрямь не вспомнит всё, что надо сказать Селене.

Коннор откинулся на спинку дивана, продолжая наблюдать за младшим братишкой – за Стеном. Тот полез через один манеж в другой, и волчата-ясельники вчетвером набросились на него: кто-то тащил его за ноги, кто-то за бок – из манежа, который он старался занять. Петар внимательно следил за всеми, кажется прикидывая, кому помочь – волчатам или Стену.

Раздался грохот под пола бегущими – и в гостиной для младших появился Корилус с одноклассником Клематисом, который, как и его соседка, девочка-эльф, оставался в Тёплой Норе на будние дни. Эти двое долго рассусоливать не стали: не заметив Коннора и остальных, сосредоточившись только на искомом, они за подмышки схватили Петара и Стена и, прижимая к себе изумлённых малышей, уволокли в тамбур, а затем…

Сидевшие на диване привстали от неожиданности. Коннор даже растерялся. Помог взгляд на оставшихся в манежах волчат: все четверо ошеломлённо смотрели на входную дверь в тамбур, обалдевшие от похищения парочки малышей.

- Я сейчас посмотрю, куда они их! – пообещал им Коннор и поспешил во двор.

Следом бросились заинтригованные Герд и Ивар.

Только открыли дверь из дома, как услышали радостный тоненький вопль, слаженно прозвучавший в два голоса: первоклашки усердно катали попискивающую малышню на "банке" – круглых, плоских качелях, которые надо разгонять, чтобы они крутились долго и сладостно! Заодно, раскрутив, и сами запрыгивали на ту же "банку".

- Вот бессовестные! – прошептал Коннор, смеясь.

- Почему – бессовестные? – спросил Ивар, не отрывая взгляда от качельки.

- Эта "банка" в одном месте заваливается, из-за чего крутится недолго. Но, если положить на неё определённый груз, кататься можно долго.

Ивар пригляделся, ничего в сумерках не увидел и риторически спросил:

- Хочешь сказать, они поставили на "банку" Петара и Стена – и теперь она крутится, как надо?

- Хочу.

И оба оглянулись на постепенно приближавшуюся к Тёплой Норе толпу, радостно говорливую. Возвращались из деревенской школы те, кто готовил поход в театр.

Время позднее. Впервые даже малышей не укладывали в привычный для них час.

И с появлением возвращавшихся вечернее время завертелось стремительно. Старшие принялись запихивать малышню в ванные комнаты и умывать их перед сном, а потом загонять её в комнату Вильмы. А справившись с этой нелёгкой задачей, которая сопровождалась возмущёнными воплями и писком, а также брызгами воды во все стороны, старшие уже и сами взялись за подготовку ко сну.