Зима Скорпиона - Каплан Эндрю - Страница 2

— Что задумал Рабинович? — спросил Скорпион.

Дейв Рабинович был музыкантом мирового уровня, математиком и, несомненно, лучшим аналитиком в ЦРУ. И он был одним из всего двух во всех штатах человеком, способным короткой запиской убедить Скорпиона поехать в Йемен.

Наадиль постучался и вошел с мисками салтаха и стаканами финикового сока. Пока он не вышел, оба мужчины хранили молчание, а когда вышел, Скорпион проверил, не подслушивает ли кто-либо за дверью.

— Это затея не Рабиновича. Попробуйте салтах, он здесь очень хорош, — сказал Питерман, помешивая еду в миске.

— Вы в своем уме?! — Скорпион вскочил и направился к двери. — Только Рабинович мог послать меня сюда, а он в этом не участвует? И скажите тому идиоту в темных очках, притворяющемуся одним из жевателей листьев qat, чтобы он не вздумал следить за мной, не то я отправлю его назад с очками, заткнутыми в глотку так глубоко, что он неделю будет стеклом срать. Приятного аппетита!

— Подождите! — выдохнул Питерман. — Нам нужна ваша помощь.

— Это одна из штучек Харриса? Скажите ему, чтобы он шел в… Впрочем, мне наплевать, что вы ему скажете.

Боб Харрис, заместитель директора Национальной секретной службы (НСС) ЦРУ, был в контрах со Скорпионом. Последнее время, в Санкт-Петербурге, с ним было особенно трудно, и Скорпион не хотел принимать участия ни в каких операциях Харриса.

Когда Скорпион открыл дверь, чтобы выйти, Питерман сказал:

— У нас есть двойной агент, который говорит, что может сдать нам Касима бен-Джамиля.

Скорпион заколебался. Бен-Джамиль был не просто главой АКАП в Йемене. На тот момент он руководил всеми операциями Аль-Каиды в мире.

— Это не мое дело. Вам нужен кто-то местный, — сказал Скорпион, закрывая дверь. Он вернулся и снова сел.

— У нас был местный, Мак-Элрой. Один из лучших. Он работал в этой стране три года.

— Что же случилось?

— Мы не знаем, — ответил Питерман.

— Что вы имеете в виду?

— Он исчез. Пропал без вести.

— Пропал без вести или вы просто не нашли его тела? — съязвил Скорпион.

Питерман покраснел и ничего не ответил. Двое смотрели друг на друга. Скорпион слышал передаваемый через громкоговоритель призыв муэдзина к полуденной молитве. «Не берись за это, — подсказывал Скорпиону внутренний голос. — Что-то здесь не так».

— Мы не можем использовать местных, — проворчал Питерман.

«Час от часу не легче», — подумал Скорпион. Это значило, что местный центр ЦРУ мог быть провален. Понятно, почему Рабинович отправил ему послание с экстренным кодом Biloxi. Некоторые лучшие умы в ЦРУ считали, что Йемен представляет для США более серьезную угрозу, чем Афганистан, и было похоже, что «Станция Алекс», как называли в ЦРУ специальные силы, предназначенные для борьбы со всей Аль-Каидой, рассыпается. Скорпион смотрел, как Питерман пьет сок. «Один из агентов ЦРУ пропал, и, возможно, что как раз в эту минуту его пытают, — подумал Скорпион. — И если кто-то не исправит положение, погибнуть может еще десяток человек. Надо полагать, что угроза висит и над головой этого самого Питермана».

— А как насчет КОД? — спросил Скорпион.

Под этой аббревиатурой значилась Команда особых действий, группы которой являлись полувоенными формированиями, предназначенными для спасательных операций с проникновением в глубь других стран, похищений и других рискованных операций. Службу в ЦРУ Скорпион начинал именно в КОД, чьи группы формировались из бывших бойцов «Дельты», «Морских котиков» или разведывательных подразделений морской пехоты, которые потом проходили дополнительное обучение, делавшее даже эти устрашающие специальные боевые единицы похожими на хор мальчиков.

— У нас нет данных, — сказал Питерман холодно, имея в виду, что КОД невозможно использовать, ибо совершенно неизвестно, где находится Мак-Элрой и что с ним случилось.

Оба молчали. Вопрос стоял о спасательной операции, самом трудном и самом рискованном типе операций.

«Что бы ни делалось или не делалось, это должно делаться только ради Мак-Элроя, — сказал себе Скорпион. — Даже если он жив, все прочее не стоит спасательной операции. Кроме того, АКАП будет поджидать любого, кто придет за ним. Бен-Джамиль оказался находкой. Это было вроде покупки лотерейного билета. Не то чтобы вы рассчитывали выиграть, но возможный выигрыш столь велик, что вы не хотите впоследствии укорять себя за отказ от шанса в одну стомиллионную».

— Чем занимался Мак-Элрой? — спросил наконец Скорпион.

— «Предаторами», — ответил Питерман.

«Предатором» назывался беспилотник, служивший главным антитеррористическим оружием Пентагона. Он мог до сорока часов висеть над целью и стрелять ракетами «Хеллфайр» с высот от двадцати пяти до тридцати пяти тысяч футов, на которых его не могли ни видеть, ни слышать с земли.

— Ракеты «Хеллфайр» связаны с GPS-модулями сотовых телефонов, — пояснил Питерман. — Нужно только нажать на телефоне кнопку «Отправить» и оставить его где-нибудь. Ракета пойдет на этот телефон, а у вас будет шестьдесят секунд, чтобы скрыться.

— А если у «Предатора» отказал двигатель или где-то произошел прокол? — спросил Скорпион, не решаясь произнести слова «утечка информации». На тот момент у него не было возможности узнать, кто или что являлось проблемой.

— У нас на станции два «Предатора», один — резервный.

— А у Мак-Элроя тоже был сотовый для «Предатора»?

Питерман, покраснев, кивнул. Намек был очевидным. Это была его операция, и ему предстояло отвечать за нее.

— Отлично, — сказал Скорпион.

Однако в деле с «Предатором» все пошло не так, как рассчитывал Питерман.

Джабир поставил «лендровер» у оружейного рынка, полотняные ларьки которого были забиты карабинами М4, автоматами АК-47 и другим оружием, на старых ковриках возвышались пирамидки ручных гранат М67. Явкой служило кирпичное здание в квартале от рынка, его сводчатые окна в йеменском стиле были очерчены белым. У двери здания толклись с полдюжины обвешанных оружием йеменцев — из племени бани-хум, судя по виду. Их щеки были раздуты листьями gat.

Скорпион осмотрел здание. К нему примыкал еще один кирпичный жилой дом, крыша которого была метра на три ниже крыши здания явки. «Если потребуется, это может стать подходящим путем для отхода», — подумал Скорпион. Он сказал Джабиру, чтобы тот подождал, пока он не войдет в здание, а потом поставил машину против второго дома и ждал там его с оружием наготове и работающим двигателем.

Ахмад аль-Байвани ждал Скорпиона на крыше здания явки с имбирным кофе и медовыми пряниками, разложенными на ковре в тени брезентового навеса. Этот бородатый грузный человек был одет в американский пиджак, поверх брюк на нем была традиционная юбка в стиле агеф, а на голове чалма кади — главы племени бани-хум. Это означало, что он принадлежал ко второму по знатности социальному классу, выше которого были только потомки пророка Мухаммеда.

Сам Скорпион маскировался под кабали — рядового члена племени. Разговор велся на арабском языке. После обычных сложных любезностей Скорпион спросил об «американце» Мак-Элрое.

Аль-Байвани ответил, что никогда не видел Мак-Элроя. Его никто не видел.

— Вы же знаете из Бухарского хадиса, что, когда пророк Аллаха, мир праху его, говорил о величайшем из грехов, он сказал: «Я предупреждаю вас: никогда не лжесвидетельствуйте» и повторял это, пока слушатели не подумали, что он никогда не закончит, — сказал Скорпион.

— В чем вы обвиняете меня? — спросил аль-Байвани, бросив взгляд на охранников, дабы убедиться, что они настороже.

Прежде чем Скорпион успел ответить, он услышал хлопанье автомобильных дверец. Он поднялся и взглянул через край крыши. Внизу стояли три внедорожника, которых раньше там не было. Из них выскочили вооруженные люди АКАП и устремились к входу в здание.

— Кто это явился? — Скорпион положил руку на 9-мм пистолет Glock, спрятанный в его одежде. Охранники аль-Байвани напряглись, не зная, что делать.