Возвращение не гарантируется - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 1

Данил Аркадьевич Корецкий

Возвращение не гарантируется

Пролог

Ноябрь 2021 г.

На Кунжутском плато, которое местные жители называли «плоскогорьем смерти», лежала мелкая, толстым слоем высыпавшаяся за прошедшие века из песочных часов Вселенной серая пыль, которую не тревожили уже десятки или даже сотни лет. Конечно, здесь иногда появлялись коренные обитатели окрестностей: шустрые кунжутские лисы, огромные архары и муфлоны со спирально закрученными рогами, сурки… Мелкие горные козы забредали на плато случайно и, если повезет, разочаровавшись в безжизненном пустынном пейзаже, быстро возвращались вниз, где растут деревья и кустарники, текут быстрые холодные речушки и звенят хрустальные водопады…

А если не повезет, то становились добычей тех, кто стоял в пищевой цепочке повыше: снежные барсы специально спускались сюда с ледяных вершин, чтобы поохотиться, хитроумный манул умело маскировался в каменных осыпях, прожорливый медведь терпеливо выслеживал добычу покрупнее, чтобы наесться до отвала, а остаток мяса завалить тяжелыми глыбами про запас… Да и встреча с гюрзой, зублефаром или скальной гадюкой не сулила ничего хорошего, не говоря уже о сангхуре, одно упоминание о котором наводило ужас на всю округу…

Это из-за него ни по какой, пусть и самой важной, надобности не выходили на плато жители окрестных селений, даже если искали пропавшую корову или ишака… Часто несчастное животное оказывалось разорванным на куски; окровавленные кости, обрывки шкуры и копыта растаскивали по всему пригорью крупные ястребы-бородачи да скальные шакалы… Несмотря на то, что у беззащитной домашней скотины имеется много врагов, молва приписывала каждое такое злодеяние сангхуру, хотя людей, которые видели его своими глазами, пусть и издалека, было гораздо меньше тех, кто встречался со снежным человеком, которого, впрочем, тоже никто из рассказчиков реально не наблюдал…

Конечно, представители местной фауны оставляли в пыльном океане Кунжутского плато следы своей жизнедеятельности, а когда случалось, то и ее трагического завершения, но регулярный кара-буран — сильный ночной северо-западный ветер, прорывавшийся сквозь цепь окружающих гор, — заравнивал их, как старательный служитель пляжа где-нибудь на Карибах после захода солнца чистил и разглаживал истоптанный, замусоренный песок, приводя его в парадно-торжественный вид, располагающий к красивому отдыху завтрашнего дня.

Поэтому невзрачная серая пыль Кунжутского плато, как отборный желтый песок дорогого морского курорта, всегда имела первозданную девственную поверхность: ни отпечатков больших и малых копыт или лап, ни иероглифов, оставленных птичьими когтями и клювами, ни извилистых — будто протащили шланг — следов пресмыкающихся, ни взрыхленных, забрызганных кровью, мест смертельной схватки… Ровная, гладкая поверхность, симметрично украшенная полукруглыми волнообразными рельефными узорами, состоявшими из микробарханчиков, над которыми с ювелирной тщательностью постарался кара-буран. Но, в отличие от карибских пляжей, эту благостную картину никогда не нарушали люди: сюда еще не ступала нога человека. Так было до часа «X».

Когда час «X» наступил, тридцатикилограммовые транспортные контейнеры, а следом тяжелые солдатские ботинки на высокой шнуровке, упавшие с высоты трех тысяч метров, с раскрывшимися на трехстах метрах парашютами, которые, хотя и с трудом, но погасили скорость приземления до безопасной, столкнулись с Кунжутским плато, лишая его девственности и вздымая облака знаменитой пыли, в которой оставляли глубокие ребристые следы. Ботинок была не одна пара и не две, а ровно десять, не считая ботинок командира, который приземлился немного в стороне от всей группы.

Условия высадки были заранее просчитаны, поэтому бойцы не сняли сразу кислородных масок, что позволило им спокойно дышать и проводить обычную после приземления работу в условиях почти нулевой видимости, вызванной искусственной пыльной бурей. Через полчаса тонкая взвесь осела, парашюты были спрятаны в грудах камней и распиханы по расщелинам, травм личный состав не получил, все привели себя в порядок, насколько возможно отряхнувшись от въедливой пыли, проникавшей в швы и поры комбинезонов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Они как будто оказались в одном из лунных цирков — огромном круглом кратере с плоским дном, окруженном по периметру зубчатой лентой далеких скал. Рекогносцировка на местности показала, что координаты выброски выдержаны точно, обстановка вокруг спокойная и опасений не вызывает. Таким образом, прибытие специальной оперативно-боевой группы «Кинжал» в район ее применения прошло успешно, точно по тщательно продуманному и детально разработанному плану — как, собственно, обычно и бывало. Другое дело, что в данном случае возвращение группы спланировать оказалось невозможно. Правда, сейчас нацеленные на выполнение боевой задачи бойцы об этом не задумывались. Как говорится, там видно будет…

В горах ночь падает быстро, и вскоре одиннадцать человек растворились в опасной темноте Кунжутского плато. А в Центр ушло сообщение, что группа приступила к выполнению задания.

Глава 1

Сила в правде или правда в силе?

За несколько месяцев до выброски

Загородный ночной клуб «Сапфир» располагался на Щелковском шоссе в десяти километрах от Москвы. Кругом темнота и безлюдье, как в холодном, враждебном человеку космосе. А клуб сверкает яркими огнями: вознесенный над крышей огромный кристалл, изображающий драгоценный камень, давший название заведению, меняет цвета — синий, желтый, зеленый; исходящие от него белые лучи непрерывно бегают по кругу, мигают полуметровые неоновые буквы названия; разноцветные лампочки гирлянд и выполненные под старину фонари на литых столбах придают усадьбе торжественный и праздничный вид. «Сапфир», как местное солнце, вокруг которого концентрируется бурлящая и веселая вселенная — со звездами светских вечеринок, знаменитостями разного масштаба, узнаваемыми лицами завсегдатаев подобных заведений… Казалось, он всеми силами старался убедить, что за МКАДом тоже есть жизнь. И это у него получалось.

Свет сапфирового солнца вырывает из ночного мрака прилегающую территорию: небольшой ухоженный сквер, гостиницу, декоративный бассейн, огражденную низкими столбиками с провисшими между ними тяжелыми цепями автостоянку, заставленную большими дорогими машинами, в лакированных бортах которых отражаются разноцветные блики… Иногда из респектабельного, стилизованного под английскую архитектуру двухэтажного здания вырывается громкая музыка — когда распахивается дверь и наружу выходят освежиться пары и небольшие компании, одуревшие от оглушительных синкоп, пьянящих коктейлей, танцев до упаду, а иногда и запрещенных веществ… Модно и дорого одетые мужчины самого разного возраста, которых объединяют уверенные манеры и ощутимо исходящий от каждого запах больших денег, и девушки, все как на подбор молодые, ухоженные, рискованно одетые и готовые на все…

В простых умах может возникнуть избитая аналогия с бабочками, летящими на манящий и смертельно опасный огонь свечи, в более искушенных мозгах зашевелится мыслишка об астероидах, метеоритах и мелких осколках планет, попавших в поле притяжения столь же яркого, сколь и могучего солнца… Но здесь вряд ли рассуждают о высоких материях: находящиеся в веселом возбуждении гости прогуливаются по посыпанным красным песком аллеям, смеются, флиртуют, особо разгоряченные прямо в одеждах купаются в бассейне, некоторые пары ныряют в гостиницу на час-два или до утра…

У таксиста из желтой «Нексии», стоявшей в стороне, куда не добивал свет фонарей, невольно наблюдающего за «сапфировой» жизнью, ум был скорей простым, чем сложным, но он не анализировал происходящее и никаких выводов и умозаключений не делал, потому что был заточен не на пустые мысли, а на конкретный заработок. Его понятие об отдыхе даже отдаленно не напоминало то, как проводят время в ночных клубах, поэтому жизнь, бурлящая здесь, была ему непонятна и глубоко безразлична. Лишь когда распахнувшаяся в очередной раз дверь увеличила громкость рваных ритмов, ударивших ему по барабанным перепонкам, он поморщился.