На моих условиях (СИ) - Орлова Настя - Страница 22

Не утруждая себя ответом, я лезу в указанный им ящик и достаю небольшую плоскую сковородку. Молча ставлю ее разогреваться на плиту и вновь помешиваю тесто, внимательно разглядывая бледно-желтую массу. На самом деле, тесту лучше дать отдохнуть, но мне же нужно чем-то занять себя, чтобы не смотреть на Андреева.

- Когда привезли продукты? - интересуется он.

- Только что, - холодно отрезаю я.

- Собираешься дуться? - оценив мое настроение, он усмехается.

- Я не дуюсь.

- Еще как дуешься. Но не стоит обижаться на правду. Мне казалось, ты выше этого.

Несмотря на абсурдные слова, выражение лица Максима остается невозмутимым.

- Интересно, что ты считаешь правдой?

- Я хочу тебя. Тебя влечет ко мне. Секс между нами неминуем, - говорит он абсолютно спокойно.

- Ты себе льстишь, - задыхаясь от негодования, бросаю я.

- Да ну? Может я подойду сейчас к тебе, и мы посмотрим кто из нас себе льстит? - предлагает он с раздражающей улыбкой.

- Держись от меня подальше! - в сердцах бросаю ложку на стол. - Это беспредметный разговор.

Сковорода нагревается, и я ставлю миску с тестом на столешницу рядом с плитой.

- Какие у тебя планы на сегодня? - буднично спрашивает Андреев, присаживаясь на стул за барной стойкой.

Я стою к нему спиной, но точно знаю, что он смотрит на меня - знакомое покалывание в районе лопаток сложно с чем-то спутать.

- У меня сегодня съемка, - говорю я, заливая тесто на сковородку. - К трем я уеду.

Тишина за моей спиной чересчур многозначительна, чтобы ее можно было не замечать.

- Кажется, я предупреждал, что не потерплю, чтобы ты снималась у того парня, - произносит Андреев буднично.

- Он не тот парень, а Константин Фролов - очень известный и уважаемый фотограф, - едко огрызаюсь я. - Это раз. Два - я сегодня работаю не с ним, съемка была запланирована задолго до его возвращения. Три - не тебе указывать мне, с кем мне работать, а с кем нет.

- Если ты думаешь, что здесь есть место обсуждению, должен сразу тебя разочаровать, - отвечает он своим тихим голосом, от которого у меня слабеют колени.

- И что это должно означать? - чувствуя, как внутри закипает негодование, я разворачиваюсь и встречаюсь с холодным взглядом зеленых глаз.

- У тебя блинчик подгорит, - замечает Максим насмешливо. - Что это должно означать, я объяснять не буду. Ты сама все понимаешь, а я терпеть не могу повторяться.

И словно здесь вообще нечего обсуждать, он проходит вглубь кухни и включает кофеварку.

- Ты будешь чай или кофе? - спрашивает он спокойно.

Я едва удерживаюсь от того, чтобы не грохнуть сковородкой о плиту.

- Ничего.

- Так уж и быть, сделаю для тебя кофе.

Завтрак проходит в ледяном молчании. После я убираю за собой посуду и ухожу в комнату. К счастью, Максим даже не пытается меня задержать.

До съемки еще много времени, а мне нужно подготовить доклад для университета. Поэтому несколько часов я провожу за компьютером, выстраивая логику повествования. Потом принимаю душ и одеваюсь. Наносить макияж и укладывать волосы перед съемкой - дело неблагодарное, так что в час дня я выхожу в коридор с абсолютно голым лицом, одетая в удобный спортивный костюм.

Когда я присаживаюсь у входной двери, чтобы зашнуровать кроссовки, из комнаты, в которой расположен домашний спортивный зал, появляется Андреев. Даже в майке мокрой от пота и свободных шортах он выглядит настолько привлекательно, что мое сердце пропускает удар, а пульс начинает бешено биться в висках и горле.

- Уходишь? - его взгляд задерживается на моем лице.

- Я же говорила, - медленно произношу я, не узнавая собственного голоса.

- Что это за съемка, Влада? - его тон беспечен, но взгляд тяжелый.

Я упрямо молчу.

- Если ты не скажешь, мне не составит труда выяснить, но я бы этого не хотел, - говорит он.

Почему-то я знаю, что так и будет, и все же продолжаю сопротивляться. Никогда не считала себя гордячкой, но уступить ему так сложно. Пока я думаю об этом, Андреев сокращает расстояние между нами. Я как раз заканчиваю зашнуровывать кроссовок и выпрямляюсь в полный рост.

- Так что это за съемка? - его пальцы обхватывают мой подбородок.

От него пахнет мускусом, потом и немного цитрусом. Наверное, это запах геля для душа, потому что я знаю - парфюм у него другой.

Беспомощно смотрю в его лицо с веером едва заметных морщинок у глаз, двухдневной щетиной и изгибом чувственных губ, и не могу не вспомнить, как эти губы целовали меня накануне, и что я чувствовала в тот момент сладкой слабости.

Сдерживаю дрожь, но ничего не могу поделать с кровью, прилившей к щекам. О, Господи, Влада, ну, возьми ты себя в руки! Сколько можно вести себя с ним, как подросток!

- Лубук вечерних платьев, - наконец, произношу тихо, облизывая кончиком языка пересохшие губы.

Андреев удовлетворенно улыбается, чуть наклоняется и внезапно звонко целует меня в нос.

- Хорошего дня.

И до того, как я успеваю осознать то, что случилось, он скрывается в спортивном зале.

Глава 21

Когда фотограф произносит заветное «Всем спасибо, все свободны» я едва держусь на ногах. Мы снимали без перерыва больше четырех часов, так что теперь я ощущаю себя выжатой как лимон. Ухожу за ширму, чтобы снять с себя блестящее платье и туфли на десятисантиметровых каблуках, которые оказались на размер меньше, чем мне нужно, потом вынимаю из тугого пучка шпильки, с облегчением распуская волосы.

Мое единственное желание сейчас – это бутерброд с сыром, чашка чая и постель. На большее моей энергии просто не хватит.

Переодевшись в свою одежду, достаю из сумки телефон. Когда я работаю, я всегда перевожу мобильный в беззвучный режим, поэтому сейчас с вялым любопытством пролистываю ленту уведомлений.

Вновь звонил отец. Сообщение от Вари. Еще одно сообщение пришло от сокурсницы из университета, которая просит поделиться конспектами. Когда я дохожу до пропущенного звонка от Андреева и прилетевшего вдогонку короткого текста «Перезвони», сердце предательски екает.

Это было почти час назад. Интересно, он все еще ждет?

Прежде, чем набрать его номер, я зачем-то иду в туалет: мою руки, стираю с губ яркую помаду. Если буду честна сама перед собой, признаюсь, что боюсь. Чего? На каком-то подсознательном уровне, Максим тревожит меня куда больше, чем следовало бы. И заглушить этот страх мне не удается: напротив, после каждой стычки с ним и, особенно, после вчерашнего поцелуя, он лишь усиливается.

На несколько секунд закрываю глаза и резко распахиваю, ловя в зеркале свое отражение. Пышные волосы, искусный вечерний макияж, но выражение лица, глаз новое – я такого у себя еще не видела.

Не желая углубляться в причины этих перемен и устраивать сеанс самокопания, решительно беру в руки телефон и звоню Андрееву.

- Освободилась? - он отвечает после третьего гудка.

- Да, собираюсь… - внезапно хмурюсь, понимая, что едва не назвала его квартиру домом. – Собираюсь возвращаться.

- Я в Ralph’s на Дмитровке. Приезжай сюда.

- Я не одета для ресторана, - напоминаю я, представляя, как нелепо буду выглядеть в этом пафосном заведении в толстовке и с вечерним макияжем.

- Я видел, как ты одета, - иронично замечает он. – Это не имеет значения.

- Я устала, - нахожу еще одну причину отказаться и без стеснения ею пользуюсь.

- Ты ела?

Мое молчание красноречивее любых слов.

- Поужинаем и поедем, - предлагает Максим. – Я не собираюсь держать тебя здесь до ночи.

- Хорошо, - неожиданно соглашаюсь я, представляя аппетитные салаты в Ralph’s. – Я буду минут через двадцать.

Студия, где проходила съемка, расположена в центре недалеко от Дмитровки, поэтому я импульсивно оставляю машину стоять на парковочном месте и иду пешком, с наслаждением вдыхая полной грудью прохладный осенний воздух.

Давно стемнело. Вокруг снуют люди, приветливо подмигивают огни витрин, шум автомобилей и гул большого города приятно успокаивает нервы – несмотря на усталость, чувствую, что прогулка меня бодрит, а вместе с этим просыпается аппетит. Возможно, идея Максима поужинать в ресторане была не такой уж плохой.