"Перевал Дятлова". Компиляция. Книги 1-9 (СИ) - Барчук Павел - Страница 261

Впрочем, довольно. Не стоит тратить время на откровенный бред. Экзотические версии пропажи брезента мы перебрали, осталась одна, реалистическая: брезент унес наш Икс. Брезент ему был нужен. Даже жизненно необходим.

Но был ли Икс один? Полотнища пропали в количестве двух штук — может, забрали их Икс и Игрек? И ночевали, лежа с двух сторон от нодьи?

Для ответа на этот вопрос надо определиться с размерами утраченных кусков.

Признаем, что рисовала свою схему эксперт Чуркина, что называется, «на глазок». Но ширину полосы уцелевшей ткани между двумя вырезанными полотнищами указала точно: 42 сантиметра. Если Чуркина хоть как-то выдерживала масштаб, то ширина одного полотнища 50–55 см, длина — вдвое больше. Второе — чуть шире и такое же по длине.

Хватает ровнехонько на один тент для одного человека среднего для тех времен роста (куски брезента надлежит растянуть так, чтобы лежали внахлест, а не встык, иначе ветер будет задувать в щель). Икс действовал в одиночку.

А еще необходим был топор.

Что у нас с топорами?

В палатке их нашли три: два больших и маленький туристский топорик в чехле. Все три не были опознаны Юрием Юдиным во время первого опознания вещей дятловцев, состоявшегося в начале марта. Закономерно: Юдин двигался с группой по населенным местам, где не было причин доставать топоры из рюкзаков для заготовки дров или иных надобностей.

Единственная совместная ночевка в местах безлюдных — в поселке 2-й Северный — тоже обошлась без применения топоров: на дрова пустили старые доски, разломав их руками (очевидно, были те доски подгнившие или тонкие — и дятловцы не стали дожидаться, пока до 2-го Северного доползут сани с их имуществом). А после этого Юдин расстался с группой «Хибина».

Позже, 30 марта, к делу опознания топоров подключились родственники погибших. У одного из больших топоров имелась характерная примета: он шатался на топорище, и его принадлежность была установлена без труда. Он принадлежал Тибо-Бриньолю, что подтвердили сразу двое: тетя погибшего Николая и его сосед по общежитию. Второй топор опознала и получила мать Рустема Слободина.

Лишь маленький топорик в чехле остался бесхозным, что и зафиксировал 31 марта прокурор-криминалист Иванов. Но и у того вскоре нашелся владелец (не у прокурора, у топора): 7 апреля топорик опознал и забрал брат покойного Кривонищенко. Поскольку топор оставался один, никакие его приметы в последней расписке получателя не были указаны: ни размер, ни чехол — просто «топор», и все. Хотя написано это слово столь небрежно, таким «врачебным» почерком, что многие дятловеды сомневаются: точно ли о топоре речь?

А дальше (неизвестно когда) случилось странное. Кто-то (не прокурор-криминалист Иванов: и почерк другой, и чернила не те) надписал сверху на списке неопознанных вещей дату 07.04., а первоначальная дата оказалась зачеркнута. Топоры мгновенно, одним росчерком пера, размножились. Их стало четыре: три получены родственниками Кривонищенко, Тибо и Слободина, один (лишь на бумаге) так и лежит 7.04. бесхозным. Четвертый появился ниоткуда, никто и никогда его не находил. Не было — и вдруг возник.

Но современная наука отрицает случаи митоза (т. е. размножения делением) у топоров. В размножении почкованием они тоже не замечены. Здесь стоит констатировать еще один косяк уголовного дела, и без того богатого на косяки: последний, третий топор отдали брату Кривонищенко, но из списка неопознанных вещей не вычеркнули.

Самое интересное, что есть основания утверждать: в поход дятловцы действительно отправились с четырьмя топорами. С двумя большими и двумя маленькими.

Это следует из плана похода — из списка общего снаряжения, уже рассматривавшегося нами, когда речь шла о флягах и грелках.

В строке с топорами (п. 4 списка) тоже имеются крайне любопытные приписки. Изначально топоров два, и эта цифра написана чернилами. Позже Дятлов карандашом плюсует еще один и делает рядом с единичкой пометку «м.». Надо полагать, приехал Кривонищенко и привез свой маленький топорик в чехле. Еще позже — новая корректировка списка. Дятлов, вновь карандашом, исправляет приплюсованную единицу на двойку. Получилось плохо, цифра в результате исправления стала неразборчивой, похожей на двойку и на единицу одновременно. Тогда Дятлов еще раз рисует эту двойку — уже в левом столбце, рядом со словом «топор».

Илл. 41. Фрагмент из списка общего имущества группы «Хибина». Хорошо видно, как прирастало количество топоров в период подготовки похода.

Кому принадлежал этот четвертый топор?

Очевидно, тому, кто присоединился к группе позже всех или одним из последних.

Большой топор попал последним в группу «Хибина» или маленький, туристский?

Скорее всего, маленький. Два больших уже есть, лишний вес тащить не с руки — можно было бы оставить тот, что шатался на топорище.

И Дятлов, наверное, поставил бы в приписке буквы «м., б.» — если бы к первоначально планировавшемуся снаряжению добавились большой и маленький топоры. Но он поставил только «м.».

Как уже было сказано выше, список общего снаряжения — не догма для Игоря Дятлова. Фотоаппаратов (п. 16) у дятловцев в итоге оказалось больше, чем было указано в списке. Радиоприемник (п. 12) они вообще не потащили с собой. Но с этими строками списка Дятлов никак не работает, никаких исправлений, добавлений и приписок не делает. С топорами все иначе, они важнее для похода, ими Игорь интересуется гораздо больше. Отслеживает изменения их количества и все фиксирует. Можно считать доказанным, что группа «Хибина» несла с собой четыре топора, но на месте трагедии были найдены лишь три.

Итак, наш гипотетический Икс теперь неплохо экипирован для марш-броска по тайге. Есть продукты, есть теплое питье в термосе или в двух, есть все, чтобы оборудовать безопасный одиночный бивак, — и брезент, и топорик. Можно трогаться в путь.

(Иные дятловеды, читавшие эту книгу в черновиках, настаивают, что термосы «Олень» взяты автором с потолка и высосаны из пальца. Чтобы не спорить по пустякам, согласимся: теплое питье могло быть в двух привязанных к телу резиновых грелках — уже прилично остывшее, но при быстром движении согреется. Ничего такое допущение в нашей концепции не меняет.)

Но откуда он взялся, этот загадочный персонаж? Кто такой? Как приблудился к стоянке дятловцев? Откуда пришел?

Последний вопрос могли бы осветить охотники-манси. В деле распутывания следов они были на голову выше всех, кто собрался на склоне Холатчахля в конце февраля 1959 года.

Но манси были единодушны: никто чужой к месту трагедии не приходил и с него не уходил.

Следствие не поверило им безоговорочно: охотники могли прикрывать кого-то из своих. (Утверждение, что широкие охотничьи лыжи либо снегоступы следов не оставляют, не более чем миф, неизвестно кем запущенный — в материалах УД есть упоминания о широкой мансийской лыжне. Да и в жизни автору доводилось ходить на охотничьих лыжах и видеть, как ходят на снегоступах: следы остаются в обоих случаях.)

Утверждения манси проверяли и студенты-поисковики, и авиация, тщательно все обыскав в приличном радиусе и больше делая упор на исходящий след (судьба оставшейся четверки дятловцев оставалась под вопросом, и отрабатывались все версии, в том числе и такая: последние четверо могли уйти куда-то далеко).

И туристы, и авиаторы подтвердили слова манси: нет чужих следов, ведущих в район поисков или из него.

Рано или поздно любой дружащий с головой дятловед (а таких все же большинство) осознает, насколько не сочетаются эти два факта: тяжелейшие телесные повреждения у троих дятловцев, неоспоримо свидетельствующие о насильственной смерти, — и отсутствие следов тех, кто мог эти повреждения нанести. Речь не о следах непосредственно у палатки, кедра и оврага: те не сохранились к началу поисково-спасательной операции — нет чужого длинного следа, ведущего к Холатчахлю, отдельные участки которого непременно уцелели бы, как уцелели протяженные участки лыжни самих дятловцев.