Лунное пробуждение - Монро Люси - Страница 20

Кэт не обернулась, но сразу взяла ее за руку, словно желая показать, что искренне рада сочувствию. Потом сложила ладони в молитвенном жесте и крепко сжала губы. Друстан встал рядом с невестой, а Лахлан подошел к нему. Ангус и пожилая женщина, которая так охотно разговаривала во дворе, оставались поблизости. Все, кто был в зале, погрузились в торжественное молчание.

Священник начал брачную церемонию. Он произносил правильные, предписанные обрядом слова, и все же Эмили не могла отделаться от мысли о греховной сущности всего происходящего. Разве можно венчать вечером? Станет ли брак угодным Господу, если догматы Рима не будут соблюдены во всех деталях?

Оставалось лишь молиться за душу подруги и просить милосердия.

Друстан твердым голосом произнес слова клятвы. Настал черед Кэт. Однако она молчала. Священник повторил вопрос, но и на сей раз не услышал ответа. Он неуверенно посмотрел на Лахлана, словно спрашивая, что делать дальше.

Лахлан, в свою очередь, вопросительно взглянул на Друстана.

Друстан решительно скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что не намерен отступать.

Твердость характера и сила духа Кэт вызывали восхищение, но в то же время тревожили. Сибил любила повторять, что постель хороша лишь после свадьбы. Эмили далеко не всегда соглашалась с мачехой, но в этом случае Сибил, пожалуй, оказалась права. Тем более что страстный поцелуй в лодке недвусмысленно показал, где и с кем проведет Кэт эту ночь.

Лахлан тоже сложил руки на груди, однако поза вождя выражала утомление и скуку.

– Что же, придется священнику благословить вас по моему слову.

Святой отец сморщился, словно от боли, но кивнул в знак покорности.

Кэт продолжала стоять молча, не двигаясь.

– Пусть лучше женщина сама даст согласие. А пока я готов взять ее без брачного благословения.

– Нет! – с ужасом выдохнула Эмили, однако никто не обратил на возглас ни малейшего внимания.

Несколько долгих минут Лахлан молча разглядывал упрямицу.

– Ну что ж, прекрасно. В таком случае вот эта молодая англичанка будет согревать мою постель до тех пор, пока ты не согласишься на брак с достойным воином и не свяжешь себя с ним навсегда и по доброй воле.

Черная волна негодования захлестнула Эмили, едва не сбив с ног.

– Вы снова солгали, – прошептала она.

Вождь услышал. Судя по реакции окружающих, услышали и все остальные. Впрочем, сейчас это не имело особого значения. Пусть воины сколько угодно пожирают ее глазами. Пусть священник смотрит с таким ужасом, словно она оскорбила самого Господа. Лахлан Балморал вовсе не Бог, что бы он сам о себе ни думал.

– Вряд ли мое терпение способно выдержать такое количество оскорблений.

– А я не могу больше выносить ложь. – Эти слова Эмили произнесла вслух, твердым голосом, хотя колени дрожали от напряжения и страха.

– Ну так скажи прямо, когда и в чем я солгал.

– Вы обещали, что никому не позволите взять меня.

У вождя хватило дерзости покачать головой. Эмили энергично, утвердительно кивнула.

– Да-да, обещали!

– Я сказал, что не позволю никому из воинов взять тебя.

– Но…

– Никогда не давал обещания, что не трону тебя сам.

– Не смейте этого делать! – в ужасе воскликнула Кэт. – Ведь Талорк решит, что она вышла за вас замуж, и откажется жениться!

– Он ведь и так уже успел отказаться.

– Но может передумать.

Лахлан даже не счел нужным пожать плечами, однако всем своим видом выразил презрение и пренебрежение. Будущее этой девочки нисколько его не волновало; главное – поступить по-своему и достичь собственных целей. Вождь жаждал мести и не собирался мириться с отказом.

– Эмили, я… – Кэт снова едва не плакала. Надо было любым способом ее успокоить.

– Не волнуйся за меня. Все будет в порядке. – Разумеется, она лгала. Из последних сил.

Но Кэт покачала головой:

– Нет… ты пропадешь. Окажешься навсегда связанной с этим человеком. Здесь иные нравы, иные порядки, но Синклеры не захотят этого понять. И отец-англичанин тоже не проявит сочувствия.

– То есть получается, что если Друстан ляжет с тобой в постель, он все равно будет считать себя свободным?

– Ничего подобного! – раздраженно возразил Лахлан. – Для чего же, по-твоему, священник?

Эмили в ярости повернулась к вождю:

– Но ведь он сказал, что в любом случае сделает Кэт своей!

– Просто хочет получить согласие на брачный союз.

– А вы… вы хотите только одного – чтобы все и всегда подчинялись лишь вашей воле!

Густые брови вопросительно поднялись.

Эмили открыла рот, но не нашла что сказать. Очень не хотелось оказаться предметом шантажа, и в то же время добродетель подруги вызывала нешуточные опасения. В ином случае она ни за что не стала бы участвовать в принуждении.

Эмили отвернулась в полной растерянности.

– Я согласна принести брачную клятву, – напряженно прозвенел в тишине голос Кэт.

– Но только не ради меня! – взволнованно воскликнула Эмили и еще крепче сжала руку подруги.

Кэт покачала головой.

– Отказываться все равно бесполезно. – Она тяжело вздохнула и обреченно прикрыла глаза. – Я же говорила, что мой клан рассматривает физическую близость как пожизненный долг. Какой бы ответ я ни дала здесь и сейчас, брат все равно будет считать меня замужем за Балморалом.

– Но ведь ты не готова клясться в верности Друстану, правда?

Эмили наконец-то поняла, почему Кэт стремилась избежать брачной клятвы, даже несмотря на откровенные и прямые угрозы.

– Нет, не готова. Но если я даже и не скажу страшных слов, все равно с наступлением утра буду принадлежать клану Балморалов. Это древний и строгий закон моего народа. Я навсегда стану женой Друстана. Несправедливо, но таков порядок в мире.

Эмили поразило лишь одно обстоятельство: Кэт сказала, что Балморалы не признают закона обладания. По их понятиям, мужчина мог спокойно и с чистой совестью бросить ту женщину, которую скомпрометировал. Не так ли обстоит дело и в ее родной Англии? И почему Синклеры придерживаются иных, более строгих традиций?

Очень странно, запутанно. Ясно лишь одно: Кэт не хотела произносить брачную клятву.

Друстан тоже не выглядел счастливым. Точнее, достойный воин казался обиженным, оскорбленным до глубины души. Снова схватил Кэт за плечи и повернул к себе – так чтобы можно было посмотреть прямо в глаза.

– Стать моей женой не наказание.

– Знаю, – едва слышно прошептала Кэт.

Ответ привел Эмили в замешательство, но зато вызвал одобрительное ворчание Лахлана.

Зеленые глаза Друстана заметно смягчились.

– Буду любить тебя. Готов заботиться и о тебе, и о младенце.

При упоминании о ребенке Кэт покачала головой. Друстан вздохнул и еще крепче прижал избранницу к себе:

– Да. Скоро ты научишься доверять мне, девочка.

Прежде чем Кэт успела возразить, он наклонился и поцеловал ее в губы.

Эмили постеснялась смотреть и отвернулась, однако невольно услышала тихие вздохи, которые могли выражать только удовольствие.

Казалось, время застыло. Но вот наконец вновь раздался голос Друстана.

– Повторите вопрос для моей невесты, святой отец. В первый раз она его не расслышала.

Священник вновь произнес положенные слова, и Кэт ответила таким мечтательным, счастливым голосом, что Эмили невольно улыбнулась – впервые за долгое время. Кэт не хотела подчиняться чужому решению, не хотела выполнять приказ и в то же время вовсе не испытывала неприязни к Друстану. В глубине души она нисколько не возражала против нового замужества. Обстоятельства складывались ничуть не хуже, чем во время первого брака. Тогда Талорк просто позвал младшую сестру к себе и объявил, что сегодня ей предстоит стать женой одного из воинов клана. О какой любви можно было говорить?

Женская доля сурова, и все же судьба Кэт могла сложиться гораздо трагичнее. Что ни говори, а она выходила замуж за красивого мужественного человека, который не хотел прибегать к насилию, чтобы любым способом добиться своей цели.