Иволга и вольный Ветер (СИ) - Чередий Галина - Страница 32

Пальцы сразу сменила мужская плоть и ее вторжение было таким свирепым и беспощадным, что силы мигом ко мне вернулись. Уж голосить точно, потому что безмолвно вытерпеть, когда еще неулегшуюся в тебе бурю жестоко растравляют с новой силой, не давая поблажек и времени на отдых, невозможно.

— Прогнись… прогнись! Откройся вся… Прими … Ну! Сейчас… вот так… вот так… да-а-а! — хрипло-рвано требовал-лютовал надо мной Егор. — Вот так… Громче! Не смей молчать! Хочу твой голос! Ну же! Пой!

Я не понимала, как бы его во мне могло стать еще больше. Внутри не осталось ничего, кроме него и бешеного пламени, которое он разжигал все сильнее каждым новым ударом бедер. Наши мокрые тела сталкивались, сводя меня с ума этой грешной музыкой. Я не могла видеть нас со стороны, но и не видеть пошлейшую картину, что эта музыка рисовала в моем сознании было невозможно. Не сорваться снова в эйфорию с ней было невозможно. Не кричать, срывая голос, выпуская из себя жесточайшее напряжение было невозможно.

Меня как в лихорадке еще потряхивало, а Ветров перевернул меня, как куклу безвольную и навис сверху, бурно дыша и скалясь все еще не нажравшимся зверем. Уперся у моей голову в пол кулаком и рявкнул:

— Открой глаза! Глаза , Валь! Смотри!

Я подняла тяжелые от накатывающей истомы веки и увидела, как он сдернул презерватив со своего ствола и отшвырнул. Обхватив тяжелый, перевитый венами и блестящий от влаги член рукой, он стал накачивать себе, шипя и порыкивая.

— Смотри! — требовал сам и тоже жег меня неотрывным взглядом.

И снова мелькнула странная мысль, что он держится за этот наш визуальный контакт, скрывается, бежит от чего-то другого, используя его.

Мышцы Ветрова на руках, плечах, животе вздулись от напряжения, на шее и виске выступили вены, лицо стало способной напугать маской концентрированной, достигшей апогея похоти. Егор содрогнулся, а вслед за ним и я, когда обжигающая бледно-кремовая струя-лента упала на кожу моего живота. Егор выдыхал-захлебывался, рвано хрипел, изливаясь раз за разом. И даже когда совсем отстрелялся, то так и нависал, бессильно опустив голову, содрогаясь и глухо постанывая. И только время спустя Егор поднял голову и посмотрел мне совершенно рассредоточенно в лицо, а потом на следы собственного семени на моей коже.

— Это так охрененно, что просто не может быть. — пробормотал он и загреб махровую ткань, тут же начав стирать сперму с моего тела.

— Точно. Только мне почудилось, будто делал ты это как бы не совсем со мной. — объяснить самой себе откуда так сразу, после пережитого дикого удовольствия внутри стала горечь разливаться я не могла, вот и решила не ходить вокруг да около. — Было, конечно, супер, но теперь ощущение, что мне нечто чужое перепало.

Ветров сел рядом, так, что мне осталось смотреть в его широкую спину.

— Мне жаль, что ты такое почувствовала. — ответил Егор, после минутной паузы. — Это… не совсем так. Все это было исключительно для тебя… для нас, но… факт допущенного вмешательства признаю.

Как бы я хотела понимать, что он действительно имеет в виду. Но не спросишь — не узнаешь.

— Ну раз тебе жаль, то может введем временный мораторий на запрещенные вопросы и ты компенсируешь все честным рассказом почему ты на эту Веру так среагировал? Она вообще кто?

Мой желудок выбрал именно этот не очень подходящий момент, чтобы напомнить о своих потребностях. И внезапно в животе у Ветрова заурчало созвучно и гораздо громче. Мы уставились друг на друга и я не смогла сдержаться — зафыркала, давя рвущийся смех. А вот Егор не стал этого делать. Тихо рассмеялся, вскочил и протянул мне руку.

— Ладно, твое требование нахожу справедливым. Вера — моя первая женщина и еще немного больше этого.

— Больше? Это, собственно, как?

— Расскажу все, но сначала мы закажем ужин и немного выпьем хорошего вина.

Глава 20

Егор

— Голодный желудок сексу не союзник, — сообщил Вале, которая с блаженным стоном упала поперек кровати и раскинула руки. — Сейчас закажем что-нибудь сытное и способное подогреть еще и либидо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ветров, ты только не вздумай каких-нибудь скользких гадов заказать! — мигом напрягшись подняла девушка голову. — Устриц или типа того! Я такое ни за какие коврижки есть не стану!

— Ты же никогда их не пробовала, неужели хоть узнать вкус не интересно? — поддразнил ее я.

— Нет! Уж без этого знания я как-нибудь проживу. — Валя скорчила комично-испуганную мордаху, смеша меня еще больше. — Серьезно! Я даже когда читаю про них или в кино вижу тошнота подступает.

— Успокойся, Валь. Влияние конкретно устриц на женское либидо слегка преувеличено. Красное мясо с удачными специями, фрукты, орехи и темный шоколад вполне их заменяют. Против них ты ничего не имеешь?

— Не-а, — расслабилась опять моя Иволга и потерла снова заурчавший живот.

Вот хорош же я, девушку голодом заморил. Плюс еще и Вера… будь она неладна. Я не горел желанием откровенничать перед Валей, но справедливость она такая — допустил косяк — компенсируй. Само собой, я Веру не приглашал и даже о ней не думал, привозя Валю сюда. Но чуткая Иволга уловила, что произошло между нами в ванной, помимо просто секса, что я ее использовал … зараза, даже еще и сам не определюсь для чего. Да я, сука, еще не дал себе четкого отчета, почему это сделал, а не поддался, как всегда. Откуда взялся этот импульс. Отказаться. Прикрыться Иволгой от той, кому всегда поддавался.

Да ладно, хорош рефлексировать, как истеричка, мужику полагается давать такому отчет и понимать, что происходит. Впервые я хотел быть с другой женщиной намного сильнее, чем как всегда с Верой. Да чего уж там, Веру я вообще не хотел, по крайней мере осмысленно, о животной реакции тела, годами привыкшего реагировать на близость этой женщины, как ее личный дрессированный пудель, речи не идет. Но и моя животная часть предпочла быть с Иволгой.

— Все доставят минут через сорок. — сделав заказ, я лег на кровать рядом с Валей, размышляя не стоит ли по-быстрому разобраться с этой чертовой компенсацией на трезвую голову, чтобы язык сильно не развязался.

— Это хорошо. А то после полетов, купаний и … всего остального я зверски голодная. Боюсь тебя шокируют мои манеры за столом. — фыркнула девушка, покосившись на меня, любующегося ее лицом.

— Ерунда. По-моему, женщина откровенно наслаждающаяся вкусной едой вместе с тобой гораздо более приятная компания, чем та, что супер элегантно, но крайне уныло ковыряется в диетическом салате и так на тебя поглядывает, что кусок в рот не лезет.

Повисла пауза, мигом становясь тягостной. Мы знали, что разговору быть, так чего затягивать и давить из себя фразы, уходя от неизбежного.

— Спрашивай. — сказал я, откидываясь на спину и тоже уставившись в потолок.

Я ведь мог просто отказаться. Пресечь, закрывая тему, но… Раз не сделал сразу, значит и не хочу, выходит.

— Почему бы тебе не рассказать самому все, что сочтешь нужным. — ответила Валя, тоже присоединившись ко мне в изучении здешнего потолка.

Начинать ломаться или вилять в стиле “а может я ничего не хочу” смысла нет. Почему-то хочу. Именно ей. Почему? Ха! Нежелательный вопрос же.

— Вера была одной из любовниц моего отца. Жила с нами несколько месяцев, пока они встречались. Я в нее, естественно, влюбился. Она была, само собой, в курсе. Сложно такое скрыть, когда тебе еще и шестнадцати нет.

Я внутренне усмехнулся, вспомнив, как терял когда-то дар речи и дыхания лишался от смущения, когда Вера в коротком шелковом халатике на голое тело появлялась на кухне отцовского дома за завтраком. Садилась напротив, скользкая ткань съезжала, обнажая гладкое смугловатое бедро. Или то и дело, в небрежно запахнутом декольте, показывалась упругая грудь, едва ли не до самых сосков. Так что, передернуть после завтрака стало моим обычаем тогда.

— Полгода спустя отец Веру бросил, — поморщился, вспомнив грязный скандал, это событие сопровождавший. Отец всегда по-скотски относился к женщинам, пользовался и вышвыривал, как вещи, не стесняясь оскорбить и унизить. — А она переспала со мной, наверное, просто со зла. Но так уж вышло, что после мы стали встречаться и заниматься сексом на постоянной основе.