Барышня ищет разгадки (СИ) - Кальк Салма - Страница 20

— И что же? — я даже ручку перьевую отложила, чтобы не отвлечься и не запачкать лист чернилами.

— Нигде не обнаружил. И либо это значит, что наш нехороший человек передвигается по железной дороге, либо там он лучше прятал концы в воду.

— Лучше бы первое, — пробормотал Брагин, а я истово закивала, тоже соглашаясь.

— И я завтра займусь тем же, но уже как раз по станциям, по тем, где давно не бывал. Как раз к понедельнику и к встрече у Болотникова что-нибудь узнаем.

— Было бы неплохо, — согласился Брагин. — Потому что слухи уже ползут, Василий с утра в булочной у Кривцовых слыхал.

— Что говорят? — тут же обернулся к Василию Соколовский.

— Да что смерть ходит по городу, в самые холодные ночи, и нужно крепко молиться, чтобы не забрала. А если настигнет, то заберёт так заберёт, потом ни царствия небесного, ничего.

— И в каком же обличье ходит по городу та смерть, весьма любопытно, — Соколовский не сводил с Василия глаз.

— Так вот говорят — со спины подкрадывается. Вроде бы, к Игнатке так и подобралась, раз он не приметил, а он был шустрый да глазастый, иначе бы не протянул так долго на своём месте.

— А других приметных жертв называют?

— Да вроде нет. Просто, ну, во всех приходах хоть один, да есть, вот и болтают.

Во всех приходах, значит. Многовато. Я встретилась взглядами с Соколовским — он, похоже, подумал что-то похожее.

— Ладно, разберёмся. Ольга Дмитриевна, сегодня ночью извольте спать, и не ходите ловить никакую нежить. Маг должен быть силён и здоров, и не зевать.

— Я не зеваю, — встрепенулась я.

На самом деле, зевнуть хотелось со страшной силой. Я поспешно прикрыла рот ладонью.

— Давайте, я сразу же свяжусь с Курочкиным и спрошу, нет ли новостей, — я достала из кармана зеркало.

— Будет неплохо, — кивнул он.

Варфоломей Аверьяныч отозвался мгновенно и рассказал, что крестик меж половицами он нашёл, и как только достаточно рассвело, отнёс его в церковь к отцу Павлу, а дальше они вместе сходили на погост, раскопали там снег и мёрзлую землю и оставили находку в земле. И предположил, что если всё хорошо, то Петруха ночью не придёт. Решили, что моё присутствие сегодня не нужно, он сам, а поутру — свяжемся, и он расскажет, приходил ли гость, или же нет.

Меня это весьма порадовало — что готов обойтись без меня. Я так и сказала — всё хорошо, но спать очень уж хочется после ночных приключений. Спросила про остальных, кто приходил, и оказалось, что Зимин жив-здоров, а Матрёна Савельевна носа из дому не кажет, никому ни о чём не рассказывает, и позволяет слухам гулять по посёлку, как им заблагорассудится. Впрочем, господин Носов пытается эти слухи притормозить, но — пока непонятно, удастся ему или же нет.

Я поблагодарила Курочкина и взглянула на Соколовского — стоял рядом, всё слышал.

— Как ваш начальник, говорю вам — ступайте и выспитесь. Сегодня и завтра. А если будут новости — ну, обсудим, как появятся. Всё ясно?

Мне было ясно. Я попрощалась и отправилась домой — спать.

Уже дома я вспомнила, что вообще был ещё один непонятный вопрос, который не прояснили ни с кем. О тех двоих, что увели Петруху. Ладно, я потом спрошу и Варфоломея, и Соколовского. А сейчас отмахнуться от бодрой и весёлой Надежды и рухнуть спать, просто спать.

Я спала долго и беспробудно. Великая вещь выходной, когда можно не думать о несделанной работе, о том, что кто-то тебя ждёт, о том, что нужно куда-то бежать.

Хозяйки мои изумлялись — явилась посреди дня, обедать не стала, упала спать. Вечером проснулась, поела немного и снова уснула.

И в воскресенье поднялась уже засветло. Глянула на часы — десять, начало одиннадцатого. Голова не кружится, по сторонам не ведёт, можно подниматься, и… что?

Дома никого не было — наверное, на воскресную службу пошли. Я сама раздула печь, поставила греться чайник, нашла на кухне кашу с маслом, и даже кофе сварила. Вот и славно, дальше уже можно что-то делать.

Хозяйки мои появились как раз когда я допивала кофе. Надежда поклонилась, и по знаку Лукерьи исчезла на кухне. Лукерья же, сощурившись, смотрела на меня, как будто я тот самый возвращенец Петруха.

— Всё ли с вами благополучно? — хмуро поинтересовалась она.

— Да, благодарю, — кивнула я. — Увы, ненормированный рабочий день. И иногда ещё рабочая ночь, издержки профессии.

Уж наверное, для приличного обывателя все эти мои «ночью работаю, днём сплю» кажутся совершенно ненормальными. Ладно, разберёмся.

Следующим шагом я связалась с Варфоломеем.

— Знаете, Ольга Дмитриевна, не приходил же он сегодня. Я ж впервые за почитай сколько уже дней выспался! Низкий вам поклон, и готов завтра приступить к вашему заказу.

Что, так просто?

— Это очень хорошо, но вдруг всё же явится? И там же ещё дружки его были, кто и стал причиной его нынешнего состояния.

— Ну, о тех-то и не слышали ничего с того самого времени, — отмахнулся Варфоломей. — Так, давайте о деле. Завтра с утра мне нужно здесь у нас кое-что ещё сделать, а где-то в час пополудни готов быть у вас.

— Хорошо, я тоже буду готова к часу, — кивнула я.

А что — скажу Соколовскому, что после совещания пойду ждать мастера, а не в больницу. Это и дома было уважительной причиной для отсутствия, и здесь должно сработать.

Более того, я прямо тут же его и вызвала. Он не сразу, но откликнулся, и было видно — где-то не в городе, вообще не в помещении, и за спиной его какая-то деревенская улочка, и железная дорога поблизости — стук колёс ни с чем не перепутаешь.

— Говорите, не пришёл, — раздумчиво сказал он. — Это хорошо. Но невредно бы получить подтверждение, чтобы уже закрыть этот вопрос совершенно.

— Это как же?

— Позвать нашего Петруху и спросить прямо — что да как.

— Вы хотите сказать, на могилку пойти?

Вообще верно, раз посмертная сущность не уничтожена, то её можно попробовать призвать и спросить. На практике мы пару раз такое делали.

— Тогда сегодня в ночь нужно, — ох, снова не спать!

— Можно не в ночь, а просто как хорошенько стемнеет. Давайте поступим так — я вернусь в город, зайду к вам, и мы вместе туда наведаемся. И тамошних блюстителей порядка я тоже предупрежу, чтобы не мешали, если вдруг что-то приметят.

— Хорошо, так и договоримся. Когда вас ждать?

— Да как смеркаться начнёт, — сверкнул он улыбкой.

На том и порешили. До сумерек ещё было часа четыре, а то и поболее. И занялась я своим хозяйством — вычистила всю рабочую одежду, и ту, которая для больницы, и ту, которая для погони за нежитью. Попросила помощи у Надежды, сменили постель, и она сама предложила — не только почистить, но ещё и выполоскать в проруби, и хорошенько выморозить потом.

— Развесим на верхнем этаже, там всё равно спать можно только летом, а зимой шибко холодно.

— И что же, прямо так и будешь в проруби руками полоскать?

— Да я привычная, — отмахнулась Надежда. — Не утоплю ничего, я ж руки немного, ну, магией прикрываю. Не так мёрзнут, как без неё.

Всё равно звучало жутковато, ну да что уж? А Надежда ещё и всякие мои сорочки прихватила. Ладно, это жизнь. В этом месте и в это время она вот такая.

К приходу Соколовского я снова оделась, как на нежить. Потому что привыкла уже. Одно дело больница — там и снега нет, и ходить по помещению. А совсем другое — в ночи на погост. И вышла попросить чаю согреть — явно же откуда-то сейчас придёт, и кто его знает, обедал ли он сегодня и ужинал ли. Так и сказала Лукерье — начальник придёт, а потом вместе с ним пойдём на дело.

Та скривилась.

— И на какое же дело ходят, так вырядившись?

Тьфу ты.

— А знаете, Лукерья Семёновна, на разное, — не спустила я. — Часто ли вам доводилось нежить ловить?

— Чего? — нахмурилась та. — С чего бы я стала её ловить?

— Вот именно, с чего. Но кто-то ведь должен это делать, правда? Лучше, если это будет обученный некромант, потому что у другого шансов нет. Вот у вас, например, нет. И у Надежды нет. А если придут, что будете делать?