Королева карантина (ЛП) - Пекхам Кэролайн - Страница 9

Они не смогут меня найти.

Я не смогу освободиться.

У меня оставалось самое большее несколько дней. Моя судьба была вымощена, окружена стенами со всех сторон, поскольку она вела меня к моему конечному пункту назначения. И в конце меня ждала только могила.

— Сколько, черт возьми, это займет времени, чувак? — Спросил я с явным нетерпением в голосе, расхаживая взад-вперед перед обеденным столом в Храме.

Сэйнт сидел перед своим ноутбуком совершенно неподвижно, уставившись на экран, сцепив пальцы домиком, и ждал, как долбаная статуя, а остальные из нас пытались не сорваться.

Ну, мы с Монро пытались не сорваться — Киан в данный момент разговаривал по телефону со своим дядей Найлом, стиснув челюсти так сильно, что я был почти уверен, что он вот-вот взорвется. Но в последние дни он почти постоянно выходил из себя, так что я не обращал на него особого внимания.

Я смотрел прямо на Сэйнта, когда он ответил на звонок, краска отхлынула от его лица, когда слабейший звук ее голоса донесся до меня из динамика за самую короткую долю секунды до того, как он отключился. Одно слово — это все, что ей удалось произнести. Имя Сэйнт. Мольба о помощи, единственный шанс на спасение и меньше секунды связи между ними. Но это было все, что ему было нужно. Потому что мы говорили о Сэйнте, мать его, Мемфисе. Одно слово и звонок с неизвестного номера — с таким же успехом она могла бы дать ему полный адрес и время, когда мы могли бы отправится за ней. Спасибо, черт возьми. Хотя час, прошедший с того единственного, мгновенного, мимолетного телефонного звонка, казалось, растянулся в вечность, пока Сэйнт творил свое волшебство, дергал за нужные ниточки, умасливал нужных людей, и теперь нам просто оставалось, черт возьми, ждать, пока это не окупится.

— Хорошо, — выдавил Киан, возвращая мое внимание к нему и его телефонному разговору. — Я позвоню тебе и договорюсь о месте встречи, когда узнаю подробности. — Киан повесил трубку, и я задумался, действительно ли это лучший способ обращаться с человеком, которого он не раз объявлял невменяемым психопатом. Но, очевидно, ему было на это наплевать, и мне оставалось только надеяться, что Найл О'Брайен все еще на нашей стороне, несмотря на грубость его племянника.

— Он в деле, — сказал Киан, бросая свой телефон на стол так, что он проскользил по полированному дереву и врезался в ноутбук Сэйнта. — Скажи мне, когда мы будем готовы к отъезду.

Он вышел, не сказав больше ни слова, и направился вниз, в склеп, где из него вырвался яростный рев, эхом отразившийся от холодных каменных стен, прежде чем мгновением позже раздался предсказуемый звук того, как он выбивает дерьмо из боксерской груши. Ему удалось разорвать две из них за те недели, что Татум отсутствовала, рассыпав песок по всему полу, пока он стоял там, обливаясь потом и тяжело дыша, едва ли даже выглядя человеком, поскольку ярость в нем бушевала вовсю.

— Я лучше прослежу, чтобы он надел перчатки, — проворчал Монро после того, как прошло несколько мгновений, пока мы слушали боль Киана в физической форме. — Если он испортит себе руки до того, как мы отправимся в путь, он не сможет ей ничем помочь.

Ей.

Никому из нас не нужно упоминать ее имя. В нашей жизни была только одна женщина. Только одна. Она была пауком, который заманил нас всех в свою паутину и привязал друг к другу. Возможно, мы были близки без нее, но с Татум, мы были непреодолимой силой. Нам нужно было только направление, чтобы высвободить нашу ярость, и мы были бы готовы разорвать мир на части, чтобы вернуть ее на ее законное место в нашем сердце.

Монро отошел, чтобы присоединиться к Киану, и я тяжело вздохнул, пытаясь сдержать собственное разочарование.

— Что-нибудь? — Спросил я, в то время как Сэйнт продолжал пялиться в никуда на экране долбаного ноутбука.

— Да, — язвительно ответил он, его голос сочился презрением. — Мой контакт в ФБР уже отследил номер этого ублюдка и переслал мне все подробности. Я решил продолжать сидеть здесь и никак не реагировать, потому что совершенно очевидно, что мне наплевать на благополучие нашей королевы. Пожалуй, я пойду вздремну, прежде чем открывать сообщение.

Его холодный взгляд скользнул по мне на одну секунду, прежде чем он вернулся к своему гребаному экрану, ожидая, когда это электронное письмо придет на самом деле, и я почувствовал тяжесть этого взгляда, как гребаный удар под дых.

— Хорошо, хорошо, — ответил я, поднимая руки в знак капитуляции и извинения. — Я просто отчаянно хочу отправится туда и найти ее.

Сэйнт медленно выдохнул и кивнул.

— Мы все в равной степени разбиты от разлуки с ней. Наше увлечение девушкой, которую мы сделали своей, — это нечто совершенно поразительное, ты согласен?

— Не совсем, — ответил я. — На нее стоит взглянуть всего лишь один раз — по настоящему взглянуть, я даже не говорю о чертовски сногсшибательной внешности, а на богатство ее души и силу, которой она обладает, даже не пытаясь. Как только ты это увидишь, я не думаю, что кто-то удивился бы, что она очаровала нас четверых. Я имею в виду, черт возьми, эта девушка заслуживает чертовски многого в этой жизни, и если мы сможем хотя бы начать давать ей это, то я полностью согласен.

До нас донеслись звуки спора Киана и Монро по поводу отсутствия у него перчаток, за которыми быстро последовали звуки их драки друг с другом. Хотя я не беспокоился о том, что они нанесут себе какие-либо серьезные травмы. Ни один из них не захотел бы сделать другого бесполезным, как только мы узнаем, куда нам нужно отправляться. Нам четверым нужно быть в отличной форме, чтобы спасти ее.

— Она — свет в нашей тьме, — сказал Сэйнт, когда я уже почти отчаялся получить от него ответ. — Я просто надеюсь, что наша испорченность не слишком запятнает ее душу.

Я пренебрежительно усмехнулся, и он приподнял бровь, соизволив взглянуть на меня еще раз.

— Чувак, так это не работает, ты что, еще не понял? — Я спросил его.

— Что?

— Испорченность. Это не мы омрачаем ее душу, это она освещает нашу. Она могущественнее любого из нас, и чем глубже мы впускаем ее в свои сердца, тем ближе, я думаю, мы приближаемся к спасению.

— Спасению? — Спросил Сэйнт, прежде чем покачать головой. — Нет, я не верю, что мы собираемся стать исправившимися гражданами, Блейк. Я думаю, что мы стали ее созданиями. Мы все еще псы войны, мрачные, отчаявшиеся и разоренные, какими бы мы ни были, но она наша хозяйка. Она не смоет это пятно с нашей натуры, но она покажет нам, куда лучше всего его направить. И я, например, готов позволить ей это.

Я тяжело сглотнул, обдумывая его слова. Надеялся ли я, что пребывание с ней изменит меня? Сделает из меня лучшего человека, чем тот, кем я был? Возможно. Но, возможно, он был прав. Мне не стоило пытаться использовать ее, чтобы выбраться из темноты. Может быть, мне стоит просто принять свою тень и использовать ее как путеводный свет, указывающий, куда я должен их направить.

Сэйнту каким-то образом удалось выпрямиться еще больше, хотя его позвоночник с самого начала был как шомпол, и он быстро наклонился к ноутбуку, нажав несколько клавиш, прежде чем его глаза пробежались взад-вперед по экрану. Я наблюдал за происходящим с колотящимся сердцем, вопреки всякой надежде надеясь, что контакт Сэйнта дал результат. Что номер, с которого нам позвонила Татум, был тем сухарем, который нам был нужен, а не еще одним пустяком.

— Попался, — промурлыкал Сэйнт, поднимаясь на ноги и отходя от ноутбука.

Я мгновенно наклонился, желая увидеть это своими глазами, и улыбнулся, обнаружив зарегистрированного владельца мобильного телефона, с которого мы получили этот звонок. Джонас Бэрроу, тридцать девять лет, холост, ассистент-клиницист в «Серенити Фармасьютикалс». — Его адрес тоже был указан рядом с недавней фотографией, которая, как я догадался, была с его водительских прав. Татум назвала нам имя Джонас перед тем, как у нее сломался наушник, но до сих пор у нас не было других зацепок. Я возненавидел его с первого взгляда, начиная с его жидких каштановых волос и заканчивая прискорбной попыткой отрастить бороду, которая больше походила на то, что кто-то приклеил клочки лобка к его лицу в случайных местах.