Возвращение не гарантируется - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 24

— Хахой я мастеф? — вяло отмахнулся Азамат. — Ханум сфосите… Я к ней по фысофу пфыехал. У тиспесчефа номеф сохфанился…

— Вот это дело, — одобрил Карнаух и протянул Азамату его же телефон. — Звони, спроси ее номер, скажи, что нашел под сиденьем кошелек и хочешь отдать.

Но тот только показал на свой разбитый рот, и Карнаух сам нашел номер диспетчера и нажал кнопку вызова.

— Здравствуйте! Нет, это не Турсунов. Это майор убойного отдела Николаев. Скажите, откуда получал Турсунов вызов прошедшей ночью? В час пятьдесят из ночного клуба «Сапфир»? А с какого номера? Спасибо. Нет, ничего не случилось. Но, возможно, вас еще вызовут в полицию, — такое окончание надежно отбивало дальнейшие расспросы.

«Все пропало! — подумал Азамат. — Теперь и с работы выгонят…» Впрочем, эту мысль тут же вытеснила другая: какая работа! От того, что скажет вчерашняя ханум, зависит его жизнь!

Тем временем Карнаух, включив громкую связь, набирал номер. На лбу собрались морщины, будто он что-то вспоминал. Когда мелодичный женский голос произнес: «Алло!», он вдруг поспешно передал трубку Круглому и знаком показал, чтобы поговорил он.

— Здравствуйте, это из полиции! — уверенно сказал Круглый. — Вас возил вчера ночью таксист из «Сапфира» в город?

Азамат напрягся и весь превратился в слух. Ну, пусть она скажет правду, что ей стоит!

— Нет, — не задумываясь, ответила девушка. Негромкий голос наполнил развалины убойного цеха, отразился от все еще острых крючьев для туш и вонзился Азамату в мозг, как один из них.

— Я вызывала такси, но машина не приехала. Пришлось добираться с кем-то из гостей…

— Вот так, да? Ну, извините, — сказал Круглый и повернулся к Азамату. — Видишь, брат, не сходятся твои рассказы. Значит, все было так, как я сказал. А про девушку ты придумал, чтобы отмазаться. Но как ты их все-таки завалил? Не для дела, нам просто интересно…

И действительно, четыре пары глаз буравили лицо Азамата, как сверла, высверливающие сейфовый замок.

— Ффет она. А я фсю пфавту… — Он безнадежно замолчал.

— Ну, не хочешь, как хочешь! — сказал Карнаух и, слегка кивнув головой, пошел к выходу. Круглый двинулся следом, бросив короткий взгляд на подручных. Им не надо было ничего объяснять: Мирон выстрелил Азамату в лоб, а Кузьма аккуратно поджег желтую «Нексию».

— Хорошо, что закончили, — сказал Кузьма, когда они вышли на воздух. — Я чуть не выблевал от этого запаха! Представляешь, сколько здесь коров и овец зарезали? Ужас!

— Да их не режут, их током убивают, — равнодушно ответил Мирон. — Ты лучше скажи: заметил, как наши старшие по-ментовски стрекочут? И один, и второй!

— Ничего я не заметил, — отозвался осторожный Кузьма. — И вообще, это не нашего ума дело. Кстати, в Америке гангстеров тоже током убивают…

— Это ты к чему?

— Да просто так…

Карнаух и Круглый тоже переговаривались по пути к машине.

— У меня на него чуйка сработала, — довольно рассказывал Круглый. — Как просмотрел список, так и понял — он! Надо Вилю Вильевичу доложить, что мы четко дело сделали!

— Похвастаться хочешь? — недовольно спросил шеф. — Только этим Азаматом можно лишь перед другими группировками хвастать: пусть знают, что мы любого обидчика найдем и накажем! А к Хорольскому с такой туфтой я не пойду…

— Почему «туфтой»? — обиделся Круглый.

— Потому. С чего забитый гастер в одиночку попер против троих солидняков на дорогой тачке? С чего задумал их валить? Как смог это сделать? И чего ты все про шило спрашивал? Эксперт уже установил причину смерти: многочисленные повреждения внутренних органов! По-твоему, этот старик насмерть замесил троих здоровенных парней?

— Как повреждения? — растерялся Круглый. — Ведь ничего не было!

— А на совещании у ментов объявили, что нашли!

— Так совещание еще идет… Откуда ты знаешь?

— Оттуда! Я же начальник службы безопасности, мне положено все знать!

Карнаухов открыл свою «Тойоту».

— Со мной поедешь?

— Нет, с пацанами, — скрывая недовольство, сказал Круглый. — Еще кое-какие дела есть.

А сам подумал: «Конечно, что я сделал — все туфта! Ты больше меня знаешь, больше умеешь… Только что ты так стреманулся, когда телка ответила? Даже говорить с ней не стал! Что-то тут нечисто!»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Один Азамат ничего говорить уже не мог. Своим печальным примером он подтвердил, что Земля круглая. Причем не в астрогеологическом смысле, который никто не оспаривает, а в житейском, о котором многие забывают.

Паша Колтунов начинал понимать, почем фунт следовательского лиха. Он поспал только несколько часов и снова помчался на работу, оставив ошеломленных родителей в тревоге: по киносериалам они представляли следствие совсем другим. Да и он, если честно говорить, тоже. Все-таки блистательная Анна Ковальчук раскрывала преступления не только вдумчиво, но легко, изящно и красиво. Правда, за нее многие следственные действия выполняли оперативники, которые везде ходили вдвоем, как голливудские копы. В реальной жизни они в одиночку бегают, как взмыленные собаки, по своим розыскным делам, за которые с них спрашивают, а отдельные поручения следователя кладут в долгий ящик, а иногда и вовсе ограничиваются отпиской «установить не удалось», даже не выходя из кабинета. И командовать ими в рабочее время не удалось бы даже красивой женщине — оперов гоняют в хвост и гриву собственные начальники, которые не только в курсе заданий следователя, отложенных в долгий ящик, но именно они и определяют печальную судьбу этих важных документов.

И эксперты ведут себя совершенно по-другому. Конечно, Паша не требует, чтобы Тонков целовал его в щеку, как полноватый киношный судмедэксперт целует при встречах очаровательную следачку, но хотя бы точности скелетообразный дуборез мог почерпнуть у своего экранного коллеги! Тот тоже говорит: «Вскрытие покажет», но оно показывало то, что и предполагалось! А здесь окончательный вывод на сто восемьдесят градусов разошелся с первоначальным мнением и оставляет немало места для сомнений…

Впрочем, сомнения должен разрешать следователь в ходе сбора доказательственной базы, и Колтунов продолжал работать. Он лично запросил биллинг исходящих и входящих звонков в локации «Сапфира» и получил достаточно короткий список: в грохоте ночного клуба разговаривать по телефону практически невозможно. Внимание привлек вызов такси в час пятьдесят — обычно посетители разъезжались на своих машинах. Он набрал диспетчера сервиса такси и спросил: с какого телефона поступил вызов и кто исполнял заказ.

— Вызывали с номера 8910225… 10, а исполнял Азамат Турсунов, — ответил усталый женский голос. — Про него сегодня уже спрашивала полиция.

— А с какого номера звонил полицейский? — заинтересовался Колтунов.

— С телефона самого Турсунова. А что с ним случилось?

— Насколько я знаю, с ним ничего не случилось, — ответил следователь.

Но он ошибался. Погрузившись в текущие дела, он вскоре забыл об этом разговоре. «Пробил» абонента, вызывавшего ночное такси: Барышникова Евгения Алексеевна, проверил по материалам дела — она не фигурировала ни в качестве связи кого-то из фигурантов, ни в каком-либо ином. Через полчаса позвонил дежурный по городу.

— Мальчишки играли в развалинах Левкинского мясокомбината и нашли там труп, — бесстрастно сообщил он. — Наш патруль выехал проверить — подтвердилось. Труп свежий, огнестрел. В кармане водительское удостоверение на имя Азамата Турсунова…

Ошеломленный Колтунов тут же отправился на место происшествия. Передвигался он на древней, неубиваемой отцовской «Волге» ГАЗ-21 с толстым, словно бронированным корпусом, луженым днищем и колесными арками. Отец очень бережно относился к ретро-автомобилю: на зиму проводил консервацию: подспустив колеса, ставил его на чурбачки, смазывал солидолом хромированную отделку, капал маслом в замки и проводил еще ряд процедур, рекомендованных инструкцией полувековой давности. Весной проводилась расконсервация, а летом он целыми днями возился с ним, как и подобает советскому автолюбителю. Зато по выходным они с матерью торжественно выезжали в сад, привозили фрукты и овощи на соленья и варенья, встречали приезжающих родственников и использовали «колеса» по каким-нибудь торжественным случаям. Потом сад продали, и ездить стало некуда, да и невозможно из-за многочисленных ограничений, запретов и хищности инспекторов ДПС. «Как за руль сяду, сразу чувствую себя виноватым!» — жаловался Егор Васильевич по возвращении, релаксируясь чистейшим виноградным самогоном.