Корпус обреченных (СИ) - Хай Алекс - Страница 23

Шереметева молча опустилась в кресло и рассеянно положила книгу себе на колени.

— Так. Подождите… — она снова принялась перелистывать страницы. — Вот химера, вот другое зверье… Связки заклинаний, описание губительных свойств… Искажений?

— Так называются аномалии в этой книге, ваше превосходительство, — кивнул отец.

— Что ж, термин подходящий. Пространство действительно искривляется, когда случается аномалия… Почему вы не пришли с этим раньше?

— Потому что вы приложили много усилий для соблюдения секретности того, что происходит, — огрызнулся я. — Только когда шарахнуло у нас в губернии, пришлось думать, что это такое и откуда. А затем моя сестра оказалась отравлена этой губительной силой. Эта книга нужна была нам самим.

Шереметева побледнела.

— Ваша дочь больна?

— Уже нет, — спокойно ответил отец. — Алексею удалось ее исцелить.

— И добавить кое-что новое к своим наблюдениям, — добавил я.

Генерал-лейтенант выглядела потерянной. Оно и понятно: не каждый день такие новости и подарочки. Тут даже Персидскую фурию проймет.

— Ваша светлость, могу я попросить рюмку водки?

— Яблочный самогон устроит? — предложил отец.

— Черт с вами, Иоанн Карлович, налейте что есть.

Теперь-то она поняла! Теперь-то картинка в ее голове сложилась куда яснее. И я видел, насколько это обеспокоило Шереметеву. Точнее, напугало.

Отец плеснул домашнего шнапса гостям и себе с Виктором. Шереметева подняла рюмочку и тут же ее осушила до дна. Эх, так пить — только продукт переводить. Глотками надо, медленно, смакуя…

— От лица Специального Его Императорского величества корпуса благодарю вашу семью за этот дар, — хрипло произнесла гостья. — Это… Это действительно рушит многие наши представления о том, как работают эти аномалии.

— Больше скажу — можно обойтись без литров ртути, — улыбнулся я. — Хотя, например, ртутные сплавы или природные минералы вроде киновари могут быть полезны. Особенно для неодаренных.

Шереметева рассеянно кивнула.

— Сплавы… Конечно! Вот что там было нарисовано!

Мы с родителями удивленно переглянулись.

— В книге нет ничего о сплавах, — сказал отец.

— Не в книге, — отмахнулась Шереметева. — На картине!

Она поискала глазами папку, с которой пришла, схватила ее и принялась быстро перебирать листы. Затем вытащила один — очень плотный, словно картон — и положила посередине стола прямо на вазочки с печеньем.

Все мы подались вперед, чтобы рассмотреть изображение. Это была миниатюрная копия какого-то старинного полотна. Сфотографировали так, что даже сохранились контуры массивной позолоченной рамы.

— Кто все эти люди? — удивленно спросила великая княгиня.

На картине была изображена сцена… тайного совета? Интерьеры старинные, дворцовые, в стиле барокко. Изображенные люди — в роскошных мундирах и придворных нарядах.

За длинным вытянутым столом, словно на «Тайной вечере» да Винчи сидели восемь человек: семеро мужчин и одна белокурая женщина. Женщина — в центре стола, по правую руку от нее четверо вельмож, по левую — еще трое. Она показалась мне знакомой.

Все они сидели на фоне еще одной картины, изображавшей какую-то грандиозную батальную сцену Петровских времен. Только вот баталия… Я был готов поклясться, что художник изобразил магическую битву.

По столу, за которым заседали женщина и вельможи, были разбросаны какие-то серебряные предметы. Сначала мне показалось, что посуда, но, приглядевшись, я увидел элементы… оружия.

— Очень странное полотно, — сказал отец.

— Это фотография очень важной картины, — пояснила Шереметева. — В натуральную величину она гораздо больше, так что здесь не разобрать всех деталей. Но главных героев, думаю, вы узнаете.

— Это императрица Елизавета Петровна? — удивленно спросил Андрей.

— Да, Романов. Это дочь Петра Великого, последняя носительница сильной крови. И ее советники. Именно с этой картины все и началось…

Глава 12

Первым делом я уставился на Андрея — как и мои родители. Уж кто-кто, а сын фактического главы государства должен был что-то знать.

Но Андрей явно видел эту картину впервые. Сейчас кузен казался совершенно сбитым с толку. Почему же отец, сам Федор Николаевич, ничего ему не рассказал?

— Прошу прощения, ваше превосходительство, но теперь я понимаю еще меньше, — озадаченно сказал матушка. — Что это за полотно?

— Лет пять назад мы нашли его в одном из флигелей Фонтанного дома. В тот момент я как раз отбывала отпуск в резиденции своего брата. Решила устроить уборку в неиспользуемых помещениях… Впрочем, это не относится к делу. И я нашла вот это, — Шереметева постучала пальцем по краю репродукции. — Картина была в ужасном состоянии, и поначалу брат даже не хотел ее восстанавливать. Не видел в ней художественной ценности.

Великая княгиня пожала плечами.

— Как по мне, вполне живописно вышло. Писать групповой портрет всегда сложно, тем более если на нем изображена и императрица…

— Почему вы сказали, что с этой картины все началось, Лариса Георгиевна? — отец уставился на бывшую начальницу. — Как она вообще связана с предметом обсуждений?

Шереметева лишь мельком на него взглянула.

— Эта картина — своего рода шифр. Она дала начало моим изысканиям. И раз здесь собрались почти все, кто связан либо со Спецкорпусом, либо с императором, полагаю, я имею право разглашать итоги своих поисков. Тем более что инициатором создания корпуса выступила я. Этот проект занял у меня несколько лет, прежде чем я пришла к великому князю с предложением.

А вот это было интересно. До этого мне думалось, что Спецкорпус наспех организовали, когда в регионе начали появляться первые заметные Искажения. Но, судя по всему, все было иначе.

Моя будущая начальница залпом допила кофе и, отложив книгу на край стола, подалась вперед.

— На обороте картины была надпись: «Собрание Тайного Его императорского величества Петра Алексеевича ордена Святого Феодора Стратилата», — пояснила Шереметева. — Тогда я знатно удивилась — подобных орденов я не знала и ничего не слышала о тайных обществах сего имени.

Княжна Марина нахмурилась.

— Святого Феодора Стратилата почитают как победителя чудовищ и защитника рода человеческого. По преданию, этот святой одолел страшного змея, пожиравшего людей и скот…

Мы с Андреем переглянулись.

— Что ж, сегодня мы видели не змея, но все равно это можно с уверенностью назвать чудовищем…

— Ага, а нас с натяжкой можно назвать его защитниками.

Матушка тряхнула головой.

— Подождите, пожалуйста, — она уставилась на Шереметеву. — Вы что, хотите сказать, что все эти люди на картине…

— Состояли в некоем тайном ордене борцов с тварями, что вылезают из аномалий, — кивнула генерал-лейтенант. — По крайней мере, это моя гипотеза.

— Вероятно, гипотеза имеет под собой основания, — отозвалась Марина. — Твари существуют, теперь это доподлинно известно. Но только почему до нас не дошли сведения? Это же… восемнадцатый век, а не глубокая древность.

Шереметева поднялась с места и подхватила свои пожитки.

— У меня есть предположение, — сказала она. — Полагаю, вам лучше увидеть результаты моих исследований лично в более подходящем для этого месте. Мне придется просить вас проследовать вместе со мной в Михайловский замок.

Мы с Андреем поднялись первыми.

— Едем немедленно!

Мы быстро расселись по автомобилям. Делегация получилась эффектная: кортеж из модернизированного военного джипа, гербового дворцового лимузина и парочки наших ретро-любимчиков отца и матушки. Это бы никого не удивило, устрой мы подобный автопробег у Мариинского театра или ресторана «Медведь».

Но все это оказалось на парковке мрачного Михайловского замка, когда часы пробили полночь. Впрочем, гарнизон Шереметевой, казалось, уже вообще ничем нельзя было удивить.

— Однако, вечер перестает быть томным, — улыбнулся кузен Андрей, когда мы вышли на воздух. — Что ж, зато теперь я хотя бы перестану донимать отца кучей вопросов.