Адмирал Империи 31 (СИ) - Коровников Дмитрий - Страница 13

— Я все вижу, Лизавета и понимаю, что ты сейчас желаешь, — хмыкнул я.

Неплохой план, ничего не скажешь. Только вот незадача — командующая вражеским космофлотом не учла в своих расчетах одного крайне важного обстоятельства. Того факта, что ее противником в этой смертельной игре являюсь я…

Со стороны на тактической карте, горящей голограммой в каждом командном отсеке боевого корабля, казалось, что наша дивизия отступает, пусть и в полном порядке не нарушая строя, но в неопределенном направлении, просто куда придется, прячась то за одними конструкциями, то за другими. Хитрый и непредсказуемый маневр, призванный запутать преследователей, сбить их с толку, заставить нервничать и делать ошибки. На первый взгляд — классический пример организованного бегства обреченных, уже ни на что не надеющихся кораблей.

Однако это было далеко не так. Внешняя нелогичность и сумбурность передвижений моей эскадры являлись тщательно продуманной уловкой, призванной обмануть врага. Искусной маскировкой истинного замысла под личиной бестолкового метания загнанной жертвы. Чутко следя за тем, чтобы расстояние между нами и преследователями не сократилось, я вел свое поредевшее подразделение точно в намеченные заранее координаты. Каждый маневр, каждый поворот и разворот на самом деле имели четкую цель и подчинялись единому стратегическому плану.

Все верно, для того, чтобы усыпить бдительность противника, я нарочито помотался из стороны в сторону, хаотично меняя направление движения после каждого получаса погони. Как бы давая понять «янки», что русские попросту пытаются скинуть их с хвоста, оторваться любой ценой. Мечутся в панике, потеряв всякую надежду на спасение.

На самом же деле я ни на секунду не выпускал из виду конечную цель нашего отступления. Все эти петляния, виражи и прочие загогулины являлись отвлекающим маневром, призванным притупить бдительность американцев. Заставить их уверовать в свое подавляющее превосходство и неизбежную скорую победу. Расслабиться, потерять концентрацию.

А я, тем временем, незаметно подводил 27-ю «линейную» к совершенно определенному заранее месту. А именно — к одной из гигантских промышленных станций, в огромном количестве усеивающих орбиту Никополя-18. Эдакий искусственно-созданный промышленный город, растянувшийся вдоль планетарной орбиты на тысячи километров. Гигантский космический мегаполис из стали, композитов и стекла, ощетинившийся лесом антенн, портовых кранов и стыковочных узлов.

Данный промкомплекс имел поистине циклопические размеры и представлял собой эдакий бесконечный коридор, по обеим сторонам которого громоздились всевозможные конструкции. Заводы и верфи, рудные фабрики и ремонтные доки, жилые модули и сборочные цеха — все это было собрано в единую мегаструктуру. Хитросплетение переходов, мостов и модулей, соединяющих воедино сотни разномастных объектов. Настоящий лабиринт, способный стать идеальным местом для организации засады.

Именно к этому искусственному планетарному кольцу я и направлял остатки своей эскадры. Медленно, исподволь, стараясь не привлекать лишнего внимания. Тщательно маскируя истинные намерения за дымовой завесой ложных маневров и отвлекающих виражей. Такой странный курс имел веское обоснование и четкие причины. Во-первых, петляние не позволяло противнику окончательно разгадать наш маршрут, определив конечную точку. До последнего момента оставляя их в неведении относительно планов русской дивизии. А во-вторых, серия обманных маневров здорово затрудняла «янки» попытки отрезать нас от спасительного лабиринта переходов и конструкций. Рваный ритм космического бега со сменой направлений плохо сочетался с попытками наперерез перекрыть курс конечной цели противника.

Когда вице-адмирал Уоррен наконец-то поняла куда именно движется дивизия противника, предпринимать что-то было уже поздно. Слишком мал оставался зазор, слишком близко подошли русские корабли к своей конечной цели. Любая попытка перехвата или опережающего рывка к станции теперь грозила американцам неоправданным риском.

Однако, похоже, командующая 4-м космофлотом АСР не увидела в приближении наших кораблей к кольцу промышленных модулей ничего особенно опасного для себя. Элизабет лишь снисходительно усмехнулась, решив, что загнанные в угол русские в бессилии просто пытаются затеряться среди нагромождения мегалитических конструкций. Оттянуть неизбежный конец, спрятаться в попытке сохранить свои жалкие жизни. Что в принципе было невозможно в силу огромной разницы в численности кораблей.

Действительно, небольшому подразделению, состоящему всего из одиннадцати вымпелов, ни за что не удалось бы укрыться в переплетении станционных колец незамеченными. Рассредоточить корабли по бесчисленным закоулкам, затеряться в лабиринте переходов, словно песчинкам в куче щебня — задача заведомо невыполнимая. Сканеры кораблей противника рано или поздно смогли бы отыскать в окружающем пространстве характерные излучения, неизбежно исходящие от наших силовых установо. Слишком уж заметный электромагнитный и тепловой след оставляет работа мощных корабельных двигателей. В общем, рассчитывать хоть на какое-то длительное укрытие в этих условиях не приходилось от слова совсем.

Кстати, об одиннадцати кораблях, оставшихся на данный момент в составе 27-й дивизии. Вы наверняка удивитесь, но ведь изначально общая численность моего соединения составляла двенадцать боевых единиц. Девять собственно русских вымпелов плюс три трофейных американских судна, приписанных к нашей эскадре. Простая арифметика и подсчет потерь в прошедшем бою недвусмысленно указывали — на текущий момент у меня должно остаться ровно девять целых и невредимых вымпелов.

Три эсминца сгорели еще в начале схватки от огня канониров «янки». Но почему тогда боевой расчет упрямо показывает цифру 11? Какая-то нестыковка, явное несоответствие, требующее немедленного прояснения.

Впрочем, ответ на эту загадку очень просто. Стоило лишь повнимательнее приглядеться к распределению кораблей по тактической сетке, как все тут же встало на свои места. Оказывается, мой верный друг и соратник полковник Яким Наливайко в разгаре прошедшего боя ухитрился прихватить на магнитные тросы еще два вражеских фрегата! Казак умудрился проделать сей финт пользуясь всеобщим хаосом и неразберихой схватки. Пока «янки» судорожно пытались собрать воедино остатки своей армады, Яким без лишнего шума утащил из-под носа зазевавшихся американцев увесистый кусок добычи.

Как и положено лихому абордажнику, Наливайко первым делом обезвредил немногочисленные экипажи захваченных судов. Вломившись на борт во главе группы космодесанта, с ходу передавив сопротивление ничего не понимающих вражеских космоморяков. А потом взял потрепанные фрегаты на буксир и поволок за своим линкором прочь из сектора боя. Просто и изящно, без лишней суеты и напряга.

Все это время Яким так и тащил за собой парочку громоздких призов, намереваясь затем предъявить их в качестве законных трофеев. Такой вот своеобразный космический дальнобой, приправленный лихостью и удалью бывалого рубаки. Командир решил разом подзаработать себе лишних очков опыта, заодно существенно пополнив призовой фонд дивизии.

Я увидев это, сначала хотел хорошенько отчитать своего друга. Мало того, что его самовольная выходка с захватом фрегатов не была согласована со мной как с командиром соединения. Так еще и последствия этой лихой абордажной атаки могли негативно сказаться на общем ходе отступления. Ведь буксируемые на магнитных тросах американские корабли заметно уменьшали скорость линкора «Императрица Мария», флагмана Наливайко. Пусть всего на пару единиц, но тем не менее. В той гонке не на жизнь, а на смерть, которая продолжалась уже несколько часов, подобное снижение хода эскадры могло стать для нас фатальным.

Каждая лишняя тысяча километров, каждая потерянная единица скорости сейчас играли решающую роль. Малейшее промедление, ничтожная задержка — и плотоядно скалящаяся свора «янки» настигнет нас и вцепится клыками в глотку. Никакие ухищрения и маневры уже не спасут, можно лишь умереть с честью, сражаясь до последнего вздоха. Понимая это, я был крайне недоволен самоуправством своего лихого соратника.