Тайны Кремлевского централа. Тесак, Фургал и другие. Громкие дела и «Странные» смерти, в российских - Меркачёва Ева Михайловна - Страница 34

«Нам слышатся из тюрьмы голоса, полные силы и мощи, перед нами воочию развиваются драмы, одна другой запутаннее, одна другой замысловатее», — Салтыков-Щедрин.

На момент нашего визита (май 2019 года) здесь было 1172 осужденных.

— Средний возраст 25–35 лет, — рассказывает начальник ИК Ибрагим Фаттулаев. — В основном сидят за убийства, грабежи, разбои и наркоторговлю. Сроки большие, есть такие, что получили по 20 и больше лет. Но что важно — у нас тут так называемые первоходы, то есть совершившие преступление впервые. Они не так криминализированы, у них еще нет всяких «понятий», не разорваны социальные связи.

В колонии отбывают наказание граждане почти двух десятков стран, включая Африку (нигериец Сильвестр Екрос получил 10 лет за торговлю каннабисом, за решеткой изучил русский и болтает на нем без остановки).

Есть тут один бывший министр сельского хозяйства региона и два зама губернатора — Рязанской и Кировской областей. Все работают. К слову, в рязанской колонии трудоустроены больше 600 осужденных. Это очень много по сравнению с другими зонами. Арестанты в основном шьют, занимаются деревообработкой и сельским хозяйством (свиньи, козы, огороды и т. д.)

— Шью спецодежду, получаю в месяц 4 тысячи, — говорит заключенный Александр, которого мы застали за швейной машинкой.

Уже потом многие признаются, что работа — это способ как-то отвлечься и занять себя. Время быстрее проходит, да и у администрации будешь на хорошем счету. Самые большие трудоголики дают сверхнорматив выработки и попадают на доску почета. Еще им полагаются всякого рода поощрения, включая дополнительную посылку. Но лучшая награда — когда человека по решению суда переводят на другой режим, а точнее, в колонию-поселение. Такие случаи редки, но они есть. А еще начальник УФСИН Семенов обещает «за ударный труд и примерное поведение» отпускать в отпуск за пределы исправительного учреждения.

— Уголовно-исполнительный кодекс это позволяет, — рассказывает Семенов на этой нашей встрече с арестантами колонии. — В регионе будет проводиться эксперимент. Есть уже первые ушедшие в отпуск и вернувшиеся из него благополучно. В вашей колонии три кандидата на получение отпуска. Если все будет хорошо, то это станет постоянной практикой.

Сотни осужденных в робах расположились на деревянных скамьях и слушают «сказки про отпуск устами гражданина начальника». Видно, что не особо верят, но им так хочется хотя бы помечтать о поездке домой.

«А будет ли амнистия?» «А почему закон день за полтора не распространяется на строгий режим?» «Почему суды дают большие сроки?» Эти вопросы адресованы нам, членам СПЧ.

Мы проводим небольшое статическое исследование. Четверть осужденных считают себя невиновными. Треть уверены, что им дали слишком большой срок.

— Мне следователь переквалифицировал грабеж на разбой, — рассказывает один арестант из зала. — Пояснил — чтобы точно до суда дело дошло, не развалилось. А судья не стал менять статью на более мягкую. И вот мне дали 14 лет.

— А в моем деле из обычной драки сделали «покушение на убийство», получил 11 лет, — жалуется второй.

Пожилой больной заключенный поднимается, пытается что-то сказать, но не может — плачет. Наконец передает листок бумаги, где написано, что он предприниматель Борис Савченко, о котором когда-то писал «МК», и что он благодарен газете за эту честную публикацию. Мужчина получил 10 лет за самооборону, отсидел уже 8…

В рязанской колонии есть те, кто получил срок по совсем уж странным делам. Один из них — Валерий Пирязев. Он осужден подмосковным судом за кражу металлической бочки, которую оценили в 5,5 тысяч рублей. Сначала ему дали два года условно, но потом заменили это наказание на 1,5 года колонии строгого режима. Он тут единственный, кто сидит с таким маленьким сроком, да еще за столь незначительное преступление.

В колонии № 5 есть люди очень нездоровые. Всего 63 человека с психическими отклонениями, из которых 13 бывают буйными в определенные периоды (их вывозят в больницу).

— Раньше в колонии было в год по два-три убийства, — рассказывает начальник. — Сейчас ни одного. Но, должен признаться, на меня как-то напал осужденный. Это было в 2016 году. Как это произошло? Арестант по фамилии Гриценко во время личного приема бросился меня бить. Я отскочил, но травмы получил, лечился потом. А он психически неуравновешенный, прошел Чечню, за решетку попал за то, что соседа по лестничной площадке расстрелял. Когда я спрашивал его потом, зачем на меня напал, ответил: «Был голос свыше, он приказал».

И все же прогресс (да еще какой!) в колонии есть, и связан он с библиотекой, которую возглавил Никита Белых. Еще в «Лефортово» он говорил, что, если уж получит срок, хотел бы работать за решеткой библиотекарем.

Меньше чем за год число посетителей библиотеки колонии выросло вдвое и сейчас равно 670. То есть теперь постоянно берут книги больше 60 % осужденных колонии (лучший показатель по стране). Библиотечный фонд благодаря новому библиотекарю достиг 9,5 тысяч книг.

— Немного не дотягиваем до международной нормы — 10 книг на одного заключенного, — говорит Белых. — Есть, над чем работать.

2019 год он объявил годом отечественной литературы в ИК-5, повесил список 40 писателей, с которыми познакомит заключенных во время него. Каждую неделю — новый автор, его портрет и биография, подбор цитат и афоризмов (все это вывешивается на красиво оформленном стенде) и конкурсы. День нашего визита «выпал» на Бориса Пастернака. Кто-то из заключенных выжег на дереве его профиль. А еще, благодаря Белых, осужденные вышивают литературных героев, бисером. Говорит: «Из хлеба поделки делать неприлично уже. Так что у нас в ходу бисер и специальный скульптурный пластилин».

— Организовал несколько раз игру «Что? Где? Когда?». Так вот, один все время выигрывал. И вдруг я его застал за тем, как он побежал звонить родителям (по легальной связи, это разрешено), чтобы у них спросить ответ на вопрос. Я был возмущен до глубины души! Хотел дискредитировать все его победы. У него фамилия такая благородная — Пушкин, а он. Или вот на другом конкурсе один описал в стихах все свое уголовное дело. Бред получится.

Первое время Белых со своими идеями наталкивался на непонимание среди осужденных. Но те вскоре привыкли к его кипучей деятельности, потянулись. Сейчас он самый популярный человек во всей колонии.

По выходным проводит турниры по настольным играм, составляет рейтинги лучших шахматистов и шашистов, научил арестантов игре «Имаджинариум». Еще заключенные, благодаря ему, делают макеты техники времен Великой Отечественной, пишут стихи и диктанты.

— Провел Тотальный диктант! Писали его 50 человек из 10 стран. Я сам готовился к его проведению несколько дней, тренировал голос, дикцию. Результаты так себе. Восемь человек, которые написали лучше других, получили поощрения. А так общий уровень грамотности невысокий. Только 9 процентов с высшим образованием. Тут сидят люди, которые делают ошибки даже в фамилии президента, которому регулярно пишут письма («ПутЕну»).

Сама библиотека на вид совсем деревенская. Читальный зал представляет из себя две соединенные парты, за которыми стоят три старых стула. Но вся эта убогая обстановка украшена с душой. В центре стоит доска, на которой каждое утро Белых пишет фразу на латинском с переводом. Приучает спецконтингент к прекрасному.

«Что скоро делается, скоро и гибнет» было написано на доске в день нашего визита.

И ассортимент книг более чем достойный, есть уникальные издания. Сын Солженицына Ермолай прислал книгу, которой ни у одной другой тюремной библиотеки точно нет, — «Крохотки».

— Прошу вас написать методические рекомендации по ведению библиотечного дела для всех тюремных библиотек, — обращается к нему член СПЧ Андрей Бабушкин. — Ваш опыт бесценен в этом смысле, и его надо распространять на всю страну.

Бабушкина поразили и конкурсы, и рост количества читающих (люди берут одновременно по нескольку книг, причем, даже те заключенные, кто на воле вообще не читал).