Баронесса ринга - Спенсер Минерва - Страница 8

– В это время дня?

Уингейт работал на министерство внутренних дел и редко мог встречаться с друзьями в дневные часы.

– Он сказал мне, что не хочет тебя обнадеживать, но, похоже, отыскал досье на Симпсон и Фарнема.

– Он же говорил, что такого досье не существует?

– Господи, да кто знает, что на уме у этой засекреченной банды. Возможно, им самим неизвестно, что там у них происходит.

Значит, министерство собирает информацию на циркачку. До этого откровения его подозрения по поводу Марианны Симпсон, в особенности ее связи с контрабандным бизнесом, которым занимались ее дядя и Стрикленд, оставались всего лишь догадками. Однако британское правительство не собирает сведения о ком-либо без причины.

– А какая она?

– М-м? – промычал Сент-Джон.

– Мисс Симпсон – какая она?

– У нее отлично подвешен язык, – отозвался Стонтон после минутного размышления. – А также она показалась мне поразительно прямолинейной.

И это было очень мягко сказано.

Дверь открылась, и без всяких формальностей в библиотеку зашел темноволосый, тонкий, как рапира, молодой человек.

– Доброе утро, Стонтон, Карлайл.

– Доброе утро, Эллиот, – отозвался хозяин дома. – Гай говорит, у тебя для меня сюрприз.

Эллиот кинул на Гая обреченный взгляд и сел в кресло рядом с другом и соседом по квартире.

– Ты сплетник почище, чем миссис Онион.

Миссис Онион служила горничной в квартире, которую друзья снимали вместе. Ее способность болтать без единой паузы давно стала легендарной.

Гай пожал плечами:

– Что? Ты же не предупреждал, что это государственная тайна.

Эллиот, пропустив его замечание мимо ушей, поставил рядом с креслом свой потрепанный кожаный портфель и обратился к Сент-Джону:

– Ну что, она согласилась сотрудничать?

Стонтон вкратце рассказал другу о своей недолгой встрече с Марианной Симпсон.

– Довольно интересно, что она отказалась прочесть письмо, – сказал Эллиот. – Но, вероятно, не так уж и удивительно, если учитывать, как Доминик обращался с женщинами всю свою жизнь. – Он открыл портфель и вытащил оттуда тонкую папку. – Джентльмен, доставивший мне это, был не из наших.

Под «нашими» Эллиот подразумевал министерство внутренних дел, где служил. А вот чем он там занимался, друзья до сих пор понять не могли.

– Не из ваших? – Гай досадливо застонал. – Тогда на кого, дьявол его побери, этот человек работает? И откуда знает, что тебе требовалась информация на Фарнема?

Эллиот пожал плечами:

– Он может быть из управления по делам иностранцев. Или из адмиралтейства. Или даже из секретного ведомства.

– Секретное ведомство? Это что, шутка такая? – требовательно спросил Гай.

Эллиот проигнорировал вопрос.

– Само существование этого досье подтверждает мои подозрения, что кто-то уже изучал возможные связи между Фарнемом, Стриклендом и Симпсон. – Он протянул папку Стонтону и добавил: – Очень надеюсь, что ты позволишь мне сообщить о воскрешении Доминика.

– Ради спасения брата я намерен отнестись к предостережению Стрикленда серьезно, – ответил Сент-Джон. – И без обид, Эллиот, но я слышал слишком много правительственных тайн, которые склонялись на все лады на балах и обедах, поэтому не особенно верю в чье-либо благоразумие и умение хранить секреты. Когда Бен будет в безопасности, я расскажу твоему начальству все, что его заинтересует.

Эллиот вздохнул:

– Понимаю, но я должен был попытаться.

– Ты в самом деле считаешь, что Доминик откажется помогать Бену, если правительство узнает, что он до сих пор жив? – спросил Гай. – Наверняка даже он не может поступить так низко и бесчестно.

– Этот человек продавал тайны, хотя точно знал, что это приведет к гибели – или по меньшей мере плену – наших солдат, – напомнил Стонтон. – А теперь он вымогает деньги за того, кого сам же своим шпионажем подверг опасности. Можно с уверенностью сказать, что он пойдет на что угодно.

Гай с отвращением нахмурился.

– Какой же он мерзкий, бездушный ублюдок. Организовать бизнес по выкупу собственных соотечественников!

– Мы не знаем наверняка, что Доминик имел отношение к этим случаям, – заметил Эллиот. – Ни один из троих вернувшихся не упоминал англичанина среди своих тюремщиков.

– А существуют ли вообще доказательства причастности Доминика? – спросил Гай.

– Есть некоторые совпадения, но весьма косвенные.

Гай повернулся к Сину.

– Я знаю, ты переживаешь, что Доминик все узнает, но если у него там целая шпионская сеть, а мы будем только втроем, то можем оказаться на волосок от гибели. – Он пожал плечами. – Несколько солдат могли бы немного уравнять наши шансы.

Ему ответил Эллиот:

– Это исключено. Уже сейчас, в этом скромном составе, мы навлекаем на себя неприятности со стороны правительства.

– Да с чего бы нашему плану вызывать проблемы? Разве правительство не желает заполучить ублюдка-предателя, виновного в гибели двух наших солдат, а теперь, возможно, причастного к требованию выкупа еще за одного? Да нас должны представить к награде за то, что мы притащим его сюда!

– Возможно, они и одобрили бы наши планы, но на континенте сейчас весьма напряженно. Вы же знаете, насколько нестабильными были переговоры в Вене. После отречения Наполеона настроения во Франции драматическим образом изменились. Французский народ, безусловно, радовался, что продолжения войны не будет и что избавился от узурпатора, но теперь страна почти год находится под властью Бурбонов, и популярность Наполеона вновь взлетает до небес. Это раздирает нацию на части. Заключенный мир слишком хрупок. Британия просто не может по своей прихоти посылать солдат в чужое государство – по крайней мере, не вызвав этим нового витка военных действий.

– Вмешательство правительства только навредит моему брату, – отрезал Стонтон, не желая продолжать разговор на эту тему. – И злая воля Доминика здесь ни при чем. Единственные, кому я могу доверить спасение Бена, это вы, мои друзья. – Он приподнял брови. – Если кто-то из вас не согласится, я…

– Я с тобой, – прервал его Эллиот.

– Я тоже, – добавил Гай.

Сент-Джон больше ничего не сказал, а просто раскрыл папку, которую принес Эллиот, и предложил:

– Прочти вслух.

Стонтон кивнул и начал читать:

– «Об отце Марианны ничего, кроме имени – Джеймс Симпсон, – не известно.

Мать Марианны, Сандрин Дюпюи, родилась в Марселе, Франция.

До переезда в Дувр Сандрин десять лет проработала камеристкой у Дезире Клари».

Сент-Джон поднял глаза:

– Дезире Клари? Почему это имя кажется мне знакомым?

– Потому что когда-то она была помолвлена с Наполеоном Бонапартом, – ответил Эллиот.

Глаза Сент-Джона расширились.

– А потом она…

– …вышла замуж за Жана Бернадотта, одного из наполеоновских генералов? – Эллиот выгнул бровь. – Да, верно. Через несколько лет Наполеон в весьма неджентльменской манере разорвал их помолвку, чтобы жениться на Жозефине де Богарне.

Гай внезапно выпрямился в кресле:

– Бернадотт? Погодите, да ведь это…

– Шарль Джон, кронпринц Швеции.

Гай присвистнул:

– Так-так-так… Мамаша Марианны Симпсон была камеристкой будущей королевы. Очень, очень интересная деталь.

– И в самом деле, – пробормотал Стонтон и продолжил: – «Мать Марианны умерла от испанки, когда дочери было восемь лет. Барнабас Фарнем приехал, чтобы забрать девочку, заявив, что он родной брат Сандрин Симпсон. Это первый зафиксированный контакт Фарнема и Марианны Симпсон.

На момент смерти Сандрин Барнабас являлся членом финансово нестабильной театральной труппы под названием „Актеры Мейфэра“. Забрав племянницу, он отправился в Лондон и с помощью немалой суммы, анонимно переведенной на счет банка Барингов, приобрел действующий театр на Ньюкасл-стрит.

Каждый год по настоящее время, 14 июля, анонимный спонсор переводит на этот же счет полторы тысячи фунтов».

Сент-Джон опять оторвался от чтения:

– Если первые деньги перевели в тысяча восемьсот четвертом году, то сейчас на счету должно быть…