100 великих речей - Ломов Виорэль Михайлович - Страница 67

Неудивительно поэтому, что диссертации по генетике, в которых диссертант предпринимал хотя бы даже робкую попытку развития того или иного положения мичуринской генетики, всячески тормозились экспертной комиссией. Диссертации же морганистов… появлялись и утверждались… чаще, чем это было бы в интересах подлинной науки».

P.S. В защиту школы Лысенко приведем данные из справочника 1965 г. «Мировая экономика» о валовом сборе зерновых и технических культур, выращенных по технологиям Лысенко в 1958 г. и по рекомендациям его противников – в 1963 г.

Валовой сбор культур в СССР в 1958 – в 1963 (млн т.):

Пшеница 76,6—49,7

Рожь 16—1211

Овес 13,4—4

Сахарная свекла 54,4—44

Лен 0,44—0,37

Картофель 86,5—71,6

Добавим к этому, что по методикам практиков-агробиологов Лысенко выращивался генетически чистый продукт, а применение методик генетиков-теоретиков привело к распространению вредных для организма генетически модифицированных продуктов.

Речь Жданова о журналах «Нева» и «Ленинград» (1949)

В череде послевоенных партийных постановлений по вопросам искусства и культуры первым стало Постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград» от 14 августа 1946 г. Секретарь ВКП(б) И.В. Сталин поручил главному идеологу партии, второму секретарю ЦК Андрею Александровичу Жданову (1896–1948) выступить с отдельным докладом на совещании в Ленинградском обкоме ВКП(б) и разъяснить причины появления постановления. Выступление Жданова, расцененное некоторыми представителями советской интеллигенции как «сведение счетов», «расправа» с писателем-сатириком Михаилом Михайловичем Зощенко и поэтессой Анной Андреевной Ахматовой, по сей день вызывает негодование либеральной общественности и неоднозначные оценки историков.

Чтобы не запутаться в этих разноречивых оценках, посмотрим на историю с ленинградскими журналами глазами человека, пришедшего с фронта или делавшего танки на эвакуированном в Сибирь заводе. Их было большинство, таких людей в стране. И от «бойцов литературного фронта» они ждали описания подвигов красноармейцев, победы Солдата над Смертью, как в поэме А. Твардовского «Василий Тёркин» или очерке А. Толстого «Русский характер». Ждали гимна верной любви, пронесенной сквозь пламя войны, как в стихотворении К. Симонова «Жди меня». В «верхах» ждали от литераторов того же. Более того, И.В. Сталин и члены ЦК ВКП(б) были уверены, что так и будет. Ведь в начале войны эвакуировали на восток не только заводы и мастеров, но и не ушедших на фронт деятелей культуры, по возможности обеспечивая их всем необходимым.

Едва закончилась Великая Отечественная война, началась война «холодная», в любой момент готовая перерасти в «горячую». Партийным органам страны было не до сантиментов. К тому же в лихолетье тыловое хозяйство, учреждения и коллективы культуры поросли, как бурьяном, коррупцией, воровством, кумовством. Некоторые режиссеры и писатели навострили нос на Запад, отошли от канонов соцреализма и проповедовали явно буржуазные ценности. В связи с этим советское политическое руководство вынуждено было «завинчивать гайки».

По указанию Сталина в театрах, издательствах, редакциях литературных журналов и т. д. проверяли целевое использование государственных средств и наводили порядок. Параллельно изучали продукцию творческих союзов – насколько она отвечала задачам партийного искусства. Финансовых преступлений и идеологических безобразий было выявлено множество. На заседании Оргбюро ЦК Сталин заявил, что советские журналы «не частная лавочка» и редакции не имеют права приспосабливаться к «вкусам отдельных людей, которые не хотят признавать наш общественный строй»[21]. В печати были подвергнуты основательной критике И. Сельвинский, Н. Асеев, М. Алигер, К. Чуковский и др. писатели.

Первым серьезным документом по вопросам искусства и культуры стало подготовленное А.А. Ждановым Постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград» от 14 августа 1946 г., в котором шла речь о слабом руководстве этих журналов и недостойных уровня этих журналов публикациях М. Зощенко, М. Слонимского, И. Варшавского, А. Ахматовой, И. Садофьева, М. Хазина, М. Комиссаровой, Г. Ягдфельдта, А. Штейна, Ю. Реста-Шаро.

Наибольшей критике подверглись Зощенко и Ахматова, попавшие «под раздачу», по мнению ряда историков, случайно. Хотя есть и другая точка зрения: мол, Сталин и Жданов назначили их в качестве «козлов отпущения» как самых талантливых и «неподдающихся».

Критиковать Зощенко и Ахматову, с точки зрения партийного руководства, писателей-фронтовиков и читателей фронтовиков и работников тыла, интеллигенции (за исключением вечно стонущей «элиты»), было за что. Зощенко – за создание «пустых, бессодержательных и пошлых вещей» – рассказ «Приключения обезьяны», «пошлый пасквиль на советский быт и на советских людей» или за «омерзительную» повесть «Перед восходом солнца».

Об Ахматовой было сказано, что поэтесса «является типичной представительницей чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии. Её стихотворения, пропитанные духом пессимизма и упадочничества, выражающие вкусы старой салонной поэзии… не могут быть терпимы в советской литературе».

По указанию Сталина, Жданов выступил на совещании в Ленинградском обкоме ВКП(б) с докладом, разъясняющим постановление. Докладчик жестко прошелся по публикациям журналов «Звезда» и «Ленинград», разнес в пух и прах безыдейные произведения ряда авторов. Не станем перечислять их, ограничимся Зощенко и Ахматовой, но и они – не герои доклада. Жданов охарактеризовал их скорее как литературных персонажей. Главным же в его выступлении стал портрет советской литературы, какой она должна быть и каким требованиям соответствовать. В этом смысле это уникальная речь, следуя которой русская литература и сегодня была бы лучшей в мире. Но трагедия в том, что большинство сегодняшних литераторов – копия тех, чьё творчество критиковал Жданов, разве что талантами жиже.

Далее – выдержки из доклада:

«Зощенко… не способен найти в жизни советских людей ни одного положительного явления, ни одного положительного типа…

Трудно подыскать в нашей литературе что-либо более отвратительное, чем та «мораль», которую проповедует Зощенко в повести «Перед восходом солнца», изображая людей и самого себя как гнусных похотливых зверей, у которых нет ни стыда, ни совести. И эту мораль он преподносил советским читателям в тот период, когда наш народ обливался кровью в неслыханно тяжелой войне, когда жизнь Советского государства висела на волоске, когда советский народ нес неисчислимые жертвы во имя победы над немцами… (Повесть была опубликована в 1943 г. – В.Л.)».

А.А. Жданов выступает на заседании оргбюро ЦК ВКП(б). 1946 г.

«Анна Ахматова… является одним из знаменосцев пустой, безыдейной, аристократическо-салонной поэзии, абсолютно чуждой советской литературе… До убожества ограничен диапазон ее поэзии, – поэзии взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной. Основное у нее – это любовно-эротические мотивы, переплетенные с мотивами грусти, тоски, смерти, мистики, обреченности… Не то монахиня, не то блудница, а вернее, блудница и монахиня, у которой блуд смешан с молитвой… Что общего между этой поэзией, интересами нашего народа и государства? Ровным счетом ничего…

Наша литература – не частное предприятие, рассчитанное на то, чтобы потрафлять различным вкусам литературного рынка…

Литература призвана не только к тому, чтобы идти на уровне требований народа, но более того, – она обязана развивать вкусы народа, поднимать выше его требования, обогащать его новыми идеями, вести народ вперед…

Весь сонм буржуазных литераторов, кинорежиссеров, театральных режиссеров старается… отвести внимание в русло пошлой безыдейной литературы и искусства, наполненных гангстерами, девицами из варьете, восхвалением адюльтера и похождений всяких авантюристов и проходимцев.