Любовный соблазн - Фремптон Сандра - Страница 29

— Не стоит благодарности.

— Поль…

Эйлин умолкла. Она почти физически ощущала его боль, скрытую за маской бесстрастности. И все же в выражении его лица было что-то такое, отчего по спине у нее прошел холодок. Поль обладал железной волей, сила духа, заключенная в этом человеке, пугала Эйлин. Ей никогда не сравняться с ним, никогда не добраться до оскорбленной души, надежно защищенной броней внешней невозмутимости. Она не знала, как это сделать.

— Что, Эйлин?

— Ничего, пустяки.

Пока она снимала джинсы и футболку, под которыми был купальник, Поль уже качался на синих волнах и призывно махал ей рукой. Несмотря на то, что солнце припекало, вода оказалась прохладной, и Эйлин невольно ахнула, сделав первый шаг по направлению к Полю. Но стоило ей зайти чуть дальше и пуститься вплавь, как ощущение холода пропало. Шелковистая восхитительная вода ласкала кожу, а бирюзовые волны безмолвно приглашали на них покачаться.

Доплыв до того места, где, по ее расчетам, находился Поль, Эйлин не увидела его и удивленно вскрикнула, когда он вынырнул прямо перед ней, как джинн из бутылки.

— Ты это сделал специально! — пробурчала она, сплевывая соленую воду и сердито глядя на Поля.

Но он, вымаливая себе прощение, прижал ее к себе, поцеловал, и в следующий момент Эйлин забыла о злости — она оказалась в раю. Ей казалось, что она может все, потому что никогда не чувствовала в себе столько жизни, столько желания жить.

Они провели в воде полчаса — резвились как дети, сбежавшие с уроков, ныряли, смеялись, качались на волнах. Наконец почувствовав, что сил больше не осталось, Эйлин направилась к берегу. Поль сказал, что еще поплавает. Эйлин доплелась до расстеленного на песке одеяла и рухнула на него.

Немного отдохнув, она набросила на плечи полотенце и села, чтобы было удобнее наблюдать за Полем. Его крепкое жилистое тело будто резало воду, и Эйлин невольно залюбовалась четкими движениями Поля. Она подозревала, что для Поля этот заплыв не просто дань любви к спорту, а что море для него еще одна арена, где он доказывал, вероятно, самому себе, что может справиться со стихией в одиночку. Почему-то эта мысль опечалила ее, омрачила радость от совместно проведенного дня.

Наконец Поль вышел из воды. Узкие черные плавки скрывали так мало, что их вполне можно было не принимать во внимание. Эйлин зачарованно смотрела на растянувшегося рядом Поля. Ей еще не доводилось видеть столь прекрасное, совершенное по силе и красоте тело. Она отвела взгляд, только когда Поль посмотрел на нее.

— Хорошо?

— Что? — На какое-то время Эйлин замерла, думая, что он заметил, как она разглядывает его.

— В море намного лучше, чем в любом бассейне, ты согласна?

— Да, конечно, — выдавила Эйлин.

— Хочешь выпить чего-нибудь? По-моему, в бутылке еще осталось вино.

— Отлично.

Отлично, отлично, отлично! Пожалуйста, надень же что-нибудь! — молила Эйлин, глядя, как перекатываются мышцы под гладкой смуглой кожей Поля. Догадывается ли Поль, в какое состояние приводит ее, находясь в этих похожих на фиговый листок плавках на расстоянии вытянутой руки? Если и догадывается, то не придает этому никакого значения.

Поль разлил по стаканам содержимое бутылки, сделал несколько глотков и снова улегся на полотенце.

— Хорошо.

— Да, очень хорошо, — согласилась Эйлин.

— Об этом месте мало кто знает, поэтому здесь почти всегда пустынно.

В данный момент это обстоятельство вовсе не обрадовало Эйлин.

— Ты должно быть устал. Как-никак пробыл в воде больше часа.

— Нет, Эйлин, я не устал.

Она уже знала, что сейчас случится. Знала с того самого момента, когда вышла из машины. Знала, что у него на уме. Но теперь, когда Поль привлек ее к себе, не сделала ни малейшей попытки оттолкнуть его. Она хотела этого. Все «за» и «против» не имели уже никакого значения. Она хотела Поля, хотела так, как никогда в жизни никого и ничего не хотела.

Его губы были соблазнительно близки, и первый поцелуй опалил обоих жаром разделенной страсти. Язык, проникший в рот Эйлин, словно включил какую-то кнопку, и все ее тело затрепетало. Ласки Поля становились настойчивее, и она принимала их с восторгом, не помня себя, полностью отдаваясь восхитительным ощущениям.

— Ты так хороша, — хрипло пробормотал он. — Такая сладко-соленая и невероятно мягкая. Черт возьми, Эйлин, ты знаешь, что делаешь со мной?

Вопрос не требовал ответа — плавки не могли скрыть очевидную силу его возбуждения. В душе Эйлин вспыхнула дикая, первобытная радость, примитивное удовлетворение оттого, что Поль не в состоянии обуздать потребность в ней. Она чувствовала нарастающую дрожь, чувствовала его силу. Его неукротимую страсть.

Она любила его. Она хотела знать, каково это — быть любимой им. В конце концов все свелось к этой простой истине.

Эйлин дрожала от возбуждения, но Поль, чьи руки и губы ласкали и дразнили ее, не спешил. Он умело пробуждал в ней желание, вызывал огонь в крови и… ждал ответа.

Чем могла ответить Эйлин на эти искусные ласки, если не страстью и желанием, рожденными любовью? В какой-то момент она ощутила глухое беспокойство: ей не следовало так вольно вести себя с Полем. Ведь им движет вовсе не любовь, а всего лишь желание. Его интересует только секс. Но, когда Поль потерся грудью о ее жаждущие любви набухшие соски, Эйлин забыла обо всем и отдалась захлестнувшему ее наслаждению.

— Эйлин, скажи. Скажи, что хочешь меня, — прошептал Поль, прижавшись губами к ее горячей коже. — Скажи, что хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя. — Он вгляделся в ее бирюзовые глаза. — Скажи, что хочешь, чтобы я раздел тебя, чтобы взял тебя прямо здесь, на песке, под этим небом. Скажи. Эйлин чувствовала руки Поля, ласкающие ее грудь через тонкую ткань купальника. Она задыхалась, изнывала от желания принадлежать ему, но все же произнесла лишь те слова, которые были у нее в сердце:

— Я люблю тебя.

— Нет, Эйлин, скажи то, что я хочу услышать. Мы здесь вдвоем, не надо притворяться.

Она почувствовала, что Поль начал снимать с нее купальник, и тут только осознала смысл его требования. Все будет на его условиях: Поль хочет, чтобы она пригласила взять ее, сказала, что хочет его, но ей не разрешалось говорить о любви. Но ведь она его любит.

— Я люблю тебя.

Эйлин произнесла это так, словно констатировала факт, а не выплескивала безумную страсть, и Поль, поняв и почувствовав это, замер.

Она увидела, как меняется выражение его лица — оно будто застывало под порывами холодного зимнего ветра. Это было страшно. Эйлин поняла: ей никогда не забыть этот момент.

— Нет. Нет. Нет.

— Да. Да. Да! — Эйлин села, поправила бретельки купальника и набросила на плечи соскользнувшее полотенце. Несмотря на жару, ей вдруг стало холодно. Ее бил озноб. — Тебе это может не понравиться, — с достоинством сказала она, — но дело обстоит именно так. Ты сказал, что нам не нужно притворяться. Ты прав, Поль. В таком случае тебе следует знать: я хотела быть с тобой, потому что люблю тебя и у меня никогда ни с кем не было… близких отношений.

— Хочешь сказать, что не спала с Робертом? — В тоне Поля Эйлин отчетливо услышала удивление и недоверие.

— Нет, не спала. Возможно, тебе это кажется странным, возможно, это неправильно, но, пока не встретила тебя, я не осознавала почему. Я не любила его, не любила как мужчину, с которым хотела бы остаться до конца жизни.

Ну вот, теперь все сказано, подумала Эйлин. Пользы от этого не будет, но и жить дальше, терзая себя размышлениями о том, «что было бы, если бы», я не хочу. Пусть Поль знает, что любовь в моей душе, в моем сердце. Утешение небольшое, но, по крайней мере, теперь ему все известно. Она взглянула на застывшее лицо Поля.

— Я никогда ничего не обещал тебе, Эйлин. — Поль не смотрел на нее. — Ты все знала, знала мое отношение к тем вещам, о которых ты говоришь. Я не создан для того, чтобы быть вместе с кем-то. Я этого не хочу.

— Почему ты так боишься произнести это слово? — тихо спросила Эйлин. — Потому что любовь идет рука об руку с вероятностью предательства и утраты?