Создатель героев (СИ) - "Swfan" - Страница 32

Изначально предполагалось, что он вернётся немедленно, но прошла неделя, а юноша всё ещё оставался в деревне: он принял решение дождаться, когда Амели поправится и сможет подняться на ноги.

Вместе с припасами его отец отправил в Крепость Тёмного Рассвета вежливое письмо, в котором расписал происшествие. Многие лорды раздражённо фыркнули, когда узнали о своеволии юного героя. Вермонт из Герии даже предлагал судить его как дезертира и клятвопреступника, но Каю было всё равно. Дни напролёт проводил он перед кроватью, на которой лежала белоснежная девушка: кормил её с ложечки, ухаживал за ней и поддерживал, когда она выходила на своих дрожащих ногах на прогулку. Это были тихие дни. Мирные дни. Самые счастливые дни в его жизни.

Но всякому счастью приходит конец.

Однажды Каю пришло донесение, что люди его отца наконец поймали Грэга.

…

Кай стоял посреди переднего двора своей усадьбы, когда юношу опустили перед ним на колени. Последний сильно исхудал за время своего побега. Больше недели скрывался он посреди леса, и его уже отчаялись найти, но в итоге стражники поймали его прямо на границе земель зеленокожих, подозревая дезертира, а после к ним подоспели воины семейства Родригес.

Теперь Каю предстояло решить судьбу своего давнего противника.

Он посмотрел на тощее лицо Грэга, глянул в его дерзкие голубые глаза, вспомнил, как пылали они той ночью, когда он приказал повесить Амели, на шее которой до сих пор читались следы верёвки, и наконец сделал глубокий вдох и произнёс:

— … Отправьте его в пограничный гарнизон.

— Сир? — спросил его стражник, у которого не было двух передних зубов. — Преступников полагается…

— Нам нужны солдаты, — отрезал Кай, отвернулся и стал возвращаться в дом.

Он мог убить его. Казнить. Повесить. И в то же время Кай вспоминал звериную ярость, которая читалась в ту ночь на лице Грэга, и думал о том, что в этот момент последний удивительно походил на гоблина.

Рыцарь — это человек, а не зверь.

Теперь Кай намного более меланхолично относился к своей детской мечте (причём ему самому было трудно сказать, когда именно случилась эта перемена), и всё равно ему не хотелось превращаться в животное. В день резни он чувствовал бешеный гнев и готов был сам ринуться за Грэгом в лес, но теперь, когда последний оказался у него перед ногами, Каю стало удивительно всё равно.

Главное, что Амели была жива. А остальное…

— Передай шлюхе, что верёвка… — неожиданно заговорил Грэг, но один из стражников немедленно стукнул его стальной перчаткой по лицу.

Кай, который уже стоял на пороге, остановился.

— Я передумал, четвертуйте его, — сказал он и прикрыл за собой дверь.

Каю не хотелось становиться монстром — именно поэтому он не стал своими глазами наблюдать за казнью, но только сидел у окна и с мрачным лицом слушал отчаянные крики.

…Начинать нужно с малого.

…

Время не ждёт. Война не ждёт. Кай седлал свою лошадь и повёл людей отца и припасы на границу, оставляя родной дом и Амели, которая ещё пока не знала, что была беременна.

(Во всём мире об этом знал только Михаил, для которого книжка высветила оповещение с восклицательным знаком, что у героя появился отпрыск).

Меж тем в Крепости Тёмного Рассвета кипели усердные приготовления. Собирать припасы не было времени, действовать требовалось незамедлительно, а потому решено было опустошить подземные казематы, предназначенные на случай продолжительной осады. Это было рискованно, и тем не менее Гутрих давно уже поставил всё на предстоящий поход.

Если он провалится, им конец.

Когда Кай возвратился в крепость, то обнаружил себя в удивительно оживлённой атмосфере. Первое время люди, которые грузили повозки и точили копья, не заметили его появления, но затем раздался первый возглас: «Крушитель огров!» и загремели радостные крики.

Герой вернулся!

За время его отсутствия репутация Кая продолжала расти с необыкновенной быстротой. Теперь его величали громогласным копьём Триумфального воинства, которое позволит им пробиться до Проклятой горы; впрочем, постепенно некоторые стали сомневаться в его достижениях, ибо находились странным, что «герой» появился только под конец сражения. Всё больше людей начинали подозревать, что его заслуги были выдумкой, басней, которую придумал для поднятия морали, например, лорд Эдвард Дельфин — подобный трюк, говорили они, определённо был в стиле этого искусного стратега…

Реалисты мрачно смотрели на перспективы грядущего похода, и с каждым днём их становилось всё больше и больше. Великий совет понимал, что следовало скорее пройти точку невозврата, и через пару дней после возвращения Кая Триумфальная армия оставила крепость и, сотрясая землю, зашагала навстречу северному небу и далекой Проклятой горе…

…

Как?

В недрах горы звучал вопрос.

Как люди узнали про «него»?

Как отважились на свой поход?

Это было невозможно. Обитатели этого примитивного мира должны были разойтись, в неведении дожидаясь своего конца. «Он» просчитал это, просчитал всё, все мельчайшие детали. Его расчёт не мог быть ошибочным, и тем не менее ошибся. Почему?

Свою роль сыграла случайность?

Квантовая вероятность?

Или же был ещё один, неизвестный ему фактор?

Что?

или

Кто?

…

Глава 38

Путь

В первую очередь Триумфальная армия встала перед выбором: можно ли использовать дороги? В свой золотой век Империя Талимбур построила многочисленные магистрали, которые, словно каменные вены, пересекали север. Они были удобными, однако не вели напрямик к Проклятой горе, виляя между старинными торговыми городами. К тому же дороги были предсказуемы, и враг запросто мог разместить на них засаду.

Это было опасно, а потому не вернее было бы избрать другой, более прямой путь? Но в таком случае им придётся пересечь опасную и гористую местность.

Прошли дебаты. В ходе последних прозвучало заявление, что дороги были пропитаны кровью и слезами южан, похищенных сотню лет назад в северное рабство, и что использовать их было святотатством против памяти о великой борьбе, которую вели их предки. Этим аргументом великие лорды заработали поддержку солдат и уже почти продавили генерала Гутриха, но тут вмешался Эдвард Дельфин и заявил, что дороги, всё же, были предпочтительней. Когда упомянули вероятность засады, он ответил, что сможет предупредить последнюю.

В итоге слово Эдварда было решающим — и благодаря его репутации, и благодаря бронированной кавалерии, которую он, в отличие от прочих великих лордов, почти сохранил.

Разумеется, данное решение он принял не самостоятельно, но с пинка Михаила (к этому времени лорд Дельфин готов был беспрекословно слушаться всего, чтобы было записано в послании Путника). Он провёл расчёты с помощью своей карты, о которой военачальники могли только мечтать, и выяснил, что использовать дороги было быстрее и разумнее. Прямой путь представлял собой полосу испытаний, пересечь которую было непросто даже одинокому страннику, не говоря уже про целую армию.

В свою очередь Эдварда он использовал потому, что будет немного странно, если «Демон Тысячи Тайн» откровенно возьмёт в свои руки бразды правления Триумфальной армией, и к тому же появятся недовольные. Даже сейчас полководцы, признавая его страшную силу, ему не доверяли. Подчиняться его приказам у них не было ни малейшего желания.

А зря, потому что уже под конец первой недели стало понятно, что Михаилу придётся буквально нянчить армию, чтобы последняя достигла своей цели, ибо гоблины становились всё хитрее и хитрее.

Однажды, когда люди разбили лагерь перед воротами старинного города, с восхищением разглядывая его каменные стены, одна из таких стен с ужасающей силой рванула посреди ночи и обрушилась прямо на шатры. Сотни человек тогда погибли под завалами и копытами лошадей, которые в страхе бросились бежать. А ведь это был только первый такой случай. Лавины, обвалы, примитивные мины… День за днём гоблины изобретали всё более изощрённые способы применения «взрывчатки», стремительно сокращая численность человеческой армии ещё до начала сражения.