Игра в дурака - Левит Ирина - Страница 1

Ирина Левит

Игра в дурака

Глава 1. Игорь

Если бы я знал, кто этот господин, зачем к нам пришел и как будет себя вести, я бы ему прямо на пороге сказал, что он ошибся дверью, домом и улицей. Но, в отличие от моей ближайшей подруги и напарницы Варвары, я не очень силен по части интуиции, а потому дал промашку — пригласил его зайти и, более того, без всякого предварительного выяснения провел прямиком в кабинет директора нашего детективного агентства «Феникс» Геннадия Кирпичникова.

Впрочем, если уж быть точным, в кабинет его завел сам Кирпичников, встретивший нас в коридоре. Однако, будучи ближайшим сотрудником и хорошим другом Гены, я мог бы принять первый удар на себя. Я же этого не сделал, ограничившись тем, что принял из рук визитера довольно странную для пусть и не жаркого, но все же летнего дня размахаистую хламиду, после чего сам визитер вмиг превратился в маленькую тощую собачонку.

— Козлинский! Григорий Акимович! — провозгласил он с тем пафосом, с каким провинциальный конферансье объявляет самый ударный номер. При этом он гордо вскинул свою прилизанную головенку, вытянул цыплячью шейку и победно блеснул глазками-бусинками.

Судя по его тону, нам следовало соскочить со своих мест и закричать «Браво!». Но мы продолжали сидеть с видом тупых зрителей, которые никак не могут сообразить, что пора разразиться громкими аплодисментами, и этим ввергли неизвестного господинчика в неописуемое изумление.

— Как?! — возопил он. — Вам мало о чем говорит моя фамилия?!

— Она нам вообще ни о чем не говорит, — ответил Гена за нас обоих, хотя мне, честно признаться, эта фамилия что-то говорила, только я не мог вспомнить, что именно.

Маленький господинчик всплеснул маленькими ручками и, не вынеся потрясения от нашей дремучести, бессильно рухнул на первый подвернувшийся стул. В таком рухнувшем состоянии он пробыл не менее минуты (причем я не мог отделаться от ощущения, будто вижу перед собой кем-то небрежно брошенный носовой платок), после чего вновь вскочил на ноги и произнес с вызовом:

— Я — будущий мэр!

Не знаю, как Гена, а я после таких слов готов был рухнуть сам и не сделал это лишь потому, что отличаюсь хорошим самообладанием. Уж если подобное существо с замашками актера из погорелого театра — будущий мэр, то я имел полное право претендовать на пост премьер-министра. Разумеется, я не позволил себе даже легкой усмешки — равно, как и Гена, который, в отличие от меня, даже не удосужился напрячь голову и вспомнить, где мог слышать фамилию Козлинского.

Но я-то вспомнил. Именно эту фамилию видел в газете, где публиковался список почти десятка кандидатов на должность мэра. Я еще тогда подумал: сколько, оказывается, людей считают себя способными рулить нашим большим городом.

— Допустим, вы — будущий мэр. И что с того? — сказал Гена столь буднично, словно наш визитер намеревался стать вахтером на складе ночных горшков.

— В каком смысле «допустим»?! — взвился Козлинский.

— А в том, что вы пока не мэр, и я пока не знаю, кто вы такой и зачем сюда явились, — отрезал Гена, нимало не заботясь о деликатности.

— Я обязательно буду мэром! — едва ли не топнул ножкой Козлинский и вновь уселся на стул, приняв надменный вид. Можно было подумать, мэрское кресло уже подкатили под его тощий зад.

Однако в данный момент его зад поддерживал наш стул, а мы не входили в число его подчиненных, готовых терпеть затянувшуюся паузу, что Козлинский, наконец, понял, заговорив с подчеркнутой важностью:

— Я принимаю участие в предвыборной кампании, являясь председателем Фонда формирования общественного сознания и развития гражданских инициатив.

— Чего, чего? — наморщил лоб Гена.

Козлинский фыркнул и тут же извлек из кармана рубашки две одинаковые визитки, которые разве что не швырнул нам в лицо.

Я внимательно прочитал набранный витиеватыми буквами текст и все равно ничего не понял. С таким же успехом Козлинский мог назвать себя начальником вселенной или генералом микрорайона.

— Крайне странно, что вы не знаете меня, — снова фыркнул Григорий Акимович и многозначительно добавил: — Зато я знаю вас. Вы, — он величественно кивнул в сторону Гены, — Геннадий Валентинович Кирпичников, директор частного детективного агентства «Феникс», в свое время работали в уголовном розыске, были там на хорошем счету. А вы, — кивок достался мне, — Игорь Андреевич Погребинский.

— Погребецкий, — поправил я.

Козлинский недоверчиво прищурился, словно подозревая, будто я не совсем в ладах с собственной фамилией.

— Хорошо, Погребецкий, — разрешил он. — Но на вас у меня тоже имеется справка. Вы тоже работали в уголовном розыске.

Я подумал: если это вся информация, которую он собрал, то ее никак нельзя назвать впечатляющей. При этом Козлинский имел такой самонадеянный вид, что я не смог отказать себе в маленьком удовольствии и провокационно поинтересовался:

— С чего вы вообще взяли, будто я — Погребецкий? Может, я обычный охранник?

— А, бросьте! — отмахнулся Козлинский. — Мне вас достаточно хорошо описали. Тридцать пять лет, эдакий лощеный красавчик с глазами героя-любовника и фигурой героя боевика.

Ну да, конечно, этот перезрелый стручок перца мог описать мою внешность только так — чтобы у всякого нормального человека возникло ощущение, словно он наелся приторных пирожных с кислой капустой. Но я не обиделся — в конце концов, человек имеет право невзлюбить свой антипод, тем паче, что его любовь меня интересовала в самую последнюю очередь.

— Итак, к делу! — вдруг решительно заявил Козлинский, словно мы пытались его завлечь разговорами о кулинарных рецептах.

Мы не возражали. Однако тут же приступить к делу нам не удалось, поскольку дверь распахнулась, и на пороге выросла Варвара.

Сказать, что Варвара выросла, означало бы сильно преувеличить действительность. Когда возраст женщины преодолел тридцатилетнюю планку, а рост не дотянул до метра пятидесяти пяти, то вырасти она может только в смысле авторитета. Но зато по части этого смысла Варвара Волошина, моя бывшая однокурсница, мой лучший друг и самый надежный напарник, уже достигла таких впечатляющих размеров, что, по крайней мере в моих глазах, вряд ли кто способен с ней сравниться. Уверен, Гена Кирпичников всецело разделяет мое мнение, хотя в свое время, когда я предложил ему взять в агентство Варвару, твердо заявил: «Нет». Но у Гены есть большая и тщательно скрываемая слабость: он, примерный муж и отец двух дочек, человек смелый и решительный, сильно побаивается женщин — причем не каких-то конкретных, а всех скопом. А посему кандидатуру Варвары Кирпичников отмел по определению, что вывело мою взрывоопасную подругу из себя. Эта дюймовочка явилась в кабинет Гены и за закрытыми дверями учинила такую взбучку, после которой ему ничего другого не осталось, как взять ее на работу. Сегодня, подозреваю, Гена считает тот страшный день большим праздником.

Варвара тряхнула рыжими кудрями, обвела нас круглыми зелеными глазами и, растянув свой большой рот в улыбке, поинтересовалась:

— Не помешаю?

— Помешаете! — отрезал Козлинский.

— Не помешаешь! — отрезал в свою очередь Кирпичников и, грозно зыркнув на председателя Фонда формирования и развития, добавил: — Здесь распоряжаюсь я.

Председатель не стал ерепениться, однако же недовольно сморщил свое желчное личико и пробурчал:

— Если вы думаете, я не навел справки о женщине, которая с вами работает, то вы меня недооцениваете, однако…

— Никаких «однако», — пресек бурчание Гена и, кивнув Варваре, велел: — Садись. — После чего повернулся к Козлинскому и напомнил: — Вы, кажется, хотели поговорить о деле.

— Разумеется.

Григорий Акимович тут же перешел на деловой тон и водрузил на стол массивный кейс, в чьих недрах запросто мог уместиться сам. Он открыл крышку, но так, чтобы содержимое было видно ему одному, и выложил на стол два бумажных листа.