Императорский отбор, или Его строптивое счастье II - Самсонова Наталья - Страница 15

– Ты зря ждешь проблем, – негромко сказала Вай. – Они затаились, никто не хочет вылететь из дворца подобно Варлони.

– А жаль, было бы неплохо проредить бездельников, – буркнула Милли.

Волчица вздохнула и, пожав плечами, отвернулась к окошку. Хестер тоже не слишком-то хотела поддерживать диалог: леди Аргеланд была огорчена отсутствием волки. Ей отчего-то казалось, что Конфетка вернется к утру.

«Неужели отец не ответит? – Хестер прикусила губу. – Может, стоило написать более подробно? Но бумага может попасть в чужие руки. Конечно, Конфетка ни за что не отдаст письмо, но… Не стоит забывать, что все мы смертны».

С трудом выбросив из головы тоскливые мысли, Хестер растерла лицо руками и спросила:

– Скоро?

– Уже, – Вайолин клыкасто улыбнулась, – с минуты на минуту остановимся.

Карета мягко качнулась и замерла. За резной дверцей послышались резкие команды, и еще через несколько минут выход был свободен.

От кареты к дверям картинной галереи был раскатан белоснежный ковер. По обеим сторонам от него выстроились воины. Причем стояли они лицом к людям и спиной к идущей сквозь строй Императрице.

– Что случилось во дворце?! Где Император?!

– Славься, Императрица!

– Провинции голодают!

Люди, оборотни и драконы выкрикивали самые разные фразы, и Хестер приходилось замедлять шаг.

«Я не готова, – билась в голове испуганная предательская мысль. – Я не готова».

– Ненавижу!

К леди Аргеланд бросилась немолодая женщина в парчовом платье.

– Ненавижу! Моя дочь, моя внучка – ты всех уничтожила!

Бойцы не пропустили ненормальную, и Хестер хотела было уйти, но…

– Кто ты и о ком говоришь? – холодно и ровно проговорила леди Аргеланд, разворачиваясь к стоящей на коленях женщине.

Толпа, что рассматривала и обсуждала Императрицу, застыла. Сотни людей жадно прислушивались к разворачивающемуся действу.

– Моя внучка, Риальтрея Лисомни Авинская, – женщина тяжело поднялась с колен, – за что вы ей отомстили, Ваше Императорское Величество?

– Лорд и леди Авинские находились слишком близко к центру бального зала, – весомо проговорила Хестер. – Вы знаете, что на жизнь Императора покушались. Сейчас ваша семья в безопасности, как и все, кто присутствовал на балу. Но никто не покинет дворцовую территорию до тех пор, пока мой венценосный супруг не вынесет приговор.

– Так это же был Прорыв! – крикнул кто-то из толпы.

Хестер повернулась и выразительно посмотрела на яркие дворцовые шпили, что горели на фоне синего-синего неба.

– А я и не заметила. Неужели вы не знакомы с теорией минимального диаметра Прорывного пятна? Его печатают из года в год.

В толпе кто-то засвистел и заулюлюкал, осуждая задавшего вопрос.

– Я знаю, что по городу ходят слухи о Прорыве. Но пострадала лишь малая часть Бального Зала. Который закрыт ради расследования. Кто-то осмелился напасть на Его Императорское Величество, и, – тут Хестер криво усмехнулась, – Императрица должна просить милости за всех своих подданных. Но ради этого подданного я преступлю многовековую традицию. Вернитесь домой, леди, и ждите новостей.

Немного помолчав, Хестер негромко сказала:

– Завтра будет открыт дворцовый парк. Вы сможете взять букет цветов и отнести богам, попросить скорейшего выздоровления для Его Императорского Величества.

– Славься, Императрица!

Настроение людей изменилось. И Хестер, шагнув в прохладу картинной галереи, задумалась о том, имеет ли она право на любовь своих подданных.

«Я предала своих людей. И что самое страшное – вернись я в прошлое, все равно поступила бы так же», – пронеслось у нее в голове.

А после все мысли покинули разум леди Аргеланд: подле одного из батальных полотен, с которых начиналась выставка, стоял Тирриил.

– Ваше Императорское Величество. – Он низко поклонился, а после добавил интимным шепотом: – Моя венценосная сестра.

– Лорд Тирриил, какая неожиданная встреча, – процедила Хестер, пытаясь взять себя в руки. – Говорили, что вы в своем доме.

«Сидишь за поднятыми щитами, скотина, и ждешь, пока умрет мой истинный», – мысленно закончила леди Аргеланд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Я услышал о вашем интересе к полотнам и поспешил прибыть в картинную галерею. – Мерзавец галантно улыбнулся. – Мне пришлось перенастроить щиты, из-за чего какое-то время нельзя было ни войти, ни выйти. Но в знак своего раскаяния я посылал пирожные к вашему столу, по нраву ли вам они пришлись?

– Леди Варлони отдала должное изысканным яствам, – холодно проговорила Хестер.

«Выкрутился, гад. Ну ничего, нюхачи Грега упадут тебе на хвост».

– Позвольте мне исправиться. Увы, давний спор с Дарреном закрыл мне доступ в Старший Дворец…

Леди Аргеланд, понимая, к чему он клонит, ровно проговорила:

– Малый Дворец куда как краше и уютней.

Как бы ни старалась Хестер отделаться от мерзавца, всю прогулку он отирался неподалеку. И нет-нет да и находил возможность выставиться перед придворными дамами. Но что самое неприятное, он всячески выражал почтение Императрице. И Хестер понимала, что она должна либо выставить себя глупой истеричкой и наброситься на Тирриила с обвинениями, либо смириться с тем, что со стороны они выглядят почти семьей.

– Скользкий гад, – прошипела Милли.

– Ничего, и на него петля найдется, – мрачно отозвалась Вайолин.

– Леди, вы вольны остаться в галерее. – Хестер остановилась перед черно-серым полотном, изображавшим пустые мертвые скалы. – Я выбрала для себя картину и желаю вернуться и рассказать супругу о проведенном дне. Он, знаете ли, скучает. А скучающий мужчина, вынужденный подчиняться своему целителю…

Тут леди Аргеланд замолчала, позволяя дамам додумать. И они додумали в правильном направлении: зашептались, захихикали, вспоминая своих мужей и сыновей.

«Теперь они сами себя убедят, что Император стремительно выздоравливает», – удовлетворенно подумала она.

– Леди, я жду вас на чай после ужина.

– Только леди? – с намеком поинтересовался Тирриил.

– Традиции, – пропела Хестер, – но ваша истинная возлюбленная будет желанной гостьей в моей гостиной. Наслаждайтесь полотнами. Лидия, Вайолин, Милли.

Вновь выстроившись клином, они покинули галерею, прошли по все такому же белому ковру до кареты и вскоре вернулись во дворец. Где Хестер с некоторым стыдом, но и удовольствием грохнула об пол глиняную вазу.

– Правильно-правильно, не держи в себе, – покивала Милли и подала вторую.

– Лучше бы, конечно, об голову Тирриила, – мечтательно вздохнула Вайолин, – но и правда, выпусти гнев.

– Да выпустила уже. – Хестер поставила вазу на пол. – Глупо это.

На деле леди Аргеланд больше переживала из-за отсутствующей волки, чем из-за присутствующего Тирриила.

– Вуф!

Обернувшись на знакомый лай, Хестер ахнула: Конфетка явно побывала очень и очень далеко! Слипшаяся от грязи шерсть была покрыта ряской, тиной и…

– Это крылышки болотных ширл?! – ахнула Вайолин. – Конфи, милая, не двигайся. Я просто сниму с тебя эту прелесть, просто осторожно отделю, ни шерстинки не задену…

Вид воркующей волчицы поразил подруг в самое сердце. А леди Аргеланд пришлось признать, что она знает далеко не все. Хотя наставники вбивали в нее знания неустанно, она не может даже предположить, к чему относятся «крылышки болотных ширл».

– Это же какие-то коричневые веревочки, – прошептала Милли. – Для чего?

– Даже не представляю, – честно ответила Хестер.

– Серьезно?! – Милида повернулась к подруге. – Почему?!

От этого леди Аргеланд совсем смутилась:

– Самой стыдно.

Милли перевела взгляд на леди Аррави, но она также недоуменно развела руками:

– В зельях точно не используют. По меньшей мере в тех, что мне знакомы.

– Зато мы можем ясно видеть, где именно побывала Конфетка, – хихикнула Милида и указала на грязные следы, оставшиеся от лап волки.

Рассмеявшись, Хестер взмахом руки заставила грязь исчезнуть: меньше всего Ее Императорскому Величеству хотелось вызывать слуг и ждать, пока они уберут.