Перелетная птица (СИ) - Ежов Сергей - Страница 37

— Всё сказанное вами, Александр Вениаминович, имеется в наших программных документах, и мы, большевики, неуклонно выступаем именно с такими требованиями.

— Я знаю это. Зайдём с другой стороны. Очень часто получается так, что предприниматель и хотел бы улучшить положение рабочих, но у него просто нет такой возможности, и экономия на зарплате является единственной возможностью хоть как-то свести концы с концами. Судите сами: сталь в России стоит вдвое больше, чем в Европе, стальной прокат выпускается в ничтожной номенклатуре, специальных сталей, таких как пружинная, быстрорежущая, огнеупорная у нас просто не производят. Даже напильники у нас импортные. То есть, по справедливости нужно облегчить положение предпринимателя, а потом требовать с него улучшения условий для наемных работников, а это не только рабочие, но и служащие, включая инженерно-технический персонал.

— Вы правы, это будет справедливо. Но давайте порассуждаем: можно ли добиться решительного изменения в узком секторе промышленности, не изменяя социальный уклад во всей России? — вступил в разговор Киров.

— Давайте порассуждаем. — согласился Александр — Причём я предлагаю расширить наш кружок на несколько заинтересованных и весьма компетентных лиц.

— Кого именно?

— У меня есть хорошие знакомые среди промышленников, чиновников, военных, жандармов.

— Да, вы об этом говорили. Полагаете, что есть возможность найти некие рычаги для воздействия, так сказать, изнутри системы? — спросил Сталин и сам же ответил — Мы не против. Это было бы замечательно, кабы не противодействие с самой вершины пирамиды управления.

Разговаривали допоздна, а потом разошлись по комнатам: пора спать.

Карл Антонович встретил Александра у дверей, горячо пожал ему руку и провёл в свой кабинет, где уже ожидал прямой начальник Шварцшильда, сам министр торговли и промышленности, Сергей Иванович Тимашев.

Министр встретил Александра посредине кабинета и после обмена приветствиями пригласил присесть.

— От Карла Антоновича и от других людей я узнал о ваших весьма смелых начинаниях, и был немало впечатлён. Впрочем, поговорить я хотел о вашей инициативе с закупкой продовольствия, металлов и промышленного оборудования в преддверии большой войны. Судя по всему, вы считаете, что будущая война станет тяжёлым и длительным испытанием для России? Но вам возразят военные эксперты в немалых чинах. Будьте добры, объяснитесь, Александр Вениаминович.

— Да, я знаю, что военные уверены в быстром и блестящем завершении войны. Тонкость в том, что мои друзья из разных стран сообщают: их военные считают точно так же. То есть каждый уверен, что его сторона способна сломить сопротивление, а эта уверенность указывает как раз на равенство сил у всех противоборствующих великих держав. Если позволите аналогию, то мы видим открытие олимпийских игр и спортсменов, уверенных в собственной победе.

— То есть война будет тяжёлой.

— Несомненно. Я читал аналитические выкладки оберста германского Генштаба… Простите, запамятовал имя, но я пришлю вам эту книжку. Автор предсказывает невиданную, странную для нас войну, когда вдоль всей линии фронта будут созданы сверхмощные укрепления в виде бетонных огневых точек, могучих как форты прежних времён, соединенных траншеями с засевшей там пехотой, пулеметными и артиллерийскими позициями и другими сооружениями. Всё это опутано колючей проволокой и утыкано минными фугасами. Взламывать такую оборону можно только тяжёлыми и сверхтяжёлыми пушками и атакующими лавинами, когда в бой бросают не десятки, не сотни, а тысячи и десятки тысяч пехотинцев. Это значит, что армии распухнут до миллионной численности, а ведь это мужчины, оторванные от производительного труда. Промышленность и сельское хозяйство будут изо всех сил работать на фронт, а тыл сядет на голодный паёк.

— Картина, нарисованная вами, ужасна, но видит бог, она больше похожа на истину, чем бравурные планы уже через неделю после начала войны маршировать по Унтер-ден-Линден. Но продолжайте, Александр Вениаминович.

— Готово ли хозяйство России к такой войне? Нет. У нас мало стали, почти нет высокосортного проката. Плохо с медью, совсем нет алюминия. Посмотрим далее: Азиатскую и Европейскую части России связывает тоненькая линия Транссиба. Что произойдёт, когда начнутся перебои с хлебом в промышленных городах? Хлеб-то есть — в Сибири его довольно, но как его вывезти? Недостаточно паровозов и подвижного состава, а вагоностроительные и паровозостроительные заводы простаивают — не хватает стали и это при её дороговизне.

— Что же вы предлагаете?

— Разумеется, строить государственные сталелитейные заводы. Я знаю, что дельцы, такие как Вогау, владеют рудными месторождениями и не позволяют ими пользоваться. Так же поступают иностранные дельцы, управляющие стальной индустрией России — они умышленно ограничивают выделку стали.

— Что же делать с железными дорогами?

— Я бы рекомендовал на первых порах прокладывать вторые и третьи пути параллельно имеющимся на Транссибе. Что по поводу локомотивов, то здесь, в России, я познакомился с замечательными инженерами, разрабатывающими тепловозы, то есть локомотивы с дизельными и даже с нефтяными двигателями, так называемыми полудизелями. Такие машины мощнее, экономичнее и практичнее паровозов. Силы и средства для строительства имеются, при желании я направлю к вам инженеров их проектирующих.

— Это любопытное предложение. А теперь скажите, у вас имеется возможность скажем, в пять-десять раз увеличить закупки станков и оборудования для промышленности, причём крайне желательно не вызвать резкого роста цен?

— При наличии финансирования это вероятно. Мой агент в Лондоне необычайно талантливый человек, он сумеет организовать такие закупки.

— Значит, будем работать в данном направлении. А сейчас давайте обсудим детали.

И работа началась.

Глава 13

Путешествие по замкнутому кругу

Торжественный старт перелёта по сверхдальнему маршруту состоялся на Комендантском аэродроме. Трибуны были полны, толпы народа стояли вдоль взлётной полосы, кроме того, немало людей находилось и за пределами аэродрома: это те, кто не смог или не захотел купить билет. В почётной ложе на центральной трибуне присутствовала августейшая семья в полном составе, вместе с ними и в соседних ложах, в окружении своих семей, сидели все великие князья, что на сей момент находились в России. Они провожали в дальний и сложный полёт своих родственников, пусть и не имеющих титула «великие», но, как говорится, кровь не водица.

На поле в рядок стояли пять самолётов: три «Агаты», «Стриж» и «Ласточка». У «малышей» под крыльями были подвешены дополнительные топливные баки, чтобы они могли преодолеть расстояние до пятисот километров, и с гарантией могли добраться до следующего аэродрома или вернуться на прежний.

Самолёты сверкали, винты их были установлены в одинаковом положении, а перед машинами выстроились члены экипажей. Командор перелёта, князь Иван Константинович, орлиным взором окинул строй, и зашагал к императорской ложе докладывать о готовности, а император, являя особую милость, вышел ему навстречу.

— Ваше Императорское Величество! — отлично поставленным голосом пророкотал князь — Участники перелёта Санкт-Петербург — Тверь — Москва — Курск — Киев — Одесса — Севастополь — Новороссийск — Ростов-на-Дону — Царицын — Казань — Ярославль — Тихвин — Санкт-Петербург готовы к выполнению возложенной на себя миссии. Самолёты в полнейшей исправности, ожидаем лишь монаршего разрешения на начало перелёта.

Как положено, император произнёс речь и вручил князю Ивану икону-оберег, потом обнял, расцеловал, после чего скомандовал отправление. Члены экипажей заняли свои места, и самолёты, раскрашенные в цвета государственного флага России, да с эмблемой «Полярной звезды» на хвосте, стартовали один за другим. Первым, конечно же, взлетел самолёт с князем Иваном, а последним — самолёт с князем Игорем. Именно он, пока остальные машины встали в круг, прошел над аэродромом и сбросил на парашюте большой флаг с надписью: «Ожидайте с победой!». Александр даже через шум двигателей услышал, как внизу восторженно взревели зрители.