Мужчины с золотыми наручниками (ЛП) - Блейк Лекси - Страница 21

Лиам саркастически отсалютовал Йену.

— Айе (прим.: гаэльское/кельтское слово «да», характерно для ирландцев и шотландцев), айе, босс. Мне прямо-таки не терпится встретиться с мистером Бруксом. Я не понимаю, почему все так возмущаются по поводу того, что возможно эта девонька пытается оставить с носом своего бывшего. Судя по тому, что я о нем слышал, он самый настоящий подонок. Жду не дождусь возможности попортить ему кровь и начистить физиономию.

Джейк встал и тяжело вздохнул.

— Зашибись. Мне достался безбашенный ирландец. Всегда мечтал об этом.

— Мечты сбываются, парень, — сострил в ответ Лиам.

Несмотря на злость Джейка, Адам отправился на поиски Серены в приподнятом настроении.

Глава 7

— Вы думаете, это ваш бывший муж? — спросила Ева Сент-Джеймс.

Серена прекрасно понимала, что в этом кабинете происходит нечто куда более серьезное, чем она думала поначалу. Ей не просто хотели задать пару-другую незатейливых вопросов. Это сейчас на нее составлялся профиль. О, доктор Сент-Джеймс, конечно, может утверждать, что спрашивает все это, чтобы получить представление о том человеке, который преследует ее, но в каждом вопросе Евы угадывалось «двойное дно». Похоже, служба безопасности «Маккей-Таггарт» хотела убедиться, что их клиентка не лжет.

Если ее все-таки убьют, в некотором смысле это станет для нее облегчением. Серена уже всерьез подумывала составить завещание и потребовать, чтобы на ее надгробии обязательно выбили слова: «Я же вам говорила».

— Думаю, мой бывший был бы рад увидеть, как я потерплю неудачу. Ему нужны мои деньги. Не думаю, что он хочет от меня чего-то большего.

Ева постукивала ноготками с отменным маникюром по деревянной поверхности своего рабочего стола.

— Вы были женаты долгое время.

Иногда казалось, что целую вечность. А иногда — что их брак был таким мимолетным, как мгновение ока, и Серена едва могла вспомнить, как выглядит Дойл. Но она отчетливо помнила, каково было, когда он вышвырнул ее из их дома. Дойл неоднократно грозился это сделать, но, когда он в буквальном смысле выбросил ее вещи на лужайку, словно мусор, это оставило в душе Серены глубокую рану, которая и по сей день отзывалась болью. Тем не менее, она не собиралась лгать профайлеру.

— Вряд ли Дойл избрал бы такой способ, чтобы разделаться со мной. Судебная тяжба больше в его стиле. Я не думаю, что знаю этого человека. По-моему, этот тип сумасшедший.

Губы Евы напряглись.

— По этому поводу пока что сказать ничего не могу. Я прочитала несколько коротких посланий, которые вам отправил сталкер, и нахожу все это странным. Здесь ощущается явный диссонанс между первыми сообщениями на Фейсбуке и последними письмами по электронной почте. Сейчас он ведет себя намного агрессивнее. Я бы сказала, что это очень творческий человек, у которого богатое воображение. Он живет в мире своих фантазий, что ему, очевидно, мешает. Могу я задать вам вопрос?

— Мне кажется, именно за это вам и платят, док.

Ева Сент-Джеймс заставляла ее слегка нервничать. Эта женщина была само совершенство. Безупречная одежда, маникюр, прическа. Сравнивая себя с Евой, Серена делала выводы не в свою пользу, и оттого погрузилась в пучину переживаний по поводу собственного несовершенства.

Ева слегка улыбнулась.

— Вы думали об этом человеке? Я имею в виду, как об одном из своих персонажей.

Серена смутилась и почувствовала, что вся покраснела как рак. Если она солжет и скажет «нет», Ева сразу это поймет. А если скажет правду, то этим лишь еще больше укрепит их подозрения в своей причастности. «Уловка-22» (прим.: или «Поправка-22». Роман Джозефа Хеллера, название которого стало нарицательным. Фраза означает безвыходную ситуацию, когда возникает логический парадокс, вследствие взаимоисключающих правил или условий). История ее жизни. Если уж она собиралась быть честной, то нужно быть честной до конца.

— Если бы я захотела прописать этого человека как плохого парня в одной из моих книг, я бы сказала, что он вырос в глубоко религиозной семье. Не потому, что я имею что-то против религии, а потому, что иногда она может исказить восприятие человека, обострить чувствительность к каким-то вещам. Осмелюсь предположить, что в его прошлом имело место жестокое обращение; вероятно, над ним как-то издевались. Ему больно, и он хочет, чтобы кто-то разделил с ним его боль. Я чем-то обидела его. Либо своими книгами, либо чем-то, что сделала лично. Я нанесла ему какое-то глубоко личное оскорбление. Причем речь о чем-то таком, что ему даже трудно озвучить в открытую, потому что публичное признание бросило бы на него тень, поставив под сомнение верность его убеждений. Он никому не рассказал о том, что делает, и никому этого не расскажет. Это интимные, и возможно, самые близкие отношения, которые у него когда-либо были. Он хочет, чтобы были только мы вдвоем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ему не понравится, что вы привлекли кого-то еще.

— Наверняка.

Мысли приходили одна за другой, и весь сюжет развернулся у нее в голове, словно свиток.

— Он хочет этой близости со мной. И пускай этот человек ненавидит меня, но это единственная настоящая эмоция, которую он способен испытывать. Он может притворяться днем, в реальном мире, но когда гаснет свет и никто его не видит, всю его сущность составляет одна лишь ненависть. Для него это так же важно, как для всех нас — любовь. Прямо сейчас вся его ненависть сосредоточена на мне. Его оскорбит, что я вовлекла в наши отношения кого-то еще. Он станет наносить удары все чаще. Он прибегнет к насилию.

Ева все так же постукивала по крышке стола идеально ухоженными ногтями.

— Полагаю, вы правы. Он будет предпринимать все более смелые шаги. Адам прислал мне утренний отчет. Ваша машина стала объектом вандализма?

Серена сглотнула. Ей был ненавистен тот факт, что этот человек прикоснулся к ее машине. Он был на ее подъездной дорожке, когда она находилась дома. Заглядывал ли он в ее окна?

— Да. Мы позвонили в полицию, но они велели мне обратиться в страховую компанию. Сказали, что это, наверное, проделки детей. Они вообще не воспринимают это всерьез. И помимо всего прочего, следователь, ведущий мое дело, считает, что у меня не все дома.

Ева подалась вперед.

— Что вы имеете в виду? Кто ведет это дело? Сержант… Читвуд. Я с ним не знакома. У нас есть кое-какие контакты с полицией, но прежде мне никогда не приходилось с ним пересекаться.

— Он приходил ко мне домой примерно полгода назад. Мои соседи тогда вызвали полицию. Боюсь, у нас с Дойлом состоялся небольшой спор о деньгах. Домашний дебош — вот как офицер это назвал. Он относился ко мне со всей серьезностью ровно до того момента, пока не вошел в мой дом.

— И что же заставило его изменить свое мнение?

Серена до сих пор не могла забыть того унижения, которое испытала, осознав, какое мнение составил о ней полицейский.

— Мои друзья, Бриджит и Крис, сделали постеры из обложек моих электронных книг. Я повесила у себя дома несколько плакатов с обложками написанных мною романов. Они — предмет моей гордости.

Уголки губ Евы приподнялись.

— Они несколько сексуальны.

Обложки ее книг были весьма пикантными, провокационно-чувственными. Можно даже сказать чересчур пронизанными похотью, но они были ее.

— Когда Сержант Читвуд вошел, то повел себя так, словно я — звезда порнофильма. Как видно, он небольшой почитатель менажа в художественной литературе.

— Не думаю, что у вас будут такие проблемы с вашими телохранителями. Я бы сказала, Адам и Джейк лишены подобных предубеждений.

Дверь в кабинет Евы открылась, и дверной проем заполнил Адам. В сшитом на заказ темном костюме и галстуке он выглядел просто восхитительно. Ни дать ни взять первостатейный красавчик из большого города. Джейк был почти полной его противоположностью. Джейкобу Дину скорее подошло бы где-нибудь пасти стадо. Серена живо представила его в одних лишь джинсах «Левайс», поднимающего здоровенный тюк сена.