Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 3 (СИ) - Евтушенко Сергей Георгиевич - Страница 48

Но что хуже всего — здесь ощутимо пахло гарью. Плохой запах, совсем плохой. Совсем не тот, который хочешь почувствовать, когда входишь в библиотеку.

Собственно, самой библиотеки пока что не наблюдалось. Даже когда короткий коридор вывел на открытое пространство, заполненное остатками книжных полок и скамей, оно напоминало обитель знаний ещё меньше, чем зал с мимиками. Там книги были ненастоящие, но хотя бы создавалась правильная иллюзия. Здесь же словно однажды бушевал огненный смерч, обратив в пепел всю бумагу и дерево, пощадив лишь металлические каркасы. Запах гари стал почти непереносим, и я машинально оглянулся, пытаясь найти хоть одно окно, чтобы проветрить помещение. С нулевым успехом. Снаружи башни окна были, но либо не на этом уровне, либо они относились к другим комнатам.

Кас предупреждала, что я могу «найти совсем не то, что хочу отыскать», но вряд ли имела в виду пепелище! Кому вообще пришла в голову мысль настолько варварски уничтожить книги? Залётным теням-беспредельщикам вроде Оррисса? Случайным мародёрам из других миров? Обезумевшему хранителю этого места, сменившего профессию с библиотекаря на пироманьяка? Одному из предыдущих хозяев, слишком далеко зашедшему с принципом «испепеления»⁈

Нет уж, я не уйду с пустыми руками. Если здесь сохранилось хоть что-то — я это отыщу и сохраню. Если понадобится очистить библиотекаря — очищу, понадобится испепелить — испепелю и назначу нового. Возможно, у некоторых знаний цена была слишком высока, но эти конкретные знания должны были принадлежать мне изначально! И если эти три месяца чему-то меня научили…

Мысль оборвалась на середине. Один неосторожный шаг — и пол под ногами перестал скрипеть. Вместо этого он затрещал и провалился, увлекая меня в новую темноту, которая воняла гарью ещё сильнее прежнего. Не было возможности отрастить и расправить крылья — слишком тесно, слишком резко, слишком тяжело дышать! Но когти я отрастить успел — и намертво впился ими в ближайшую деревянную поверхность. Кажется, это оказалась большая книжная полка, обугленная, но не сгоревшая целиком. По ней-то я и сполз до самого пола нижнего этажа — не менее шести метров в высоту. Упал бы с такого расстояния на спину — никакой бы «Зверь» не выручил, без усиления и лунной подпитки. Лежал бы с перебитым позвоночником, пытался регенерировать, ожидая Жнеца.

Хотя, судя по всему, дождался бы кое-кого другого.

В темноте вокруг меня один за другим стали загораться багровые огоньки. Сперва я принял их за остатки старого пожарища, но тут же сообразил, что это было бы глупо — всё, что могло тут сгореть, сгорело годы назад. Но огоньки не пропадали, а напротив, становились ярче и злее. Они поднимались с пола встревоженными светляками, зависая примерно на том уровне, где у людей располагались глаза. В некоторых местах их и висело по две штуки, как и положено глазам, в других — по три, четыре или пять. Моё зрение в темноте ещё не адаптировалось к окружению, так что приходилось ориентироваться лишь на этот тусклый багровый свет, да подозрительный шелест, исходящий из тех же источников.

Стоило только разок пожаловаться на отсутствие новых испытаний и неожиданных чудовищ — и вот, пожалуйста, мечты сбываются.

— Подходите, твари, — рявкнул я, снимая с пояса и со свистом раскручивая гибкий клинок уруми. — Подходите, меня хватит на всех!

Глава двадцать четвертая

Не прошло двух секунд, как уруми что-то задел, срезал и продолжил свою грозную песню. Причём отдача была такой слабой, будто лезвие рассекло не плоть, а что-то разрозненное, вроде густой листвы или края стога сена. Ближайший ко мне «набор» багровых огоньков вспыхнул чуть ярче и потух, оседая на пол. Остальные монстры, всё ещё почти невидимые, не восприняли предупреждение всерьёз.

Уруми свистел, гудел и кромсал, заполняя свободное пространство между мной и врагами сплошной стеной идеально заточенной гибкой стали. Но в отличие от мимиков у этих тварей не было никакого чувства самосохранения. И по вполне понятной причине — на каждую погасшую пару-тройку глаз-огоньков в темноте возникали новые. А может не новые, те же самые? В Полуночи мне ещё не встречались противники, которые могли бы возрождаться с такой скоростью, но ведь и частиц души они после себя не оставляли.

А это значило, что вероятнее всего я впустую расходую силы.

Смена тактики. Уруми пока отбрасываем — всегда можно будет подобрать потом. Голова, руки, плечи, все уязвимые части под воздействием «Метаморфа» обрастают естественной бронёй, напоминающей чешую панголина, но в два раза крепче. Новый вариант защиты испытывался мной лишь однажды, с помощью Луны, но вполне успешно отражал и уводил в сторону колюще-режущие атаки, уступая лишь василисковому плащу. Зрение наконец адаптировалось, а поддержание «Метаморфа» требовало заметно меньше сил, чем активное нападение, так что теперь я мог внимательней изучить наступающих тварей.

Для всех обитателей замка, существовал довольно размытый термин — «тени». Кас сперва неласково звала их «паразитами», но слово «тени» звучало гораздо чаще. Оно относилось как к слугам, так и монстрам, даже если эти самые монстры были настолько материальными, насколько вообще возможно. Так вот, библиотечные чудовища оказались первыми, кто кое-как подходил под определение. Сгорбившиеся, скрюченные, отдалённо-гуманоидные фигуры серо-чёрного цвета, состоящие лишь из клочьев темноты, да угольков «глаз». Из вооружения — заменяющие пальцы острые когти, по одному на конечность, но недостаточно острые, чтобы причинить какой-то вред моей хорошо укреплённой верхней половине тела, а бить по ногам они не додумались. Ко всему прочему от врагов исходил не слишком сильный, но неприятный жар — как от хорошо разогретого подсолнечного масла в сковородке на плите, в которое ещё не успели кинуть мясо. И запах, господи, запах! Удушающая вонь горелого дерева и бумаги, настолько густая, словно пожар здесь случился максимум полчаса назад.

Мне потребовалось около минуты чтобы понять, что из себя представляли клочья темноты — основа тел тварей. Пепел. Они собирались из пепла и осыпались пеплом на пол, кружились пеплом в воздухе, забиваясь мне в нос и глаза.

Есть ли смысл стрелять в них из Райнигуна, чтобы испепелить? Они как бы уже…

Короткий меч рассёк передний ряд нападавших, заставив их вернуться в своё изначальное состояние. Я тряхнул руками, меняя чешуйчатую броню на кожистые крылья и взмахнул ими что есть сил. Облако пепла взметнулось с пола и откатилось к противоположной стороне зала. Это на время решило проблему возрождения монстров, но те, что уже стояли на ногах, порыв проигнорировали. Повторив трюк дважды, я слегка расчистил пространство вокруг, но на третий раз почувствовал, что выдыхаюсь. Я успел здорово надышаться гарью и наглотаться пепла, и некоторые удары пепельных тварей достигали цели. Глубокие порезы кровоточили, а вот зарастали без большого энтузиазма.

Прогремел выстрел — и серебряная пуля промчалась сквозь облако пепла, развеивая его по углам. Если Райнигун повторно испепелил кого-то из тварей, то это не было подкреплено никаким визуальным эффектом. Обидно, конечно, пасовать перед противниками, из которых каждый по отдельности едва сильнее иссохшего, но ещё обиднее было бы здесь сдохнуть.

Ещё два взмаха — мечом и крыльями, и тактическое отступление в образовавшейся паузе. Бегом, бегом, мимо обуглившихся полок, поскальзываясь на толстом слое пока ещё не ожившего пепла, к винтовой лестнице в дальнем конце зала.

Я был готов к тому, что доски вновь могут треснуть под ногами. Но поток чёрного пламени, вырвавшийся снизу и уничтоживший целый участок пола, застал меня врасплох.

Не успел затормозить. Крылья, призванные смягчить падение, опалила волна адского жара, и впереди меня ждала лишь жадная удушливая тьма.

— Очнись! Просыпайся!..

Незнакомый голос. Тонкий, настойчивый, даже отчаянный. Явно не принадлежащий кому-то, кто мог бы оказаться рядом со мной в моей новой съёмной квартире.