Будни и праздники (СИ) - Каршева Ульяна - Страница 34

Кладбище!

Он сказал – кладбище!

Даже в дремоте мальчишка-друид почувствовал, как болезненно заколотилась сердце. В двух улицах от них! Всего в двух! Так близко!.. От вспыхнувшего в крови жара не только задрожали недавно слабые от потери сил руки, но и тех же сил прибавилось, и мальчишка-друид сумел открыть глаза.

Весь клан Теренса мчался по улице к переулку – на выход к следующей улице.

Все двенадцать оставшихся в живых существ торопливо покидали торец дома, возле которого пришлось схватиться с одичавшими. Последних было слишком много для остатков когда-то многочисленного волчьего клана под командованием Теренса.

Только добили раненых одичавших, как пришлось отстреливаться от крабов, привлечённых шумом и грохотом выстрелов. Крабов тоже было слишком много – кажется, сразу два отряда прискакали с двух сторон, причём при одном из отрядов торопливо переваливался на коротких лапах крокарь с распахнутой от жадности пастью.

А потом появилось серебро – или, как называли его оборотни, – серебряная лужа. Вылетела она из-за угла дома и, не сбавляя скорости, метнулась на живых.

По дороге сожрала убитых оборотнями одичавших. Легко – будто проволокла по неподвижно лежавшим телам собственное полотно – и ничего не оставила. Ни косточки.

Эта вражина была самой страшной. Ко всему прочему, кажется, конкретно эта довольно долго просуществовала, да и нажралась на своём веку много, поскольку превратилась в громаднейшее полотно, площади которого больше – оборотни до сих пор не видели. И это полотно то и дело взвивалось кверху – счастье, что пока на расстоянии. Не легче Ночного Убийцы… А может, ещё страшнее. Говорят – Ночного Убийцу кое-кто уже пробовал уничтожить. И, хоть и трудно, но получалось. А эта…

Вся надежда на мальца.

Зашевелился, глаза открыл. Тоже, небось, испугался – серебра-то.

- Кладбище… - просипел мальчишка-друид.

Не испугался. Надо ж…

- В какой стороне…

- Через этот дом! Сумеешь что-то сделать?!

- Мне надо увидеть кладбище! Увидеть! Тогда…

И Теренс бросился вперёд, уже не оборачиваясь на своих, хотя внутри всё плакало от страха и отчаяния: он потерял племянницу, потерял дочь, потерял деда, он потерял мать. Уставший отец Теренса еле бежит – и бежит только потому, что его под руки поддерживают два брата Теренса, а сестра-близнец бежит, прижимая к себе свёрток со своей младшей дочерью. Бежит и плачет, потому что ноги устали до такой степени, что она может упасть и не встать. Бегут обернувшиеся в волчью ипостась сыновья с нагруженными на них остатками добра из подвала, в котором они в последнее время выживали… И самые сильные в клане не оборачиваются, потому что необходимо спасать человеческого мальца – единственную надежду на их собственное спасение. А его надо держать на руках.

А серебряная лужа летит-стелется по пятам, не то что отставая – догоняя!

Теренс чуть не упал на повороте, пока на скорости огибал угол дома, закрывавшего вид на кладбище.

- Вот кладбище, Кадм! Вот оно! Гляди!

Он даже чуть повернул тело мальца – головой к старинному волчьему кладбищу, и Кадм одной рукой вцепился ему в плечо, другой обнял за шею и сам пытался держаться так, чтобы видеть нужное ему место.

И они все выскакивали из последнего переулка – пересечь последнюю дорогу к старинному кладбищу, а потом – по небольшой дорожке добежать до тамошней калитки. Та от старости покосилась. И вообще, кладбищенская ограда выглядит убого, но малец обещал!

Когда они открывали калитку, серебряная лужа уже скользнула на дорожку к кладбищу. Но уже съехал-выпал из рук Теренса мальчишка-друид, встал – удержался на ногах перед калиткой, сжал её ржавые верхние пики и стремительно, пусть и шепотком заговорил слова, которых и не понять – и не только их значения, но и где какое слово – все сливались в единый шёпот.

Оборотни пятились от калитки, возле которой теперь оставался лишь мальчишка-друид. За два шага до калитки серебряная лужа внезапно вздыбилась, и клан Теренса, кроме него самого, но по маху его руки бросился вглубь кладбища, с трудом преодолевая разбитые временем и заросшие диким кустарником плиточные дорожки. А глава клана беспомощно замер, глядя, как медленно, вяло перебирая пальцами и спуская их по пикам калитки, постепенно оседает на колени малец. Теренс и хотел бы помочь ему: видел, как тонкие запястья Кадма обессиленно проезжались по ржавым прутьям и покрывались кровавыми царапинами. Но боялся даже подойти.

Неужели всё…

Неужели мальчишке-друиду не хватило сил, хотя он обещал…

С усилием Теренс перевёл взгляд на дорожку к калитке.

Серебряная лужа не менее, чем мальчишка-друид, заторможенно опускалась на месте, будто успокаиваясь.

Теренс не поверил глазам – на месте?!

Она не собирается бросаться сквозь проржавевшие металлические прутья, бывшие когда-то несгибаемыми пиками калитки?!

А мальчишка уже сидел на коленях, внешне с трудом держась за прутья и всё ещё бормоча нечто неразборчивое, отчего серебряная лужа всё больше успокаивалась и не дергалась, не пыталась мчаться дальше, за ускользающей многочисленной добычей.

Держась за прутья, Кадм начал медленно покачиваться, вшёптывая неизвестные старшему оборотню слова в серебряную лужу. Теренсу даже почудилось, что Кадм знает, где у серебра… лицо. И серебряная лужа, прильнувшая к калитке, не дотрагиваясь до неё, покорно слушала его шёпот, не делая ни малейшего поползновения влететь на кладбище сквозь калитку, чтобы догнать и уничтожить живых.

Теренс даже успел оглянуться – за спиной встали три старших сына. Вернулись к отцу? Чтобы увести его, пока мальчишка-друид завораживает серебро? Оборотень сделал жест, запрещающий подходить к нему, и вновь повернулся к Кадму.

А серебряная лужа мягко поиграла волнами на собственном полотне. Будто передразнила мальчишку-друида, который, стоя на коленях, медленно, даже сонно мотался из стороны в сторону. Потом волны пошли по серебру гораздо отчётливей – и Теренс заметил, что и Кадм начал раскачиваться… крупнее? Или первым начал раскачиваться мальчишка-друид, заставляя серебро подражать ему?..

А дальше пошло нечто невообразимое для тех, кто знал, что собой представляет серебряная лужа-убийца: мальчишка-друид отлепил от металлических прутьев пальцы и медленно, на коленях, помогая себе руками, которые еле упирал в землю, принялся разворачиваться в сторону Теренса и его сыновей. Те попятились. И глава клана, не дыша в оторопи, смотрел, как волны на серебряной луже начинают играть кругами: серебро тоже разворачивалось! Только в обратную сторону!

Оно покинуло дорожку к кладбищенской калитке, переползло дорогу – и скрылось за домом, из-за которого сюда и бежали живые.

У мальчишки-друида подломились руки, и Кадм упал набок.

Теренс постоял немного, силой заставляя себя поверить своим глазам, а потом бросился к драгоценному маленькому человечку и снова подхватил его на руки.

- Отлежусь – встану… - прошелестел мальчишка-друид.

- Что ты сделал с серебряной лужей?! – ошеломлённо спросил Теренс, пропустив мимо ушей его слова. Он хотел знать, что Кадм и в самом деле избавил их от преследования смертоносного врага.

Пришлось склониться ко рту мальчишки-друида, чтобы услышать тот же шелест:

- Я сказал ей, что вы… моя добыча…

И обмяк на руках.

Если бы Кадм сказал что-то иное, Теренс попытался бы всё же расспросить его далее. Не пожалел бы – растолкал бы. Но ответ мальца был настолько невероятен, что глава волчьего клана поверил ему. И бросился за сыновьями, которые побежали вглубь кладбища, показывая отцу дорогу.

… - Малец, просыпайся, - шептал где-то рядом Теренс. – Мы нашли тебя…

Кадм открыл глаза и нехотя усмехнулся.

- Ты не сон, - спокойно сказал он. – Ты мне не снишься.

Через минуту Теренс сел рядом с ним, за плечи изо всех сил прижимая мальчишку-друида к себе и кривясь от необычного чувства недавней потери – и плохо веря, что потеря найдена.