Леди с секретом для некромага. Книга 1 - Соболянская Елизавета - Страница 2

– На это у меня нет денег.

– А что же тогда?

– Ну, попробую привести ее в порядок, а затем продать с выгодой. Все-таки при моих родителях она приносила хорошую прибыль.

– Да, помню те времена. Ваши родители были отличными людьми, цветы их любили. Чего не скажешь про вашу тетушку, царствие ей небесное. Она лавкой не занималась вообще.

Он потоптался еще немного, явно ожидая, что радушная хозяйка пригласит войти и он наконец-то удовлетворит свое любопытство. Но Ева старательно делала вид, что не понимает намеков. Наконец мистер Бойд сдался:

– Что ж, хорошего вам вечера, миссис Ева.

– Рада была повидаться, – кивнула она.

Старик ушел, что-то ворча под нос. А Ева наконец толкнула тяжелую дверь и вступила в затхлый полумрак своих владений.

Под ногой скрипнул рассохшийся пол. Молодая женщина настороженно огляделась.

Ей было восемь, когда умер отец. Еще через два года скончалась мать, и Еву забрала тетка. Все это время дом стоял без присмотра. Кто знает, какая живность могла в нем завестись.

Дверь с улицы открылась сразу в помещение лавки.

Справа и слева стояли высокие пустые вазоны, которые бросились Еве в глаза.

На ресницы набежали слезинки.

Она помнила эти вазоны. В них мама обычно ставила высокие ветки цветущего миндаля, мимозы или папоротника. Зимой еще добавляла сухоцветы, а осенью – хризантемы на длинных крепких ножках. Сейчас они стояли пустые, оплетенные паутиной, а на полу валялись пожухлые листья и мусор.

Дальше тянулись знакомые “лесенки” – полочки для горшочков с цветами и пряными травами. За ними – круглый прилавок-“барабан” для цветочных композиций, чтобы можно было рассмотреть букет со всех сторон. Маленький стеклянный шкафчик для бутоньерок. Ряд вазочек и корзинок для готовых композиций и, наконец, торговый прилавок, а за ним шкаф, когда-то наполненный всем, что может понадобиться цветочнице – от пустых корзинок и рулонов лент до мотков шпагата и стопок упаковочной бумаги.

Увы, теперь шкаф был пуст, и несколько верхних полок в нем сломаны – похоже, неизвестные воры вынесли из опустевшей лавки все, что смогли.

Теперь здесь царили хаос и запустение.

Несколько минут Ева стояла на пороге, прижимая руку к гулко бьющемуся сердцу. Вслушивалась в звуки, долетавшие из темного нутра дома.

Где-то вздыхали, стонали и пели половицы. Трещал сверчок. Ветер бил по крыше ветками старой сливы, растущей на заднем дворе. Шуршал черепицей.

Казалось, что дом живой. А эти звуки – его дыхание. Тяжелое и надсадное, словно дом – большой раненый зверь.

Ева уже готова была испугаться и отступить. Вернуться на площадь, найти гостиницу и заночевать там. Но память напомнила, что в пустом кошельке нет ничего, кроме пары монет.

– В конце концов, это мой дом! – проворчала вдова, отгоняя глупые страхи. – Я здесь родилась.

Глава 2

Вздох поднял пыль и взметнул ее к потолку.

Поставив саквояж на уцелевший прилавок, Ева двинулась дальше.

В кухне Ева обнаружила печь и кое-какую посуду, но продуктов, конечно же, не было. Даже пучки трав, когда-то сушившиеся над плитой, кто-то сорвал и бросил на пол.Дверь за прилавком вела в кухню. А еще одна дверь из кухни выходила на задний двор, переходивший в заброшенный сад, который в свою очередь примыкал к древнему кладбищу.

За кухней была еще одна комната – гостиная, она же библиотека, кабинет и все что угодно хозяевам. Здесь видимо поживились соседи или случайные воры. Исчез ковер с пола и картины со стен. Ни серебряных канделябров, которые так любила мама, ни отцовских нефритовых статуэток, украшавших каминную доску, Ева не обнаружила.

Но остался шкаф с книгами, запертый на ключ, маленькое бюро и массивное кресло.

Когда-то за этим бюро работала мама, а в кресле любил посидеть вечерами отец, глядя на потрескивающее в камине пламя и неторопливо цедя из бокала горячий глинтвейн. Даже удивительно, что мебель никто не сломал.

Ева обошла комнату, слегка касаясь знакомых вещей и мысленно возвращаясь в детство.

– Интересно, – бормотала она, слушая, как странно звучат ее слова в тишине, – камин еще можно вычистить? А диван обтянуть новой тканью? Хотя… вряд ли, вон, все пружины вылезли… А потолок? Кажется, левый угол течет.

Там расползалась безобразная черная клякса, и настойчиво пахло сыростью.

Остановившись возле бюро, Ева высыпала из кошелька на ладонь два маленьких ключика. Один из них подошел к лакированной дверце. Где-то там, Ева помнила, был потайной ящик, в котором родители хранили разные мелочи.

Она просунула руку, нащупала скрытую пружину и нажала, не особо рассчитывая на успех.

Раздался щелчок.

Ящик выехал.

Внутри оказалась россыпь серебряных монет и стопка бумаг, перевязанных лентой. А еще – бутылочка бренди. Видимо, из тех, что папа хранил для важных гостей.

– Спасибо тебе, богиня! – ахнула Ева, сгребая монетки.

Быстро пересчитала серебро.

Да это же счастье! Хватит, чтобы купить еды на первое время.

Спрятав монеты в кармашек юбки, Ева вернула бумаги и бутылку на место – потом посмотрит. Пить она не собиралась, а лавку в таком виде явно не продать, да и земля возле кладбища стоит недорого. Прожить на это не получится, а ведь она уже успела помечтать…

Вздохнув, Ева выглянула в сад из окна гостиной.

Мелькнула мысль, что лавку не обязательно продавать. Можно восстановить и продолжить семейное дело. Тем более что над входом так и осталась висеть старая вывеска “Цветочный рай”.

Правда, дерево вывески потемнело от времени, позолота с букв стерлась, а венок и ленты, украшающие ее, обтрепались.

Но кто сказал, что нельзя начать заново?

– Я ведь жива, – напомнила себе Ева. – И я разбираюсь в цветах!

Внимательным взглядом она окинула сад.

Но и тут ждало разочарование.

Цветов нигде не осталось. Ни кустов, ни луковиц. Даже если она сегодня начнет вычищать задний двор и клумбы, ждать букетов придется долго.

Значит, нужно искать поставщиков или самой обходить луга и леса в поисках первоцветов. Хорошо, что сейчас весна, и кое-какие цветы можно найти. Плохо, что такие цветы люди берут неохотно. Им почему-то больше нравятся хрупкие оранжерейные растения, а еще больше – экзотические, не растущие в этих краях.

Впрочем, хлопоты о поиске прибыли – это дело завтрашнего дня, а сегодня она должна закончить обход своих владений.

***

Двери скрипели и стонали, но открывались. Осмотрев первый этаж, Ева вышла на задний двор.

Здесь тоже все было заброшено.

От прежних аккуратных грядок и клумб не осталось ни следа. Все затянула мелкая ползучая травка, с которой матушка боролось каждый день. Зато в центре заднего дворика по-прежнему возвышался колодец.

Это Еву немного утешило. Есть вода, есть пыльная штора, сорванная с окна, значит, можно мыть, тереть, чистить – и хоть немного заглушить простым физическим трудом собственное разочарование.

Только сначала стоит подняться на второй этаж. Там раньше располагались спальни – ее, родительская и еще одна, всегда надежно закрытая.

В детстве Еву и близко не подпускали к той комнате. А единственная служанка Олфордов – Мина – пугала девочку, что там живет призрак бабки Кассандры.

– Клянусь Дивиной! – божилась она. – Старая миссис Олфорд до сих пор там ходит и стонет! Я слышу это каждую ночь своими ушами!

– А зачем ей стонать? – недоумевала Ева. – Ей плохо?

Жизнь рядом с кладбищем наложила свой отпечаток – мертвецов маленькая Ева не боялась, призраков тоже.

– Еще бы не плохо! – вздрагивала Мина и испуганно озиралась. – Говорят, она была ведьмой! А дар свой передать не смогла, вот и мучается теперь.

– Почему не смогла?

– Потому что у твоей бабки нет дочерей! Только сын – твой отец. А вот ты подрастешь – может, тебе передаст и тогда успокоится.