Зима Скорпиона - Каплан Эндрю - Страница 18

— А что насчет избирательной кампании? — спросил Кожановский. — У нас нет времени. Вы нужны нам, — он посмотрел на Ирину. — Вы нужны мне.

— А какой у нас выбор? Кроме того, — она усмехнулась, — Славо умирает от желания занять мое место. Вы не должны сожалеть. Он очень хорошо справится.

— Но не так, как вы.

— Глядя на меня, люди видят моего отца. Быть отпрыском великого человека — значит восприниматься как что-то второсортное, — сказала она.

Кожановский посмотрел на часы и поднялся.

— Мне предстоит интервью на Интер-ТВ. Так как быть с Пятовым? А с ним? — Он указал на Скорпиона.

Ирина тоже поднялась.

— Я разберусь с этим, — сказала она на прощанье, коснувшись щеками обеих его щек.

— Вы уверены?

— Нет, но я должна попытаться, — сердито произнесла она, стряхивая со своего костюма несуществующие пушинки.

— Хорошо, — согласился он, подходя к шкафу. — С этого момента это ваше единственное дело. Славо! — позвал он, надевая меховую шапку и пальто, а затем снова обратился к Ирине: «Держите меня в курсе».

Затем он обратился к Скорпиону:

— Бувай, мистер Килбейн. Ты и вправду репортер. Всего два дня в Украине, а уже в самой гуще событий. Я не встречал таких, — и он покачал головой.

Скорпион видел, как Кожановский очень быстро говорил что-то по-украински Славо и двоим из своих охранников, стоявшим за дверью квартиры, а затем все они ушли.

Когда Скорпион обернулся к Ирине, она смотрела на него.

— Знайте, я ни на грош не поверила тому, что мне сказали в агентстве Рейтер, — заявила она, держа в руке телефон. — Вы действуете не как журналист. Вы не интересуетесь политикой, не берете интервью ни у меня, ни у Кожановского, а настоящий журналист прыгал бы от радости, имея такую возможность. Кто же вы, черт возьми?

14

Центральный вокзал,

Киев, Украина

Ночь они провели в купе первого класса поезда, следовавшего в Днепропетровск. Две полки, узкие, как гробы, были расположены так близко друг к другу, что, когда они оба сидели, их колени соприкасались. Заледенелое окно было занавешено.

Ирина переоделась в шерстяные одежды, синтетическое пальто-пуховик и шерстяную шапку, надетую поверх парика со светлыми волнистыми волосами. Когда она встретила Скорпиона на платформе Центрального вокзала, тот с трудом узнал ее. Она заставила его вздрогнуть, потому что в светлом парике напомнила Алену на том снимке из театра. Скорпион также сменил облик. Вместо костюма и пальто на нем были толстый свитер, джинсы, лыжная куртка и шерстяная шапочка. В таком виде он совершенно не привлекал внимания.

Возвращаясь к разговору в квартире над пивной, она снова спросила его:

— Кто вы, черт возьми?

— Я именно тот, кем вы меня представляете.

— Вы из ЦРУ?

Он покачал головой.

— Откуда мне знать, что вы не работаете на противную сторону?

— Трудно представить себе, чтобы какой-либо человек, говорящий по-русски так же плохо, как я, мог работать на ту сторону.

Он помолчал, затем спросил:

— Почему вы ничего не сказали Кожановскому?

— Вы знаете почему.

— Чтобы уберечь штаб? Так ли это? — спросил он. — Хотите быть достойной отца?

— Из чувства самосохранения, — покачала она головой. — Вы сами сказали это, когда в первый раз встретились со мной. Следы приведут ко мне.

О том, что случилось на платформе, они не говорили. Там была толпа крепких парней с черными нарукавными повязками. Пока Скорпион и Ирина ожидали посадки, человек двадцать из них стали хватать людей на платформе. Одних они отпускали, другие стали кричать и вырываться. Сразу же завязалась драка. Группа отморозков окружила мужчину с женой. Они оторвали от него жену и стали избивать его кулаками. Тот упал на платформу. У одного из парней оказался в руках молоток, и он стал дробить руки и колени лежащего человека, который дико кричал от каждого удара. Наконец он ударил его молотком в лицо. Другие толпились вокруг потерявшего сознание человека и сквернословили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Трое с повязками подошли к Скорпиону и Ирине.

— Черкесов або Кожановский?

— Мы з Канады, — сказал Скорпион, глядя на людей, варварски избивающих беспомощного человека, который уже не мог даже прикрываться от ударов.

Парень проследил за взглядом Скорпиона.

— Не хвылюйтеся. Вин просто жид, — сказал парень, отмахнувшись. Скорпион почувствовал, что Ирина попыталась двинуться, и крепче сжал ее руку.

— Не забывайте, зачем мы здесь, — прошептал он ей, поворачивая к себе.

Когда они заняли места и поезд тронулся, проводница принесла им чай и бисквиты. Ирина закурила сигарету Dunhill, ее пальцы дрожали. Какое-то время они молчали. В вагоне было тепло, и Скорпион снял толстый свитер.

— Может быть, мы жестоко ошибаемся? Нужно позволить ему убить Черкесова? — сказала она наконец, имея в виду Пятова.

— Война лучше?

— Не знаю, — ответила она, глядя в сторону. — Он еще не избран, а смотрите, что он творит. Я вижу, что моя страна совершает самоубийство.

— Скверно, — подтвердил Скорпион.

Ирина пила чай и слушала стук колес.

— Что мы будем делать, приехав в Днепропетровск? — спросила она.

— Я полагаю, у вас есть кто-то свой в штабе Черкесова.

Она кивнула.

— Но вы так и не рассказали мне ничего о себе.

— А что касается вас? Вы замужем?

— Уже нет. Он был старше. Как мой отец.

— Что же случилось?

— Ему было нужно лишь изящное обрамление. А я выросла из этой роли, переросла его. Я — не игрушка, ни для кого… — сказала она, отбрасывая волосы. — А ваш отец? Каким он был? — спросила она.

— Я едва знал его. Мы были вместе всего около недели. Потом он умер. Мне было четыре года, — ответил он, сам удивившись, что говорит ей правду. То ли она так подействовала на него, то ли интимность обстановки в купе: один верхний ночник, темнота за окном, движение поезда, отделенного от всего внешнего мира. А может, его здравый смысл говорил ему, что правдивый рассказ не имеет значения, ибо она все равно не поверит ему.

— А ваша мать?

— Она к тому времени уже умерла. Они были разведены.

— Кто же растил вас?

Скорпион вспомнил Аравию. Жаркие дни, звездные ночи и шейха Заида, самого близкого отцу человека из всех, кого он когда-нибудь знал. Он вспомнил бедуинское племя мутайр, спасшее его от разбойников сааров и приютившее, и то, как это его странное детство «арабского Гекльберри Финна» привело его в Тегеранский университет, поскольку шейх Заид не доверял иранцам и говорил, что он должен изучить фарси. Шейх Заид раньше других понял, кем ему предстоит стать, и за Тегеранским университетом последовали Сорбонна в Париже, Гарвардский университет, отряд «Дельта» Объединенного командования специальных операций (ОКСО) и, неизбежно, ЦРУ, которое в итоге неким образом привело его в стужу украинской зимы.

— Это долгая история, — сказал Скорпион.

— До Днепропетровска четыреста километров, — возразила она, сложив руки на груди.

Скорпион взглянул на часы. Был второй час ночи, поезд прибудет в Днепропетровск через пять часов.

— Нам нужно поспать, — он начал стягивать футболку.

Ее глаза расширились, когда она увидела его мускулистый торс и шрамы на руках и ребрах.

— Откуда это у вас?

— Я спотыкался, — ответил он, укладываясь на узкую полку и прикрывая глаза рукой, чтобы заслониться от верхнего света. Он слышал шорох снимаемых ею одежд и не мог отвлечься от мыслей о ней. Она выключила свет, и он услышал, что она легла. Он открыл глаза — в темноте виден был только огонек ее сигареты. Какое-то время оба молчали.

— Кем бы вы ни были, я рада, что вы на нашей стороне, — сказала наконец Ирина. Было похоже, что она повернулась на бок, обратившись в его сторону. Странно говорить такое в темноте. Он почти чувствовал тепло ее тела, идущее к нему через узкий промежуток между полками, и оно возбуждало его.