Игра в дурака - Левит Ирина - Страница 49

Мы притормозили недалеко от центральных ворот, где за елками весьма удачно пристроилась машина Бориса и его напарника Сергея. У самих ворот топтался парень в форме охранника и что-то мараковал с замком. Почему-то мне не очень верилось, что он встретит нас с распростертыми объятиями, — скорее всего, не захочет впускать. Не исключено, даже затеет скандал — совершенно намеренный, хотя и с не очень ясной целью. Ладно бы, Лямский хотел выиграть время, чтобы успеть спровадить Желтухина. Однако наверняка там, где удерживали Севу, имелся мобильный телефон, а значит, времени вывести журналиста было предостаточно.

— Значит, так, — сказал Кирпичников Борису и Сергею, — подъезжайте к воротам, скажите, чтобы пропустили. Если охранник спросит, что надо, ответите: вас здесь ждут. Прицепится: кто именно, можете не скрывать, что Лямский. Откажется пропускать, поспорьте, но сильно не напирайте. Оставите машину у ворот так, чтобы перекрыть выезд. А ты, — обратился Гена уже ко мне, — давай влево, по главной дороге. — Он всмотрелся в даль. — Ну да, забор лодочников как раз вдоль главной дороги идет.

Забор был отнюдь не крепостной стеной, скорее, обычной оградой, однако сделанной из толстых металлических прутьев не менее двух с половиной метров высотой. Как говорится, не разогнуть, не перепрыгнуть.

И в этот момент раздался звонок Кротова.

— Мы тут место обнаружили, где рядом с забором есть насыпь. Думаю, можно перелезть. Попробовать? — спросил Володя.

— Подожди, — распорядился Кирпичников. — Сейчас к вам подъедем, вместе попробуем.

Преодолеть ограждение оказалось совсем не просто, даже с учетом насыпи. Но спасибо Жене, напарнику Кротова, мужику богатырскому, который нас через забор почти в буквальном смысле слова перевалил, — Володю с легкостью, а меня с Геной с чертыханиями.

То ли в связи с разгаром рабочего дня, то ли по какой иной причине, однако на территории лодочного клуба было совершенно безлюдно. Начинающиеся сразу за забором строения (в основном небольшие, приземистые) казались на первый взгляд совершенно необитаемыми. Автомобиль Бориса и Сергея нигде не просматривался, из чего мы сделал вывод: дальше ворот охранник наших ребят не пустил.

Мы пошли по дорожке, плутающей между строениями, и около небольшого домика, который отличался от своих соседей тем, что был сложен из бревен, обнаружили «ауди».

По-хорошему, нам следовало провести хоть какую-то разведку, хотя бы обойти домик со всех сторон, однако это было трудноосуществимой затеей. Во-первых, вокруг домика метра на три было пустое пространство, а во-вторых, сам он был опоясан окошками.

— Значит, так, — распорядился Гена. — Ты, Володя, остаешься здесь, в кустах, наблюдай за окрестностями. А мы с тобой, — он кивнул мне, — пойдем как белые люди через парадный вход.

Почему-то я считал, что стоит нам подняться на крыльцо, и тут же на пороге вырастет какой-нибудь верзила, выполняющий роль сторожевой собаки и вышибалы одновременно. Но ничего подобного не произошло. Более того, дверь оказалась не запертой, и стоило мне осторожно толкнуть ее ногой, как она тут же бесшумно распахнулась, открыв путь в крошечную прихожую, освещенную тусклой лампочкой. Я толкнул вторую дверь (Гена продолжал стоять на крыльце, озираясь) и обнаружил небольшую комнатку, которая совершенно очевидно служила кухней. Постоял на пороге, прислушался и не уловил ни единого звука. Это было странно, если учесть, что следующую комнату отделял от кухни лишь дверной проем с тряпичной занавеской. Я метнулся к противоположной стене, намереваясь подкрасться к занавеске сбоку, но тут вдруг услышал насмешливое:

— И долго вы намерены, господа, играть в сыщиков-разбойников?

Я с силой отдернул тряпицу — в комнате, оклеенной полинявшими обоями и обставленной старой мебелью, сидели Лямский, Гудилин и Сева Желтухин. Причем первые двое со всеми удобствами расположились на диване, а Сева — за покрытым скатертью столом, на котором лежал ноутбук.

— Проходите, проходите. Не стесняйтесь. — Лямский сделал широкий взмах рукой. — И не надо осторожничать, здесь все — вполне мирные люди.

Гена громко протопал в комнату и, не глядя, опустил свое отнюдь не легкое тело на легонький пляжный стульчик, который при этом сильно покачнулся.

— Желтухин? — требовательно спросил он Севу, чья личность не вызывала сомнения.

— Я, — подтвердил тот без особой радости.

Лицо его и впрямь выглядело унылым, хотя ничто не указывало на то, что парень провел все эти дни в суровом заточении. В комнате было, конечно, бедненько, но, как ни странно, чисто и уютно. Железных запоров я тоже на дверях не обнаружил, зато обнаружил на кухне холодильник и ящик с пивом. О ноутбуке и говорить нечего — он явно не вписывался в атрибуты пленника.

— Советую позвонить своим людям и предупредить, что вас здесь встретил разыскиваемый господин, а отнюдь не боевики с гранатометами. — Лямский улыбался, однако тепла в его улыбке было ровно столько же, сколько у Снежной Королевы. Гудилин же и вовсе походил на демона.

— Я сам знаю, кому, когда и какие указания давать! — отрезал Гена.

— Но вы же обещали, черт подери! — почти вскричал Гудилин и тут же осекся под взглядом Лямского.

— Мой коллега бывает порой излишне эмоционален, — произнес Леонид Леонтьевич вкрадчиво, — однако вы действительно обещали.

— Я обещал, что вы будете иметь большие неприятности, если мы не обнаружим здесь журналиста. Мы его обнаружили. — Гена взял телефон, набрал номер Варвары, сказал коротко: «Он здесь», отключил связь и продолжил: — Но теперь я хочу услышать ваши объяснения. Причем ваши объяснения должны меня удовлетворить.

Уж как Гудилину хотелось вставить подобающую реплику — аж зубы заскрипели! Но Лямский вновь ожег его взглядом, и тот лишь беззвучно губами задвигал. Нет, на мой взгляд, политтехнолог должен иметь выдержку получше.

— Так вот, уважаемый Геннадий Валентинович, я готов дать вам соответствующие пояснения, — подчеркнуто вежливо сказал Лямский. — Как видите, Всеволод жив, здоров и даже весьма доволен. В тиши и покое, на полном довольствии реализует свои творческие амбиции — роман пишет. — Он кивнул в сторону компьютера, при этом даже не взглянув на самого писателя, который заерзал на стуле.

— Так это ваш компьютер? — спросил Гена.

Желтухин кивнул.

— Тот, что из вашей квартиры выкрали?

— А вот от таких формулировок давайте воздержимся, — перебил Лямский. — Сева дал ключи, и вполне законопослушный господин привез все хозяину в полной сохранности. Конечно, — он поморщился, — я был против. Подружка бы явилась в дом, а потом в полицию побежала бы с заявлением о краже. Лишние проблемы. Хотя могли бы и другой компьютер привезти. Но Всеволод настоял. Видите ли, у него там все заготовки для романа.

— Ну, можно подумать! — подал, наконец, голос Желтухин, причем интонация у этого голоса любезностью не отличалась. — Да вам больше, чем мне, мой ноутбук нужен был. Чего вы тут дуру гоните?

— Не грубите, Всеволод! — строго осадил Лямский.

— А при чем здесь грубости? Это всего лишь грубая правда. Да, мне нужен был мой компьютер. Но и вам тоже. Это вы, а не я, боялись, что в мой компьютер влезут и вытащат заготовки, только не для романа, а для статей по вашему Саватееву. Так что у нас тут с вами взаимный интерес выпал.

— Что ж, — кивнул Гена, — значит, компьютер никто не крал и вас, Желтухин, судя по всему, не крали тоже. Я правильно понял?

— Абсолютно правильно, — подтвердил Лямский. — Всеволод сам отправился в добровольное изгнание. Мы лишь пошли ему навстречу.

— Ну, можно подумать! — повторил Желтухин уже сказанную им фразу. — Это я пошел вам навстречу. А встречу как раз вы и назначили.

— Допустим. Но не вы ли жаловались, что с Сокольниковым невозможно работать?

— Кому — вам жаловался? — окрысился Сева.

— Не мне. Но ведь жаловались в одной теплой компании? Жаловались. А мне вы потом подтвердили, что у Сокольникова семь пятниц на неделе, что он задергал своими бестолковыми указаниями, и если бы не Бреусов, вы бы, Всеволод, послали все к чертовой матери, потому что не любите проигрывать, даже если вам за это платят приличные деньги.