Отрок. Покоренная сила. - Красницкий Евгений Сергеевич - Страница 54

— Заодно рассказываю про дальние страны, про их народы, про их обычаи и богов. Чтобы знали: есть не только Славянские Боги и христианство, но и много еще всяких. Тогда у них в головах потихоньку размоется противопоставление славянского язычества и христианства. Это, между прочим, деда, тоже война за умы.

— Молодец, хвалю!

— Рад стараться, господин сотник.

"Блин, видел бы ты, как я карту мира рисовал! Целая коровья шкура ушла, и то только Евразия и Северная Африка поместились. Впрочем, больше им и не требуется. А уж как я извращался, когда слонов описывал! Не обо всем тебе настучали, воевода".

— Вот такие сказки, деда. А теперь кормежка и одежда…

В тот вечер дед с внуком засиделись далеко за полночь. И что удивительно: кувшин с пивом так до конца и не опустел.

Голос Кузьмы Мишка услышал еще на подходе к кузнице, Оружейный мастер Младшей стражи орал на кого-то из учеников Воинской школы:

— Я кому сказал: впустую самострелами не щелкать?!! Каким местом слушали?!! Сейчас поотбираю у всех и выгоню!!!

Мишка прибавил шагу.

"Все проспал, блин, засиделись вчера с дедом… А Кузька, чувствуется, на самом деле сердит, куда десятники смотрят? Ну я вас…".

На дворе перед кузницей стоял стол, на столе были разложены: самострел, подсумок для болтов, кожаная коробочка для запасной тетивы и других мелочей, нужных для обслуживания самострела, и сами эти мелочи. Такие же коробочки и подсумки Мишка разглядел на поясах сгрудившихся у стола «курсантов», в руках у всех были самострелы.

— Ты, вот, стрелок великий, — продолжал орать Кузьма — ты слышал, что я сейчас объяснял? Повтори! А ты? Тоже не слышал? Так для кого я тут распинаюсь?

В ответ из толпы кто-то бубнил нечто оправдательное. Первым Мишку заметил, конечно же, служака Дмитрий.

— Смирно! Господин старшина! Первый десяток…

— Вольно! Кузя, да не надрывайся ты так. — Мишка нарочито пренебрежительно оглядел сгрудившихся у стола ребят. — Видишь: детишки же еще, новая игрушка в руки попала, так про все и забыли.

— Во-во, я и вижу: дети малые. — Подхватил Кузька. — Им бы лошадок деревянных, а не оружие…

Сразу же несколько курсантов обиженно засопели, а один уже раскрыл рот для ответа. Допускать перепалки с Оружейным мастером было нельзя — авторитет Кузьмы следовало всячески поддерживать — поэтому Мишка, не давая никому произнести ни слова, рявкнул во всю мощь голоса:

— Чьё капральство?!

— Мое! — раздвинув мешающих пройти ребят, вперед вышел Филька.

— Что значит «мое»? Доложить, как положено!

— Капрал первого десятка Младшей стражи Филипп!

— Куда смотришь? Почему у тебя люди дурака валяют, вместо того, чтобы Оружейного мастера слушать?

— … - Филька потупился, зачем-то принялся оправлять рубаху.

— А ну, встать ровно, отвечать, как положено!

"Ох и грозны, Вы сэр Майкл, прямо унтер Пришибеев! А как иначе?".

Филька оставил рубаху в покое, выпрямился и пробурчал:

— Виноват, господин старшина.

— Не слышу! Где командный голос?

— Виноват, господин старшина!

— А раз виноват, то слушай команду! Раздолбаев своих накажешь по прибытии на Базу! Сам, что причитается, получишь от десятника, но не от Петра, а от Дмитрия. Десятник Дмитрий! Принять командование первым десятком!

Нет, Митька точно рожден быть солдатом — ни удивления, ни малейшей заминки.

— Слушаюсь, господин старшина!

Петька же вылеплен совсем из другого теста: на лице сначала удивление, потом возмущение, потом… Ничего сказать или сделать Мишка Петру не дал.

— Десятник Петр, Десятник Дмитрий! За мной, остальным продолжать занятия! Старший — десятник Василий.

Петька весь, прямо-таки кипел от возмущения, но все же дождался, пока они отошли за угол.

— Минька, ты чего? Из-за этих обалдуев…

— Отец твой на днях приезжает, — не дал ему закончить Мишка — четырнадцать новых обалдуев тебе привезет, вот с ними и займешься. Я тебе специально дал десятком покомандовать до их приезда, чтобы поучился, да видно не впрок. Ни хрена дисциплины в десятке нет. А за обучение тех ребят деньги будут плачены, и ответ ты будешь держать не только перед дедом и отцом, но и перед каждым, кто их обучение оплатил. Так что, думай.

А ты, Митька, теперь будешь сразу двумя десятками командовать: своим и бывшим петькиным. Зваться теперь будешь старшим десятником, и обучать твоих ратников будем немного иначе, чем остальных, потом объясню — как. А сейчас иди, командуй и выясни у Кузьки, когда он сможет твой второй десяток полностью вооружить. Надо бы поскорее.

— Слушаюсь…

— Да ладно тебе, ступай.

Дмитрий ушел, а Петька остался стоять, с мрачным видом молча переваривая новости. Мишка дал ему немножко времени попереживать, потом спросил:

— Ты приказчика, которого отец прислал, знаешь?

— Угу, Спиридоном звать.

— Сколько ему лет?

— Двадцать или чуть больше, точно не знаю, он у нас недавно.

— Что за человек-то, хоть? Дельный?

Петька сплюнул и пренебрежительно махнул рукой.

— Дрянь мужичонка, даже удивительно, что батя его сюда прислал.

— А подробнее?

— У бати приятель был в Нижнем Новгороде, какие-то дела вместе вели. Помер он года три назад, вроде бы. Остались два сына Алексей и этот Спиридон. Алексей стал с отцовскими ладьями ходить, а Спиридон дела в Нижнем Новгороде вел. Ну и прогорели они. Что уж там вышло я не знаю, только для того, чтобы ладьи снарядить, пришлось в долги залезать. Алексей с ладьями на Каму пошел и не вернулся — сгинул.

Спирька покрутился, покрутился, но долги-то отдавать надо. Батя говорил, что если склады, причал, да дом с умом продать, то можно было бы расплатиться. А Спирька, подлец, сбежал к нам в Туров. Сам-то неженат еще, а семью Алексея бросил — тех за долги в закупы и взяли. Отец потом ездил в Нижний выкупать их, так такого про Спирьку наслушался… Без отца, да старшего брата изгулялся весь: пьянки, девки… Делами совсем не занимался, потому, наверно, и прогорели они.

Ну, батяня пригрел «сироту», туды б его… По уму, его бы в закупы брать надо было, но сын старинного приятеля, понимаешь… Сделал приказчиком. Толку с такого приказчика, что с козла молока. Вроде бы и дело знает, и шустрый, и договариваться умеет, а все равно… То пьяный, то у девок гулящих застрянет, то с разбитой мордой и обобранного домой принесут… Двух наших холопок обрюхатил, кобель.