Отдай туфлю, Золушка! (СИ) - Разумовская Анастасия - Страница 59

Мари вытерла руки о кожаный фартук и встала рядом с рычагами:

— Ну что, приступим? Или так и будем сопли разводить? С минуту на минуту может вернуться Фаэрт. У нас очень мало времени.

— Не знаю, — честно призналась я, обхватив себя руками. — А что потом будет с тобой? Как Чертополох накажет тебя за двойное преступление?

— Вряд ли у него получится хуже, чем уже есть. Ну, может, в жабу превратит. Тоже будет прелюбопытнейший эксперимент. Ты никогда не задумывалась, как видят мир жабы? Так, Дрэз, нам некогда. Готовься. Я в любом случае соединяю пространства и время, и только от тебя зависит, станет ли моя жаба напрасной.

И она с усилием потянула на себя один рычаг, а затем крутанула второй. И я почувствовала, как лёгкие изнутри что-то защекотало, а воздух словно наполнился кислотой.

Марион всегда считал, что голубые глаза — самые красивые из всех. Цвет небесной безмятежности. Словно вода в озере Желаний. В них можно было нырять и забывать самого себя. И каждый раз он покупался их кажущейся невинностью. Принц любил разных женщин, всех мастей, тощих, пухлых, рыжих, темноволосых, светлых, словно ангелы, бледных, розовых и смуглых, но… Будь его воля, у них у всех бы сияли голубые глаза.

А сейчас этот его фетиш был полон слёз и страха, и его рука невольно легла на эфес.

Спасти, убить тех, кто замутил голубые небеса розоватыми прожилками слёз. Марион скрипнул зубами и отступил.

— Ваше величество, — чуть поклонился, — простите, я тороплюсь.

— Марион! Марион, пожалуйста, прости меня! Я… я всегда любила только тебя, клянусь!

— Да неужели? — принц приподнял брови.

— Как ты можешь так жестоко со мной!

Она всхлипнула, прижала пальчики к глазам, а затем откровенно разревелась. Ему захотелось обнять её и утешить. Марион отступил ещё на один шаг.

— Выражаю вам соболезнование, моя королева. А сейчас позвольте мне пройти.

— Марион! — девушка шагнула к нему, неожиданно оказалась рядом, взялась тонкими пальчиками за пуговицу на его жилете. — Марион… пожалуйста, выслушай. Мне очень плохо и страшно. Я понимаю, что ты обижен на меня. Но ведь ты меня ещё любишь, верно? Ведь да, да?

— Безусловно. Каждый подданный обязан любить свою королеву.

Щёку обожгло пощёчиной. Голубые глаза вспыхнули гневом.

— Перестань! Я не могла ему отказать! Это не был мой выбор. Андриан казнил бы меня за отказ. Неужели ты этого не понимаешь⁈ Королю не отказывают.

— Вот как? Тогда на колени, Юта, и… и оближи мне сапоги.

Она застыла, захлопала глазами. Прошептала сипло:

— Что?

— Король умер, да здравствует король. Перед тобой — следующий король, Юта. На колени.

— Ты шутишь? Ты изде…

— То есть, ты отказываешь своему королю? Эй, страж…

— Нет-нет, подожди.

Королева побелела как полотно, подобрала юбки, зажмурилась и… Марион успел её перехватить. Прижал к себе.

— Не надо. Пожалуйста, — прохрипел, и она услышала, как рвано колотится его сердце. — Прости меня.

Они замерли. А потом Юта несмело приникла к нему. Обняла широкие плечи.

— Марион, — прошептала дрожащим голоском. — Пожалуйста… не злись. Я всего лишь слабая женщина. И я… я очень боялась. И боюсь до сих пор. Ты же знаешь, что я не виновата. Не я выбирала короля, это король выбрал меня. Твой отец, Марион.

— Я предлагал тебе бежать, — устало отозвался принц, снова отстраняя её.

— Может быть, я сделала ошибку, — осторожно ответила Юта. — Но я — женщина. Вот эти все придорожные харчевни и вечные бега… Нищета, голод, вечная стирка… Ты должен меня понять! Я — дочь мельника, я так устала от грязной тяжёлой работы и беспросветности! А если бы что-то случилось с тобой в пути? Что мне было бы делать в незнакомых краях совершенно одной? Идти подёнщицей? Или сразу в содержанки? Ты обо мне думал, Мар?

— Только о тебе и думал, — холодно процедил он.

Юта покачала головой.

— Марион, я всегда любила тебя. Безумно тяжело быть женой короля, постоянно терпеть его присутствие, терпеть его издевательства…

— … ложиться в его постель…

Она покраснела.

— Марион!

— Жаль, тебе не довелось нас сравнить, — рассмеялся принц, заложив руки за спину и снова отступая. — Кара говорила, что я намного лучше в постели. Но хотелось бы, конечно, узнать твоё мнение. Чёрт, Юта! Я боялся даже целовать тебя, чтобы не оскорбить ненароком.

Он вдруг откровенно заржал и весь затрясся от смеха. На карих глазах выступили злые слёзы.

— Малолетний идиот, господи. Должно быть, отец был безумно доволен, что сын всё самое сладкое оставил ему, а?

Юта всплеснула руками, закрыла лицо и расплакалась. Марион перестал смеяться. Задумчиво посмотрел на свою великую любовь. Вздохнул. Вытащил платок, грязный из-за долгого пребывания в кармане, протянул ей.

— Прости. Меня несёт. Это странно, да? Давно должен был успокоиться.

— Наверное, ты до сих ещё меня любишь? — она шмыгнула носом. — Потому злишься. Тебе, должно быть, до сих пор больно.

Он покачал головой.

— Нет. Хотя первые годы я страдал просто ужасно. Да, очень любил. Но уже — нет. Прости. Это лишь привычка. Просто память. Рана, которая давно зажила, но ты её всё равно продолжаешь чесать. Успокойся, Юта. Я больше не буду тебя обижать. Прямо сейчас иди и вели заложить экипаж именем королевы Белоснежки. Отправляйся в Эрталию. Думаю, Белоснежка предоставит тебе убежище от Дезирэ. Возьми, этот жетон подтвердит твой приказ.

Он вложил половину медяка в её руку и снова двинулся к кабинету. Вдруг обернулся:

— Юта… Ещё один вопрос: как ты смогла напрясть золото из соломы?

Королева сглотнула.

— Сделка с Фаэртом? — уточнил принц.

— Да, — тихо призналась девушка.

— И что он потребовал взамен?

— Первенца…

Марион побледнел:

— Тот малыш… он не ведь умер от лихорадки, да?

Юта повесила голову, став бледной, словно полотно. Принц закусил губу, рывком распахнул двери в кабинет отца, ворвался, захлопнул и заложил щеколдой.

— Фаэрт! — заорал, сдёргивая чёрное полотно с огромного зеркала напротив королевского стола. — Я хочу говорить с тобой, сволочь белобрысая! Явись передо мной, дракон блохастый! Ублюдок ведьмы и болотного комара, тебя вызывает принц Марион.

Зеркало замерцало, и в нём возник беловолосый принц Фаэрт. Он стоял посредине тёмного зала с высокими сводами.

— И тебе здравствовать, Марион, — холодно поприветствовал Чертополох.

— Верни мне Дрэз.

— Вот так? Прямо сразу? Без предисловий?

— Именно так.

— Дай время подумать, — издевательски протянул Фаэрт, приставив палец к подбородку. — Сегодня… завтра… гм… Пожалуй, нет. Никогда. Слишком поздно, племянничек, ты спохватился.

— Выходи из зеркала и сразись со мной! — завопил Марион, размахивая шпагой.

— Гм. Пожалуй, не хочу.

— Зачем, тебе эта девочка, урод красноглазый?

— Просто так. Забавная.

Принц украдкой перевёл дыхание. Дрэз жива. Это главное. Схватил какой-то документ со стола, не глядя, потряс так, чтобы свисающая со шнурка печать заболталась в воздухе.

— Приказ короля, — прошипел яростно. — Король хочет посмотреть на девчонку.

Фаэрт наклонил голову. Чёрный правый глаз блеснул насмешкой.

— Дрэз — моя собственность. Моя игрушка. Даже король не может её забрать. Сделка завершена и пересмотру не подлежит. Так что, милый Марион, иди и женись на своей любимой Золушке. За твою свадьбу дорого заплачено. Наш разговор окончен.

Поднял руку, чтобы щёлкнуть пальцами. Но Марион недаром гордился быстротой реакции. Прыжок. Плечо вперёд, и, прежде чем пальцы в белых перчатках коснулись друг друга, принц провалился в зеркало, одновременно обнажая шпагу в прыжке.

И оказался в зеркальном коридоре среди бесконечных отражений.

Глава 28

Ко мне возвращается память

По зеркалам побежали молнии, похожие на раскалённые ручейки магмы. Жжение в лёгких становилось практически невыносимым. Я открыла рот, силясь вдохнуть.