"Перевал Дятлова". Компиляция. Книги 1-9 (СИ) - Барчук Павел - Страница 258

С компасами группы «Хибина» тоже не все ладно. В походе КАЖДЫЙ должен иметь с собой нож, компас, спички. И это не формальный пункт инструкции, которым можно пренебречь, — инструкция та написана кровью пренебрегавших. Мало ли что: отбился турист от своих, отстал, заблудился — наличие у него ножа, спичек и компаса становится вопросом жизни и смерти в самом прямом значении этих слов.

И уж эти-то азы Дятлов знал как «Отче наш», даже лучше: незачем советскому студенту и комсомольцу знать слова молитвы, в жизни все равно не пригодятся.

Можно обойтись без примуса, можно перебедовать без спальных мешков. Но компас, нож, спички у каждого — это святое, это не обсуждается. В плане похода, составленном Игорем Дятловым, все три позиции четко указаны в списке индивидуального (то есть обязательного для каждого) снаряжения. Причем спички упомянуты в списке дважды: каждому дятловцу полагался обычный коробок для повседневных нужд и еще один, упакованный в герметичную баночку, на случай ЧП. Более того, в общественном снаряжении прописаны в дополнение к личным запасные компасы: любой из дятловцев, разбив или повредив свой компас (ударившись, например, случайно запястьем о дерево при заготовке дров для костра), тут же получил бы от завхоза замену испорченному прибору. Потому что компас всегда должен быть при себе, это, повторимся, вопрос выживания.

Компас у мертвых дятловцев был. Один. На руке у трупа Золотарева. Где другие?

Или остальные туристы, завершив дневной переход, сняли свои компасы и оставили в палатке? В ней не заблудишься и от своих не отстанешь…

Хорошо, заглянем в палатку. Вернее, в протокол ее осмотра. Найденное перечислено достаточно подробно, хоть и крайне небрежно: не указано, в каких количествах нашлись те или иные вещи («дневники», пишет Темпалов, не поясняя: сколько дневников? чьи? — ну, нельзя же так, Василий Иванович…). О компасах — ни слова.

Открываем другой документ УД, озаглавленный «Протокол осмотра вещей, обнаруженных на месте происшествия».

Названию вопреки, в протоколе отражен не осмотр, а скорее опознание вещей Юрием Юдиным, но не будем придираться. Работникам прокуратуры виднее, как правильно называть те или иные следственные действия.

В этом документе всё по-взрослому. Указывается и количество вещей, и их определяющие признаки. Например, так: «Телогрейка дамская с искусственным темно коричневым воротником, с резинкой внизу и с пристегнутым капюшоном из синего сатина». Все четко и конкретно, с другим предметом одежды эту телогрейку уже не спутаешь.

И что же в этом протоколе сказано касательно компасов?

Компасы в нем упомянуты в количестве трех штук. Лежали в карманах штормовок Дятлова, Тибо и Кривонищенко.

На этом всё. Новые компасы в деле больше не появляются.

Итого их, вместе с тем, что был найден на теле Золотарева, — четыре штуки. Из девяти как минимум. (Список общего снаряжения явно не был для Дятлова догмой: в нем, к примеру, указан радиоприемник, который дятловцы в итоге с собой не взяли).

Предполагать, что и в истории с компасами тоже видна «зачистка следов», вовсе уж нелепо. Никто из погибающих дятловцев не стал бы выцарапывать на ремешке или корпусе своего компаса «мы ослепли от огн. шара» или что-то вроде того. Бумаги у них хватало даже после ухода от палатки. Блокноты, паспорт, купюры, письма. У Золотарева в карманах лежали две газеты — одна целая, другая разделенная на куски — долго ли черкнуть несколько слов на газетных полях?

Недостающие компасы разошлись «на сувениры». Посчитаем это доказанным фактом.

Кстати, ещё о «сувенирах». Одна из самодеятельных поисковых экспедиций в район Мертвой горы, состоявшаяся уже в двадцать первом веке и вооруженная современным оборудованием (в частности, металлоискателями), обнаружила в знаменитом овраге артефакт, с тех пор фигурирующий в дятловедческих кругах как «складной ножик Люды Дубининой». Вроде даже кто-то видел такой или похожий ножик у Дубининой не то лично, не то на фотографиях.

Ценность находки невелика. Нож тех лет, да, но его вполне могли посеять поисковики в 1959 году: несколько десятков человек в течение нескольких месяцев, с февраля по май, топтались на ограниченном пятачке — неужели ничего ни у кого не выпадало из карманов?

К тому же сомнения вызывает подозрительно хорошая сохранность ножа. Автору доводилось бродить с металлоискателем «Гаррет» по нежилым деревушкам, сгоревшим в войну и не восстановленным, — и находить самые различные предметы обихода. Ну, не похож «ножик Дубининой» на пролежавший долгие десятилетия в земле, хоть ты тресни. Коррозия практически «съела» бы его.

Дятловеды муссируют тему особых консервирующих свойств болотистой почвы оврага. Но возможно более простое объяснение. Нож и впрямь принадлежал Дубининой, но в овраг вернулся относительно недавно. Это «сувенир на память». Много лет его скрывали, и лишь перед смертью владелец запоздало устыдился и вернул таким замысловатым способом. Или наследники вернули.

Версия чисто умозрительная, никаких доказательств нет. Так могло быть, но не факт, что было.

Вернемся к лыжам.

Уж их-то растащить на сувениры не могли: лыжи — штука громоздкая, издалека заметная. Хороший сувенир — это нож, компас, блокнот, наручные часы. Сунул в карман и увез — никто не обыскивал убывавших из поискового лагеря. Даже термос «Олень» для сувенира великоват, а уж лыжи тем более.

Все так, и лыжи растащили не на память. Для других целей.

Ключевой свидетель в этом вопросе — Георгий Атманаки. Тоже турист, но к турсекции УПИ отношения не имевший и бревно с Дятловым на субботниках не носивший. Недавний выпускник украинского вуза, он жил в Первоуральске, работал там мастером на заводе. Ходил в походы по Северному Уралу, руководил тургруппами. Участвовал в поисковой операции и находился среди тех, кто побывал у палатки дятловцев раньше, чем прокурор Темпалов и его понятые. Вот что Георгий рассказал на допросе (цитата длинная, но она того стоит):

«Палатка стояла на разложенных лыжах (сколько их было, Атманаки считать не стал, а на допросе ничего не стал выдумывать, — В. Т.), растяжки привязаны к лыжным палкам, причем большинство из них не были повреждены. На скате палатки нашли фонарик, а немного ниже брошены ледоруб, здесь же стояла воткнутая в снег пара лыж, заветренная (северная) сторона палатки была разорвана сплошь и оттуда выглядывало несколько одеял и ватник. Другой скат палатки был завален надутым снегом и лег на дно палатки, завалив все содержимое в ней. Прежде чем начать поиски решили проверить, не осталось ли кого в палатке. Для этого сместили снег и подняли полегшую боковину аккуратно подняли одеяла и ватники. Людей в палатке не было. Осмотрели содержимое. Дно палатки лежало на лыжах (опять не сосчитал, другое в тот момент интересовало сильнее, — В. Т.), поверх этого были уложены ватники, рюкзаки, гетры и прочее мелкое снаряжение.

В головах — на южной стороне были уложены валенки и ботинки, в дальнем правом углу нашли полевую сумку с документами группы, коробку с пленками и деньгами, фотоаппарат и несколько мелких предметов, все было уложено в рюкзак, кроме дневника и документов, отправленных в базовый лагерь. Продолжать дальнейшую разборку вещей не было смысла, а потому все уложили на свои места до прибытия следователя, предварительно приподняв палатку и вытащив оттуда три пары лыж, т. к. проводники собак шли в пешем строю, а остальные лыжи были использованы нами для отметки мест, где были обнаружены тела погибших».

Вот все и прояснилось.

Прокурор и понятые не насчитали под палаткой ни 8 пар лыж, ни 9. Им нечего оказалось считать. Все лыжи к моменту их появления были растащены поисковиками.

Причем растаскивали разные люди и без какого-либо учета. Понадобилось отметить место, где был найден труп или что-то еще, — подошел, выдернул лыжину из-под палатки, унес.

Прокурор Темпалов написал в протоколе беспардонную ложь. А Масленников вполне осознанно эту ложь завизировал своей подписью. Двое других понятых — Брусницын и Шаравин — люди зависимые. От Масленникова, по туристической линии. Именно он утверждал планы походов и мог любого вычеркнуть из списка участников. Поссоришься с ним — и о туризме можно позабыть. Брусницын и Шаравин ссориться с обер-туристом Свердловска не хотели — и подписали заведомую липу.