Спасти СССР. Манифестация II (СИ) - Большаков Валерий Петрович - Страница 47

Брежнев кивнул, чуя, как растет градус настроения.

- Ну, первый тур мы уже отыграли, хе-хе… - благодушно заворчал он, невольно перепевая Градского, и тут же на припухшем лице прорезались жесткие черты. – Второй тур назначим на август – и поведем дело к немедленной отставке всей команды Герека! Будут сопротивляться, будут ссылаться на то, что в начале семидесятых советские товарищи сами поощряли польский эксперимент – не щадить! – сухая ладонь гулко ударила по столу.

Жутко захотелось курить, но позыв лишь прибавил ожесточения, а озадаченное выражение на лице Кости, не ожидавшего от генсека твердости, даже позабавило хозяина кабинета.

- Высшие посты в Народной Польше не могут занимать ни молодые анархисты вроде Яцека Куроня, ни откровенно прозападные лидеры! – с чувством выдал он. - Если польские товарищи не справляются, их можно и нужно не только поправить словом, но и направить делом. Наконец, если с двух заходов поляков не проймет, начнем третий тур! Фактически… - у Леонида Ильича мелькнуло, что словечко подхвачено у Пономарева. – По сути… э-э… проведем чрезвычайное партсовещание стран социалистического содружества. Определим «партийный бетон» как здоровые силы в ПОРП – они и только они получат полную поддержку, в то время, как слабые товарищи, склонные к компромиссу с внутренним национализмом и внешним империализмом, должны будут уступить место во главе партии тем, кто готов взять на себя ответственность - и не боится истерик буржуазной прессы или телевидения! - Генеральный наметил улыбку. – Из третьего тура, по сути, выходят новые руководители ПНР… Затем – партконференция ПОРП, прежнее руководство уходит в отставку уже официально… Эксцессы при этом, полагаю, сами поляки способны парировать… если их не держать за фалды! А дальше – оперативно-розыскные мероприятия… следственные мероприятия… И судебный процесс.

Откинувшись на спинку, Брежнев улыбнулся широко и открыто, словно сбросив лет двадцать, давивших на плечи, и молвил ясным голосом, словно пародируя Никиту-Кукурузника:

- Наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!

Вечер того же дня

Ленинград, проспект Огородникова

Эта романтическая привычка – встречать Свету после работы – появилась у Минцева как бы сама собой. Возникла, закрепилась, и теперь он уже начинал нервничать, если задерживался на службе.

Но сегодня повезло – Блеер отменил совещание в последний момент. И Жора, испытывая томительное нетерпение, поспешил прочь из «Большого дома».

Одна за другой, как подснежники по весне, вылезали неведомые прежде проблемы. Много ли надо «холостяку со стажем»? А вот «жениху» следовало озаботиться и крышей над головой, и всеми удобствами, и окружить «невесту» заботой…

Пока, правда, «невеста» и сама справлялась – Света прописана в небольшой, отдельной квартире. Теперь ход за ним.

До свадьбы ему не успеть обменять две «однушки» на общую «двушку», но надо пошевеливаться. Пусть хоть в августе, но они со Светиком съедутся…

Вдохнув запах отцветшей сирени, Минцев выбрался к райкому, и глянул на часы. «Ракета» чуть-чуть спешила, минут пять за день набегало… Но все равно, время еще есть.

С величавым скрипом отворились дубовые двери, выпуская русоволосого, основательного мужчину средних лет. Потертый кожаный портфель прибавлял ему статусности.

Скользнув по Георгию неприязненным взглядом, русоволосый прошествовал мимо, но вдруг замешкался и оборотился к Минцеву.

- Ждете кого-то? – от уверенного баритона тянуло холодком.

- Жду, - подполковник включил обаяние на полную. – Свету Лапкину. Работает у вас такая гражданка…

- А-а, Светлана Витальевна! Собирается уже… Да вот она!

Света будто помолодела за последний месяц, а деловой костюмчик ладно сидел на ней. Помахивая сумочкой, старший инструктор сбежала по лестнице, улыбаясь Жоре издали, словно обещая счастье в личной жизни.

- Вадим Николаевич, знакомьтесь, - оживленно защебетала она, – это Георгий, мой жених!

- О-о! – льдинки в глазах русоволосого подтаяли. – Поздравляю! – подав руку, он представился: - Данилин, Вадим Николаевич.

- Минцев, Георгий Викторович, - подполковник повел головой вбок, словно воротник ему жал. – Да просто Жора, чего там…

- И когда свадьба? – Данилин улыбчиво глянул на Светлану.

- В июле, Вадим Николаевич! – залучилась молодая женщина.

- Ну, если что, «Волгу» до ЗАГСа организуем, - глаза у Данилина смешливо сощурились, - только пупса на капот вы уж сами как-нибудь!

- Спасибо! – смущенно рассмеялась Света.

И нестойкая человеческая молекула распалась. Атом, что был покрупнее, посолиднее, потянуло к родным протонам, а два атома помельче, но связанных крепнущим сильным взаимодействием, выносило на общую орбиту.

Суббота, 24 июня. День

Черноголовка, улица Центральная

- Ну-ка, ну-ка… Посмотри мне в глаза, Арсентьева… – тренерша крепко взяла девушку за подбородок. – Да-а… Лето, а у нас опять март месяц? М-м? Ну-ка, деточка, пошли на карантин.

И она бесцеремонно поволокла Олю из спортзала. Я крадучись приблизился к окну. Так-так… Старая ведьма заточила Прекрасную Принцессу в неприступную башню и отказывает ей в удовольствии мужского общества? А принцы на что?

Тем более что математикой я уже отзанимался, до сих пор в голове интегралы мельтешат. Пора заняться любовью…

* * *

К общежитию я приближался, будто к мрачному замку. Для начала испробуем штурм и натиск…

Толкнув дверь, успел взлететь на пять ступенек вверх - и был остановлен грозным рыком вахтерши.

- Ты к кому?

Я повернулся и светски уточнил:

- А кого вы мне посоветуете?

Ох, язык мой — враг мой… Взгляд потомственной чекистки из подозрительного стал неприступно-колючим.

- Чаво-о? — протянула она.

Нет, не ЧК, ВОХР. Но хрен редьки не слаще.

- Я к Оле, — указал глазами в потолок, — она приболела… Навестить.

Тетка злорадно оскалилась:

- А к ней не пущу! Старшáя запретила к ней пускать. И выпускать запретила! Так что — гуляй, парень, гуляй.

Понятно, здесь без шансов. Ну что ж, мы пойдем другой дорогой. Я крутанулся на каблуках и молча удалился.

С тыльной стороны общаги было мило — одичавший старый сад и сырая трава почти по пояс. И тихо-тихо. Я запрокинул голову, всматриваясь в окна третьего этажа. Одно из них отворилось и оттуда выглянула долгожданная русая головка.

Необратимо соблазненный вкусом сбывающейся мечты, наметил взглядом маршрут. Водосточная труба… карниз… заветное окно… Ничего сложного.

Я чуть ли не взбежал по гулкой трубе, затем ловко прошел, цепляясь за оцинкованные водоотливы, по карнизу, и вот от огромных серых глаз напротив меня отделяет всего лишь подоконник. Победно перевалился в комнату - и молча потянул Оленьку к себе, приникая к нежным губам. Поцелуй вышел долгим, как затяжной прыжок, и таким же волнующим.

Правду писал старина Пристли: каждый мужчина мечтает об улыбающейся принцессе…

Я провел рукой по платью вниз, наслаждаясь теплом и дрожью девичьего тела. А затем моя возлюбленная впала в дикое амурное неистовство, и на какое-то время я почувствовал себя овцой в когтях тигра. Это был ураган, неудержимый яростный ураган, вырвавший меня с корнем, закрутивший и вознесший на такие высоты, о существовании которых мне и подозревать не довелось!

Спустя минут десять я, распластанный и взопревший, медленно приходил в себя, поглаживая нежный изгиб Олиной поясницы.

- И кто это придумал такую глупость, будто армия делает из мальчика мужчину? – одышливо пробормотал я.