Спасите меня, Кацураги-сан! Том 4 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 42

Иногда бывают случаи, когда мнения двух врачей категорически разнятся. Тогда им приходится сводить всё к общему знаменателю, чтобы оказать пациенту наиболее качественную помощь.

Но машина так не умеет. У неё в системе забит определённый вариант, выбор которого она от меня и ждёт. А если учесть, что любая, даже мельчайшая ошибка автоматически аннулирует весь экзамен… Нужно быть предельно бдительным.

— Режим осмотра. Объективные данные, — произнёс я, после чего нажал на грудную клетку пациента.

На экране симулятора тут же всплыло окошко с информацией.

«Дыхание везикулярное, ослаблено в нижних отделах. В нижних отделах лёгких выслушиваются мелкопузырчатые хрипы. Частота дыхательных движений — двадцать в минуту».

Если вдуматься, то это почти то же самое, что и мой «анализ». Только я сам лично не вижу никаких симптомов, а вместо этого получаю текстовые сообщения.

Судя по картине, которую я «выслушиваю» в лёгких, у пациента действительно пневмония. Однако меня напрягает кровохарканье. Это не частый симптом при пневмонии. Как правило, это грозный признак развития другого, более серьёзного заболевания.

И я смогу выяснить его наличие, если взгляну на ЭКГ.

Симулятор показал мне плёнку сразу с заключением. Чересчур просто. Там, разумеется, был полный набор. И аритмия в виде фибрилляции предсердий, и несколько блокад. Но что самое главное — специфические изменения в зубцах, которые известны любому врачу, как «Q3 — S1». И это признак тромбоэмболии лёгочной артерии.

— У вас осталось пять минут, — сообщил судья Тонегава Хаято.

Пять минут⁈ А я ещё даже не начал вводить информацию. Нужно поторопиться. Но, прежде чем выставлять полный диагноз, следует обязательно посмотреть результаты рентгена.

«Рентген органов грудной клетки: правосторонняя нижнедолевая пневмония».

Всё вполне очевидно. Одна только загвоздка — откуда взялась пневмония? Развилась одновременно с тромбоэмболией? Стоп, ну конечно!

У данного пациента пневмония вызвана не инфекцией. Передо мной картина, так называемой, инфарктной пневмонии. Инфаркт лёгкого из-за тромбоэмболии лёгочной артерии. Отсюда и пошёл подъём температуры с гнойной мокротой. То есть, сначала произошёл инфаркт, и лишь потом присоединилась инфекция.

Я быстро ввёл все данные в электронный бланк ответов, подробно расписав все диагнозы: основной, сопутствующий и осложнения.

До окончания экзамена оставалось десять секунд. Тогда экран моргнул. Я попытался заполнить последнюю строчку — самую незначительную часть во всей этой задаче. Указать степень артериальной гипертензии. Это всего-навсего фоновое заболевание, и в данном случае никакого значения в плане ответа на вопрос не имеет.

Но проклятый сенсор ни в какую не давал мне выбрать нужную цифру.

— Время вышло, Кацураги-сан! — сообщил Тонегава и подошёл к симуляционному столу.

Судья вставил флешку в разъём аппарата. Видимо, это был ключ доступа или электронная цифровая подпись для заверения результата экзамена.

— Ох, Кацураги-сан, мне очень жаль, — вздохнул он. — Видимо, вы всё же поторопились со сдачей экзамена.

Какого…

На экране появилось изображение с процентом правильных ответов.

'Осмотр и обследование: 100%

Тактика лечения: 100%

Обоснование диагноза: 100%

Диагноз: 95%

Итого: 98.75%'

— Сейчас я выведу вашу ошибку на экран, — вздохнул Тонегава Хаято, напряжённо потирая челюсть и шею.

«Не указана степень артериальной гипертензии».

— Поторопились и не указали такую банальщину, Кацураги-сан, — осипшим голосом сказал Тонегава. — У нас засчитывается только сто процентов. Так что придётся отправляться на пересдачу после повторного прохождения курса.

— У меня нет на это времени. Посмотрите запись камер, — спокойно ответил я. — Вы увидите, что проблема с сенсором. Он не давал выбрать степень.

Тонегава закашлялся и вновь схватился за горло.

— С вами всё в порядке? — спросил я.

— Тонегава-сан? — забеспокоился второй судья — Харуюки Тасукэ.

— Всё в порядке, просто в горле пересохло, — сипло прошептал Тонегава. — Кацураги-сан, даже если и был какой-то сбой в сенсоре, результаты уже автоматически отправлены в нашу систему. Я ничего не могу исправить.

— Чудесно, — усмехнулся я. — В таком случае требую перевести оплату за обучение обратно в мою клинику. Если бы я знал, что вы оцениваете знания специалистов с помощью компьютера, я бы ни за что не согласился участвовать в вашей программе.

Но ответить Тонегава Хаято ничего мне не смог. Он сделал глубокий вдох и рухнул на колени. Его речь полностью исчезла.

— Тонегава-сан! — воскликнул я и вовремя поймал мужчину до того, как он бы ударился затылком о пол.

Сознание он не потерял, но уже был близок к этому. Его дыхание стало поверхностным, а голос и вовсе исчез.

— Кацураги-сан! Что с Тонегавой-сан? — испугался Харуюки Тасукэ.

— Не паникуйте, — велел я. — Держите себя в руках. Вы врач какого профиля?

— Я? — удивился Харуюки. — Я вообще не врач!

— Что? — удивился я. — А почему же вы тогда присутствовали здесь, как судья?

— Мы с Тонегавой-сан просто контролируем работу симулятора. Мы никак не связаны с медициной, — испугался Харуюки.

Вот это я понимаю — профессиональный подход. Машина и два несведущих в медицине сотрудника. Я-то в прошлом уже собрал достаточный багаж знаний, чтобы получить диплом таким непрофессиональным путём, но ведь другие специалисты между мирами не скачут. Нельзя же всех поголовно тестировать таким дилетантским методом!

Проклятье! Это сейчас совсем неважно. Нужно срочно разобраться с состоянием Тонегавы Хаято. Слишком уж странная картина. Сходу даже не могу сказать, что с ним происходит.

Я активировал «анализ», и пока тот настраивался, крикнул Харюуки Тасукэ:

— Вызывайте скорую, — велел я. — Нужно госпитализировать Тонегаву-сан. Срочно.

— Хорошо, да! Только… Ох… — засуетился Харуюки.

— В чём дело? — спросил я.

— Если мы вызовем скорую, то Тонегаву-сан доставят в ближайшую больницу, а он уже предупреждал нас, чтобы мы так не делали! — воскликнул он.

Еле дышащий Тонегава вяло закивал головой.

Да что эти двое вообще несут⁈

— Тонегава-сан страдает сахарным диабетом. Он написал отказ от лечения во всех клиниках, кроме «Ямамото-Фарм». Там работает его эндокринолог, так что…

— Ясно, — кивнул я. — Звоните в скорую «Ямамото-Фарм». Скажите, что доктор Кацураги просил доставить пациента к нам.

Идиотская ситуация! Больше всего на свете меня поражают пациенты, которые старательно сами себе копают могилу. Сначала отказываются от лечения во всех клиниках города, капризно выбирая одного определённого врача, а потом оказываются в ситуации, когда для экстренной госпитализации придётся проехать половину города.

Но в данном случае это — не проблема. В клинику «Ямамото-Фарм» его доставят достаточно быстро, и только там мы сможем оказать Тонегаве квалифицированную помощь.

Я в этом уверен, поскольку даже мой «анализ» не может найти видимых повреждений.

Поначалу я подумал, что у Тонегавы Хаято случился инсульт. Но теперь я вижу, что это совсем не так. Сосуды головного мозга хоть и забиты атеросклеротическими бляшками, но всё же проходимы. Ни один из отделов сонной артерии не пережат. Вся сосудистая система от головы до шеи в норме.

По крайней мере, крупные сосуды. Что касаемо мелких — нужно рассматривать его организм внимательнее. На это уйдёт слишком много времени.

Попробую пойти обратным путём. Дедуктивным методом. Собрать из мельчайших деталей общую картинку.

Тонегава Хаято в сознании, но дышит с огромным трудом. Разговаривать не может. За несколько минут до начала приступа он охрип. «Анализ» регистрирует изменения в ритме его сердца. Сначала развилась тахикардия с сохранённой регулярностью ритма, но с каждой минутой его сердце выдаёт всё больше экстрасистол — лишних сокращений.

Я вспомнил, как Тонегава щупал шею и подбородок. Это было неспроста. Что-то начало вызывать у него дискомфорт…