Возвращение не гарантируется - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 14

Звонок поднял Серёню в пять утра.

— Давай быстро на точку! — приказал Пятак и отключился.

Если бы звонил кто-то из дружбанов, он бы послал его по известному адресу. Но приказ бригадира надо выполнять быстро, точно и в срок, как в армии. Хотя в стройбате он не был образцом прилежания. Поговорка «Три солдата из стройбата заменяют экскаватор» ему не просто не нравилась, но приводила в бешенство, обманчивая внешность вкупе со звериным нравом способствовали частым дракам — два раза он отсидел на гауптвахте, а под конец службы чуть не загремел в дисциплинарный батальон. Но в армии спрос один, а тут другой… Там не поставят под молотки и не закопают живьем в землю!

Он быстро собрался, сполоснул круглое детское лицо с водянистыми глазами, мельком глянул в зеркало. Там отражался тщедушный низкорослый подросток с редкими блондинистыми волосами. Выглядел он лет на шестнадцать, за что и имел детское погоняло. Не помогали и редкие поручения, за которые он именовал себя «штатным киллером» бригады Пятака, так именовали в интернете знаменитых убийц — Александра Македонского и Лешу Солдата. Но его так не называл даже Пятак, который и пристегнул его к «мокрым делам». Вообще-то, он занимался выбиванием долгов в паре с Хмурым и в случае необходимости провоцировал драки, но три раза действительно валил безнадежных должников. Никто его этому специально не учил — Пятак дал «ПМ» с глушителем и сказал — подойдешь вплотную и стреляй в голову, а потом беги, за углом будет ждать машина… Действительно, оказалось, что ничего хитрого в этом нет… Правда, платил Пятак немного, но обещал, что скоро гонорары возрастут.

«Точка» располагалась в ржавом гараже, затерявшемся среди сотен других таких же. Внутри имелся диван, если понадобится переночевать, и всякий автомобильный хлам: колеса, бамперы, какие-то громоздкие детали. Пятак был уже на месте, как всегда недовольный и злой.

— Ну где ты шляешься?! — с порога «наехал» он, протягивая лист бумаги и ручку. — Садись к верстаку, пиши!

Задавать вопросы было рискованно, поэтому он молча выполнил приказ и под диктовку написал: «Это тебе за рыбака сука». Вышло криво, буквы были корявыми и налазили друг на друга, но Пятак работу одобрил, а это было главное.

— Глянь сюда! — Бригадир протянул половинку фотографии. С нее улыбался какой-то дядька средних лет в клевом прикиде и шляпе. Рядом с ним раньше был еще кто-то, сейчас второго персонажа отрезали.

— Знаешь его?

— Откуда? Мы из него бабло не трясли… Но видно, что чувак солидный… — голос Серёни звучал не очень уверенно.

— И оплата солидная! — Бригадир протянул развернутые веером стодолларовые купюры, штук десять, не меньше. Раньше он никогда не давал деньги вперед.

— Сзади адрес, глянь…

Серёня посмотрел.

— Знаешь, где это?

— Знаю.

— Харэ. Берешь инструмент, едешь туда и ждешь у подъезда, там лавочка есть. Обычно он часов в одиннадцать выходит, но сегодня должен раньше. Как всегда — подходишь сзади — и в упор мочишь в башку, сколько успеешь, но не меньше трех раз. Потом бросаешь на него эту писульку и бежишь к мусорным бакам, там выезд со двора, а на улице будет стоять Рыжий на своем драндулете. Да, перед тем как начинать, натяни на рожу маску. Держи!

Пятак протянул уже знакомый исцарапанный «ПМ», черную лыжную шапочку, закатанную снизу, и небольшой плеер.

— А это зачем?

— Вставишь бананы в уши и сиди, будто музыку слушаешь!

Серёня заулыбался.

— Это клево! А какая там музыка?

— Ты что, дурак?! — вызверился бригадир. — Он поломанный, для балды! Дело сделаешь — и иди на концерты, слушай музыку!

— А это… Его не охраняют?

— Че ты кипешуешь? Первый раз, что ли? Нет у него охраны, только шофер без оружия. А если и есть? У тебя восемь патронов — кто первым начинает, тот и выигрывает! Не ссы! Вали всех подряд!

— Да не, я просто спросил…

— Ну, давай, вперед! Ствол сбросишь в реку или в канализацию, хватит его светить!

— Так я пошел?

— Мухой! Ты уже там должен быть!

«Пчелка» довольно легко достигла тысячеметрового потолка и первый раз прошла по заданному прямоугольнику. Внизу виднелись ровные квадраты желтых и черных — распаханных — полей, небольшие лесочки, синяя лента реки… Но птиц, которые встречались на первых сотнях метров, здесь уже не было. Аппарат хорошо управлялся и казался более маневренным, чем раньше. Мотор работал исправно и гораздо тише, чем до модернизации, но винт рубил воздух с угрожающим воем. Впрочем, до него было достаточно далеко и, при штатных ситуациях, отсутствие кругового ограждения никакой опасности для седоков не представляло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Скат попробовал скоростной режим, достиг пятидесяти километров в час, и, хотя двигатель должен был разгонять их до семидесяти, «Пчелку» стало трясти; он сбросил скорость до тридцати. Предельный «потолок» составлял пять километров, но его сегодня достигать и не планировалось — следующий круг прошли на двух, потом поднялись на три. Здесь было довольно холодно, поддетые под комбинезоны свитера с трудом выполняли свои функции, ощущалась нехватка кислорода, и они подключили подачу дыхательной смеси.

На такой высоте полет ощущался совершенно по-другому: они не были защищены бортами самолета, а хрупкая конструкция «Пчелки» казалась совершенно бесполезной и ничем им не помогающей, как будто они сами по себе летят во враждебном человеку пространстве и смотрят уже не на далекий рельеф внизу, а на планету Земля, от которой они практически оторвались! Все внизу слилось в пятна, подобные картине абстракциониста, только речка различалась узкой линией неопределенного цвета.

Здесь дул ледяной порывистый ветер, но испытания подходили к концу, и Скат был всем доволен. Полет устойчивый, набор и сброс высоты без замечаний, маневренность — без замечаний, с вибрацией надо разбираться внизу. Оставалось спланировать и посадить «Пчелку» на аэродром. Ветер усиливался, но они уже возвращались обратно. Внизу его быть не должно. Точнее, его там не было несколько минут назад.

Высота уменьшалась, стали опять различимы квадраты полей, линия реки снова превратилась в ленту. Резкий порыв ветра качнул «Пчелку» — один раз, второй. Все-таки устойчивости у нее не было. Скат выровнял полет и стал быстрее сбрасывать высоту, надеясь, что ниже ветра не будет. Но налетел следующий порыв, и следующий… «Пчелку» болтало, крепления угрожающе скрипели. И в один далеко не прекрасный момент Скат почувствовал, что аппарат теряет управление. Интуиция подсказала, что сейчас он просто-напросто опрокинется и, закувыркавшись, полетит вниз.

— Приготовиться к прыжку! — приказал он.

Даже из-за сниженного шума двигателя слышно было плохо, да и команда была неожиданной. Ведь ничего чрезвычайного еще не случилось, и пассажир никакой беды не предвидел.

— Что?! — переспросил Ерш.

— Приготовиться… — Скат не договорил. Раздался треск, труба, удерживающая крыло, отделилась от рамы — похоже, не выдержал сварной шов. Дальше все пошло почти так, как Скат предполагал, только без опрокидывания и кувырканий: левый край крыла рванулся вверх, и перекошенная «Пчелка», накренившись, понеслась к земле.

— Прыгаем! — крикнул Скат и, отстегнув ремень, подумал, что сейчас отсутствие ограждения винта может сыграть очень плохую шутку. Зато, если бы не сняли прутья, защищающие сиденья, они бы не протиснулись с парашютами между ними… Ну, будь что будет! И он просто выпрыгнул вслед за Ершом. Они полетели в разные стороны, чтобы не перехлестнуться куполами, и открыли парашюты на двухстах метрах. Это была нормальная высота.

«Пчелка», обогнав их, косо летела вниз, рыская из стороны в сторону. Невыключенный двигатель крутил винт, и винт тащил ее куда-то вперед по неизвестному маршруту, конец которого, впрочем, был очевидным.

«Хоть бы самолеты богачей не разбила!» — подумал Скат, группируясь.

Приземление у них прошло удачно — без травм, и почти там же, откуда они взлетели. И «Пчелка» упала удачно: метрах в четырехстах от аэродрома, на вспаханное поле. А главное — они остались живы! Если, конечно, все это можно считать удачей, тем более что ее понимание для всех разное…