Развод. Трофей для командора (СИ) - Боярова Мелина - Страница 4

Вот сейчас, например, когда Тимурка выдирал кресло из креплений, то наклонился слишком близко. Настолько, что я зубами выдрала круглую штуковину, которая крепилась к его комбинезону. Небольшую по размеру — раз уж поместилась во рту, но с двумя стальными усиками, которые едва не прокололи щеку.

Выпустив пар, мужчина схватился за подголовник испорченного кресла и поволок в неизвестном направлении. Место, куда он меня притащил, заставило похолодеть. Помнится, Тимурка грозился усыпить и продать каким-то захухрам. Последнюю угрозу похититель вряд ли исполнит, а воплотить первую наверняка ему по силам. Расширенными от ужаса глазами я наблюдала, как мои руки и ноги высвобождают из пластикового плена. Затем хватают нарочито небрежно, отчего край платья задирается до пояса, и кладут в громоздкую установку, по форме напоминающую железный гроб. А я при этом не то, чтобы пошевелиться, пикнуть боюсь. Однако инстинкты самосохранения завыли сиреной, когда я очутилась внутри жуткой штуковины.

— Ммм! — кричать не могла из-за круглой штуковины во рту. — Ммм-что мты мделаешь? — промычала сквозь сомкнутые губы.

— Какая разница? — зло усмехнулся похититель. — Грязной цхаи с отсталой планеты все равно этого не понять.

Я уже набрала полный рот воздуха, чтобы высказать, кто тут вонючий скунс, когда сверху опустилась стеклянная крышка, а из боковых отверстий гроба внутрь с шипением хлынул усыпляющий газ.

Глава 3

О свойствах газа я догадалась не сразу. Да и что бы я сделала? Ничего. Тело обмякло и растеклось безвольной тушкой по ложементу железного саркофага. Сознание затуманилось, и я погрузилась в сон. Но такой, при котором ты одновременно спишь и осознаешь это на грани полусна-полуяви. Странное ощущение. Мне показалось, что каждую клеточку пронзили сотни микроскопических иголок. Было даже щекотно и ничуть не больно. Но ровно до того момента, как голову сдавило железными тисками.

Тело забилось в болезненной судороге. Недолго — пару секунд, после чего машина впрыснула в кровь лекарство, и я вновь расслабилась. Однако давление на голову не прекратилось. Возникло такое чувство, будто внутри закопошились маленькие жучки, прогрызая дорогу к чему-то важному, что составляло память и помогало осознавать себя как личность.

Я с трудом боролась с желанием расчесать голову до крови, чтобы унять дурацкий зуд. Умом я понимала, что необходимо терпеть и ни в коем случае не поддаваться панике. Только контроль сознания и сила воли отделяли от того, чтобы потерять себя. Я кучу страшилок пересмотрела о том, как пришельцы забирались в голову, воровали личность или копались в воспоминаниях, превращая человека в послушного робота или того хуже — в растение. Не знаю, как выдержала эту нескончаемую пытку. В сознание меня привела отрезвляющая боль. Вероятно, закончилось действие анестезии, я дернулась и все-таки проколола щеку. Рот наполнился солоноватой жидкостью, смочившей пересохшее горло, и стало как-то полегче. У любого воздействия существует предел, после которого наступают необратимые последствия. Я надеялась, что нужна похитителям в здравом уме, а не в качестве овоща, пускающего слюни.

Прежде всего, я решила осмотреться. Внутри полой камеры было полно свободного места. Из боковин торчали манипуляторы с иглами, захватами и скальпелями. Перед глазами на стекле мигали непонятные символы. Языка я не знала и, что там написано, не понимала. Мало ли, нажму не на ту кнопку, и машина разберет меня на атомы?

Интересно, у этой штуковины предусмотрено голосовое управление?

— Эй! Здесь есть кто-нибудь? — для начала проверила, не находится ли поблизости чужаки. — Меня кто-нибудь слышит? Вытащите меня отсюда!

На просьбы никто не отозвался, что в целом, играло мне на руку. Но вот как разобраться в том, чего не понимаешь?

Если задуматься, здоровенный аппарат походил на медицинскую капсулу, о которой в фантастических романах чего только не написано. Знать бы, хотя бы сотая доля информации соответствует истине? Там такие возможности открываются — закачаешься. Но как-то не хочется экспериментировать на собственной драгоценной шкурке.

А перед глазами продолжала моргать надпись и два квадратика, подсвеченные зеленым и оранжевым цветом. Наверняка умная машина интересовалась чем-то, вроде «Мне продолжать пытку или как?»

Какую же «таблеточку» выбрать? Волнительно, как ни крути.

Колебалась я недолго. Понимая, что прохлаждаться никто не позволит, наобум ткнула в зеленый квадрат. Просто нравился этот цвет, вот и все. Тотчас на экране развернулась куча окон с надписями, таблицами и столбиками символов на незнакомом языке.

Здрассте, приехали! Ну, хоть не убило мгновенно, и то хлеб. Нет! Не зная, куда лезу, рисковать не буду.

Я задумалась над тем, как же выбраться из капсулы. Украденная штуковина пригодилась. Стальные усики оказались такими крепкими, что с их помощью сумела вскрыть боковую обшивку. Внутри обнаружила многочисленные провода, блок-схемы, резервные манипуляторы. Будь у меня хоть какие-то исходные данные, я бы рискнула поковыряться в этом железе. А так, напоминала себе обезьяну с гранатой.

— Эх, и почему здесь нет голосового управления? — возмутилась вслух.

— Голосовое управление учебной капсулой седьмого поколения модели Шектри-плюс активировано. Язык интегрирован из церебрумального отдела памяти пациента.

— Ого! — я гулко сглотнула, мысленно потирая ручки. — Вот это подарок! А с кем я говорю?

— Универсальный голосовой модуль «5СИэльРИ2инк-скор5го-джи» с функцией обучения и сбора информации языкового носителя с последующей интеграцией в учебный курс, — ответил электронный голос.

— Приятно познакомиться, Сиэль. Могу я так к тебе обращаться?

— Да. Подобное обращение допустимо, — дал разрешение робот.

— Ты знаешь, где мы находимся?

— В медицинском отсеке флагмана звездного флота корпорации «ЛинТаг» линкора «Арокаан», который совершает гиперпространственный прыжок из неисследованной части вселенной во фронтир Содружества Линари. Расчетное время нахождения в гиперпрыжке — два стандартных месяца.

— А для чего меня поместили в эту капсулу?

— Ответ неизвестен. Недостаточно полномочий, — безэмоционально доложила машина.

— Ага, значит, не на все вопросы ты мне ответишь, — я притворно вздохнула и задумалась, о чем бы еще спросить. — Ты сказала, что мы находимся в медицинском отсеке, правильно?

— Ответ утвердительный.

— Если ты извлекла информацию из моей памяти и сумела интегрировать ее в обучающий языковой курс, значит, моему языку сможет обучиться кто-то другой?

— Ответ утвердительный.

— Каким образом происходит такое обучение?

— Данные, полученные из первичного источника, обрабатываются и классифицируются по уровням сложности, после чего формируется база знаний. Такая база переносится на специальный носитель, который может использовать разумный с установленной нейросетью.

— Что такое нейросеть? — задала следующий вопрос. Возможно, что наши понятия об этой системе разнятся.

— Это программируемый микрокомпьютер, который устанавливается разумным по достижении шестнадцати лет, согласно первичным характеристикам интеллекта, уровня мозговой активности и скорости обработки информации, для дальнейшего обучения по выбранной специальности и последующего трудоустройства, — терпеливо пояснил робот. — С вашим уровнем интеллекта рекомендуется устанавливать нейросети не ниже шестого поколения.

— Сиэль, а ты уже и интеллект замерила? — удивилась тому, как быстро тут все происходит.

— Двести семь единиц — высокий показатель, встречается у одного разумного из ста тысяч. Специалисты с таким уровнем востребованы в любой сфере деятельности.

— Вот как? А эту самую нейросеть опасно устанавливать позже шестнадцати?

— Никакой опасности нет. Разумные стремятся сделать это как можно раньше, чтобы получить доступ к возможностям нейросети и изучению баз знаний.