100 великих рекордов военной техники - Зигуненко Станислав Николаевич - Страница 94

Пришлось, кстати, переоборудовать и стратегический бомбардировщик Ту-95. «Кузькина мать» даже половинной мощности не влезала в бомболюк, и потребовалось сконструировать специальную внешнюю подвеску для крепления «изделия».

Говорят, что генеральный конструктор машины, академик А.Н. Туполев, узнав о цели эксперимента, заметил: «Взлететь-то птичка взлетит, а вот сядет ли?!» Тогда физики предложили для лучшего свето- и теплоотражения покрасить бомбардировщик в белый цвет. Причем особой противорадиационной краской, для создания которой был тут же образован особый институт. Толку от той краски оказалось немного, но это уж другая история. Мы же продолжим нашу.

Экипаж майора Андрея Егоровича Дурновцева, едва не пострадавшего из-за своей фамилии – кое-кто из политиков полагал, что пилоту с такой фамилией нельзя доверить исполнение столь ответственного задания, – тренировался каждый день, совершив десятки вылетов по предполагаемой трассе. Была разработана специальная парашютная система, способная плавно опускать изделие в атмосфере до высоты в 4000 м. По расчетам теоретиков, взрыв на такой высоте даст минимальное количество радиоактивных осадков. Этой проблеме академики Ю.Б. Харитон и А.Д. Сахаров уделяли особое значение.

И вот 17 октября 1961 года Хрущеву доложили, что эксперимент можно провести в течение 10–14 дней. Как раз в это время открылся XXII съезд партии, где Хрущев выступил с отчетным докладом. Как это нередко с ним бывало, он не удержался, отвлекся от написанного текста и сказал:

«Очень успешно идут у нас испытания и нового ядерного оружия. Скоро мы завершим эти испытания. Очевидно, в конце октября. В заключение, вероятно, взорвем водородную бомбу мощностью в 50 млн т тротила. Мы говорили, что имеем бомбу в 100 млн т тротила. И это верно. Но взрывать такую бомбу мы не будем, потому что если мы взорвем ее даже в самых отдаленных местах, то и тогда можем окна у себя выбить…»

Несколько раз слова Хрущева прерывались бурной овацией. В одночасье «кузькина мать» стала сенсацией. Все мировые агентства прервали свои передачи, чтобы сообщить сенсационную новость из Москвы.

Однако Хрущев, как истый политик, в очередной раз поторопился. В «Арзамасе-16» как раз в это время обсуждали новые расчеты са-харовского сотрудника Евсея Рабиновича. По ним выходило, что «кузькина мать» должна отказать при испытаниях…

«Я считал, что конечный вывод Рабиновича неправилен, – вспоминал Сахаров. – Однако доказать это с абсолютной убедительностью было невозможно… Я решил внести некоторые изменения в конструкцию изделия, делающие расчеты тех тонких процессов, о которых говорил Евсей, по-видимому, более надежными… Я решил также известить о последних событиях министерство… Через два дня мне позвонил разъяренный Славский. Он сказал: “Завтра я и Малиновский (министр обороны) должны вылетать на полигон. Что же, я должен теперь отменить испытание?” Я ответил ему: “Отменять испытание не следует. Я не писал этого в своей докладной. Я считал необходимым поставить вас в известность, что данное испытание содержит новые, потенциально опасные моменты и что среди теоретиков нет единогласия в оценке его надежности”. Славский буркнул что-то недовольное, но явно успокоился и повесил трубку…»

Партийный съезд заканчивался. Сообщение об испытании супербомбы должно было прозвучать под занавес. Трудовой подарок съезду, как любили тогда говорить.

И вот 30 октября в 9.27 белоснежный самолет стартовал с аэродрома под Оленегорском. Он пересек Кольский полуостров, море и в расчетной точке над Новой Землей на высоте 10 500 м сбросил бомбу, которая до высоты 4000 м летела под куполом парашюта площадью в 1,5 км. Это давало время – примерно 200 сек. – чтобы бомбардировщик улетел подальше и его экипаж оказался вне опасности.

Правда, потом выяснилось, что даже за 45 км от эпицентра взрыва в закрытой светозащитными шторами кабине ощущалась повышенная температура и чувствовался запах гари. Потом корпус машины стали сотрясать ударные волны, следовавшие одна за другой. И на землю она вернулась обугленной, словно побывала в аду. Спец-краска помогла, как кое-кому припарка…

Тем не менее командир экипажа майор Дурновцев сошел на посадочную полосу уже подполковником и Героем Советского Союза. Были награждены и другие участники того полета.

По словам участника испытаний академика Ю.А. Трутнева, супербомба сработала в 11.33 по московскому времени. На Земле вспышка взрыва наблюдалась больше минуты. Светящийся шар раскаленного воздуха, несмотря на сплошную облачность, был виден на тысячекилометровом удалении. На полчаса в районе Новой Земли прекратилась радиосвязь. Взрывная волна трижды опоясала земной шар.

Через 35 минут после взрыва облако имело двухъярусную структуру с диаметром верхнего яруса в 95 км и диаметром нижнего яруса в 70 км. Клубящийся гигантский гриб вырос до высоты 67 км. В заброшенном поселке – в 400 км от эпицентра – были порушены деревянные дома, а каменные лишились крыш, окон и дверей. «Мощность взрыва в 10 раз превысила суммарную мощность всех взрывчатых веществ, использованных всеми воюющими странами за годы Второй мировой войны, включая американские атомные взрывы над городами Японии», – отметил академик.

Уверившись в нашей силе, Хрущев пошел ва-банк. И приказал завезти ракеты на Кубу. На что американцы отреагировали ультиматумом, который пронял даже импульсивного Никиту Сергеевича.

Он не только убрал ракеты с «Острова Свободы», но и позабыл про «кузькину мать».

Впрочем, мир вскоре забыл и о самом Хрущеве, неожиданно для себя вскоре ставшем пенсионером всесоюзного значения: он покинул свой пост «по состоянию здоровья», на которое никогда не жаловался.

Аналогичная судьба постигла и саму Царь-бомбу, как ее иногда называют в нашей печати. Подобно Царь-колоколу и Царь-пушке на практике она востребована так и не была. Но сама возможность взрыва столь мощных устройств породила бесчисленное количество проектов, давших начало развитию многих видов оружия, которые еще недавно сочли бы просто фантастическими.

Торпеда-цунами академика Сахарова

Некоторые эксперты убеждены, что в скором будущем значительную роль в арсеналах противоборствующих стран будет играть так называемое погодное оружие. Между тем мало кто помнит, что еще в серединеХХвека академик А.Д. Сахаров предлагал устроить рукотворное цунами, которое бы смыло прибрежные города США. Ион даже нашел для этого вполне осуществимое техническое средство…

…Волна высотой более 300 м должна была накрыть Нью-Йорк, Филадельфию, Вашингтон и другие прибрежные города Америки. И вовсе не стихия тому виной. Эти волны должны были инициировать подводные взрывы у побережья США суперторпед, каждая из которых несла боеголовку в 100 мегатонн каждая.

Этот проект предложил в 1952 году тогда еще будущий академик, 30-летний доктор наук Андрей Сахаров. А вышло это так.

В августе 1949 года была испытана советская атомная бомба – РДС-1. Еще через несколько месяцев советские военные имели в своем распоряжении несколько десятков серийных А-бомб, называемых в обиходе «татьянами», поскольку в официальных документах они проходили как изделие «Т».

Для доставки этих бомб к берегам Америки был срочно создан бомбардировщик Ту-4, представлявший собой копию американской летающей крепости В-29.

Однако в 1952 году этот сравнительно тихоходный самолет уже не мог противостоять американским реактивным истребителям. Кроме того, долететь до территории США Ту-4 мог, лишь совершив промежуточную посадку на ледовом аэродроме – на одном из северных островов, а то и на льдине у Северного полюса. При этом надежды на обратное возвращение у экипажа бомбардировщика практически не было. Если самолет не собьют, если хватит топлива, то пилоты после выполнения боевого задания должны были долететь до границы с Мексикой и выброситься там с парашютом в надежде, что мексиканцы не выдадут их американцам.