Источник для мастера - Плен Александра - Страница 2

Пришла в себя от странных ощущений – Кристан неторопливо гладил большим пальцем шрамы на запястье, очерчивая границу между ними и нежной здоровой кожей. Перчатка была пока на месте.

– Почему ты не залечила их? – прошептал он глухо, – у Вашей семьи нет денег?

Залечить я и сама могу, только вот боюсь, что они у меня до самой старости. Второй раз проходить через тот ужас, когда я их получала, не хочу. Вдруг понадобится еще раз скрыть канал? Да у меня проносится неконтролируемая дрожь по телу и выступает холодный пот из-за одной мысли о кипящем масле.

– Какая тебе разница? – мой голос зазвенел злостью.

Можно было не скрывать агрессию, все равно, сейчас все откроется, и уже я буду преступницей. Вряд ли меня сошлют на каторгу, но штраф за обман отцу влепят. А денег у нас и так немного.

– Я бы мог сам это сделать, – продолжил он, не прекращая гладить рубцы, – на территории Академии есть несколько потоков для тренировок мастеров. Я проведу тебя.

– Подожду, всего месяц остался, – фыркнула я, не прекращая попыток выдернуть руку. – Вот с первого жалования и найду мастера. Император же щедр к своим магам?

Прозвучало с издевкой, особенно в свете того, что император его отец.

Кристан кривовато улыбнулся и опять потянул перчатку вниз. Открылся верх тыльной стороны ладони. Сейчас он ее перевернет и… Навалилась безысходность.

Я ощутила, как горячие слезы потекли по щекам. Горло сдавил спазм. Вдруг парень до боли сжал мою руку и шумно выдохнул. Я опустила голову, ожидая увидеть круглую сиреневую заплатку в центре ладони. Но, нет. Кристан рассматривал блестящие капельки у себя на руке.

– Ты плачешь? – Он поднял голову, всматриваясь в мои глаза. Я не ответила. – Прости. Я… – запнулся, – не подумал, что молоденькой девушке больно видеть свое несовершенство. Ты права, – резко натянул перчатку на предплечье, – нас раздевают при проверке. Зря я это затеял.

– Ничего, – протяжно всхлипнула и спрятала руки за спину, – надеюсь, мы закрыли тему?

– Закрыли, – Кристиан отступил назад, – тебя проводить?

– Сама дойду.

Развернулась и побежала к двери.

– Если вдруг передумаешь насчет лечения, я согласен помочь! – крикнул он вслед, – бесплатно.

Я ничего не ответила. Изо всех ног неслась в спальное крыло общежития и благодарила богов за то, что опять повезло.

Сливать магию приходилось раз в две недели, иначе поток прорывал заплатку и мог вырваться на волю в самый неподходящий момент. Страшно выходить в парк ночью, но куда деваться?

В основном все проходило хорошо, мне удавалось быстро и незаметно выскользнуть из спального крыла и вернуться назад, но бывали и провалы, как сегодня. Иногда я часами сидела в кустах, ожидая, пока парочки наворкуются и разойдутся. Пару раз я видела то, что мне видеть было категорически неприятно. А однажды столкнулась с Георгом и его шайкой. Едва выкарабкалась из передряги, и пришлось сбрасывать поток в воду в душе. Это намного опаснее, чем в землю, так как если кто-то из студентов сейчас моется, то увидит в воде разноцветные нитки магии.

Спас меня от Георга, кстати, опять Кристан. Он был на свидании с какой-то девицей, ее я от волнения не разглядела. Они прогуливались в парке. Там-то он и заметил, как меня волокут в темень.

– Развлекаетесь? – весло поинтересовался он, вставая на пути Георга.

– Уйди с дороги, – прорычал мой персональный враг.

– Не могу. Ваши вопли мешают мне сосредоточиться.

К слову сказать, тащили они меня тихо, да и я не кричала. Понимала, что бесполезно. Только кряхтела, пытаясь выкрутиться из захвата. Но не получалось. Все-таки четверо на одну – скверный расклад.

Да, повезло. Вспомнив Георга, дрожь ненависти прошла по позвоночнику. Если бы сегодня я встретила его и расплакалась перед ним, он вряд ли меня отпустил. Характер не тот. Но, кто бы мог подумать, что Кристан боится женских слез! Холодный, высокомерный, неразговорчивый и… не способный противостоять сентиментальной слабости.

Тихонько открыла дверь в комнату. Соседки сладко спали. Все трое видящие, как и я. В общежитии селили по типу магии, ну и по полу, конечно. Девичьих комнат было всего десять. То есть, сорок видящих девушек и шестьдесят парней. Мастера жили этажом выше. В Академии их было тридцать человек на все три курса. Ничтожное количество, даже при том, что мастера обучались в ней три года, против одного для видящих.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я пришла сюда одиннадцать месяцев назад в первый день осени и уйду, очень надеюсь, через месяц, унося тайну с собой. «А Кристану придется учиться еще год», – вдруг всплыла в голове странная мысль. Я быстро прогнала ее прочь. Какая мне разница, сколько ему еще учиться. Мастера и видящие – так же далеки друг от друга, как земля от солнца. Первые – высокомерные снобы, которым несказанно повезло в жизни. После учебы каждому дадут в распоряжение половину провинции, замок, слуг и кучу денег. А мы, видящие, будем их обслуживать, выискивая для них потоки.

Проверила на всякий случай кровать. Кто знает, что туда могли положить соседки, пока я отсутствовала, хотя, когда я уходила, они уже спали. Но ни мусора, ни крошек из столовой, ни иголок на простыне не было. Я разделась и вытянулась на постели. Спать оставалось всего три часа.

Глава 2

– Вставай, уродина, на лекцию опоздаешь.

Я открыла глаза. Надо мной нависала Рата, первая красотка среди видящих. По крайней мере, она себя ею назначила. По странному стечению обстоятельств Рата жила в одной комнате со мной. Про «уродину» это она, конечно, приврала. Уродиной я не была. Но, по обыкновению, пропустила её высказывание мимо ушей, лишь пробормотала глухо:

– С чего это ты такая заботливая?

– Нечего тебе делать в пустой комнате, – фыркнула она, – ещё стащить что-нибудь…

Ну-ну… Кроме косметики, которой у Раты было больше, чем у всех девушек вместе взятых, воровать было нечего. Из привезённых домашних вещей нам разрешили взять в комнату лишь необходимое, помещающееся в небольшой саквояж. Ни одежды, ни тетрадей, ни украшений, ни еды брать не позволялось. По приезду, каждого отводили в отдельную комнату, заставляли раздеваться, одевать форму, а свою одежду и обувь складывать в коробку. Их нам выдадут после окончания учёбы. Чтобы оставить перчатку, пришлось пойти на конфликт с комендантом, добиваться встречи с ректором, слёзно умолять май Орниса, показывать шрамы, не до конца, конечно. Ректор разрешил, иначе даже не знаю, что бы я делала. «Как в тюрьме», – подумала я тогда и ещё больше невзлюбила Академию.

Нам даже нельзя будет забрать свои же собственные конспекты после выпуска – «Знания должны оставаться в голове».

Дедушка-ректор был неплох, заботился, как умел, пытаясь поддерживать порядок и старые традиции – все ученики равны. Вещал, что сотню лет назад даже имена ученикам давали другие, чтобы совсем обезличить.

«В Академии нет статусов, денег, положения, есть только учащиеся», – несколько раз повторил он на вводной лекции.

Но ученикам на его потуги было плевать.

В этот раз в столовой народу было немного. Основная часть уже поела и разбежалась по лекционным залам. Я направилась к раздаче, краем глаза осматриваясь, выискивая угрозу. Однажды я отвлеклась, и с меня чуть не сдернули перчатку. Георг подговорил одного из своих дружков. Слава пряхам, я вовремя сжала руку в кулак, не давая полностью её содрать, а правой взяла с чьего-то стола стакан с чаем и перевернула на голову парня. Тот сразу же потерял интерес к моей руке – появились другие заботы. Кристан сидел за своим обычным столиком у стены, с тремя мастерами. Когда я проходила мимо, он вдруг поднял голову и произнес громко и чётко:

– Доброе утро, Оливия.

От потрясения я чуть не врезалась в угол стола.

Ни разу за время учёбы, а это одиннадцать месяцев, он не здоровался со мной. А на моё единственное приветствие, произнесённое в первые дни в Академии, ответил: «Ты кто такая? Видящая? Как посмела заговорить с мастером?» После этих слов он стал для меня пустым местом.