Зачарованное озеро (СИ) - Бушков Александр Александрович - Страница 68

Безо всякой обиды Тарик достал тот кошелек, что был полегче. Собираясь в дорогу, он взял два: в один насыпал серебро и медь из своих накоплений, в другой — полученные от Тами золотые, твердо решив тратить их только на Ямщика и вернуть ей остаток. Высыпал золотые на ладонь и показал Ямщику. Тот — сразу видно, привычно — попробовал одну монету на зуб и удовлетворенно кивнул:

— Правильная денежка... — Дождался, пока Тарик ссыплет монеты обратно и спрячет кошелек в карман, протянул руку: — Пошито!

Знакомый с этой ухваткой из книг, Тарик с радостным облегчением хлопнул Ямщика по сильной ладони. Неписаный договор заключен, все устроилось как нельзя лучше.

— Будем знакомы? Зовут меня Бальдер.

— Тарикер, — назвался Тарик по-взрослому, как и подобает Приказчику в разговоре с незнакомым.

— Подорожную выправили?

— Нет, — сказал Тарик. — Мне говорили, можно прямо здесь выправить.

— Быстрое дело, а как же. Идете на второй этаж в нумер двадцать второй, там и сидит канцелярист, который подорожные выписывает. Серебряный далер — и готово дело. Только вот... Не знакомы ли с повадками чернильного племени?

— Знаком, — сказал Тарик, вышколенный общением с Канцеляристом Тариушем. — Начнет волокитить, заставит час дожидаться...

— Час! — фыркнул Бальдер. — Он вам скажет завтра приходить, потому что бумаг много и раньше не управится. Но ежели...

— Знаю, — сказал Тарик. — А ежели я подниму с пола денежку, которую он обронил и не заметил, то мигом решится дело...

— Вот то-то что! — засмеялся Бальдер. — Мигом выпишет, ежели окажется, что он серебряный далер обронил. Только сразу скажите: мол, вы уже сговорились с Ямщиком Бальдером, бляха нумер семьдесят четыре с буквицей «бы». А то он начнет...

— И эту ухватку знаю, — сказал Тарик. — Не поведусь.

— Знаете вы чернильные души! Отправляйтесь в контору, а потом идите на ямской двор, я там стою под нумером седьмым, и покатим. Погода распрекрасная, на небе одни белые облачка, так что не езда будет, а прогулка. У нас один Сторож здорово погоду предсказывает: к дождю и непогоде у него завсегда поясницу и коленки мозжит, а сегодня с утра бегает живенько, как солдат за девкой, так что опасаться нечего...

В конторе все обошлось распрекрасно. Под застекленным портретом короля Ромерика (новшество успело и сюда распространиться, ага) восседал в одиночестве седенький старичок, не похожий благостным лицом на Канцеляриста Тариуша, но по облику и ухваткам смотревшийся его братцем-близнецом. Когда Тарик, не теряя времени, нагнулся и якобы поднял оброненный хозяином комнатушки серебряный далер, тот принял это как должное, похихикал над собственной старческой рассеянностью и живо вынул из стола печатный лист подорожной с должными печатями. Неприкрыто огорчился, узнав, что Тарик уже сговорился с Ямщиком, — но без проволочки вписал в подорожную его имя и нумер. При этом на его морщинистой физиономии мелькнуло непонятное чувство — скорее всего, сожаление о проплывшей мимо денежке. Тарик догадывался, в чем тут дело: наверняка у Канцеляриста есть свои Ямщики, которым он за долю в денежке определяет седоков. То же самое, что пользует Тариуш, никакой загадки... Враз заполнил подорожную со слов Тарика, посыпал песочком, помахал, чтоб просохли чернила, и вручил Тарику с обычным для его племени горделивым видом старинного короля, жалующего своему любимчику земли «от реки до горы». Полученный далер спрятал в казенный денежный ящик, а «оброненный», как и следовало ожидать, смахнул в ящик стола, где уже, несмотря на ранний час, позвякивало.

Держа подорожную в руке (не знал, можно ли ее сворачивать в трубку), Тарик направился на ямской двор, располагавшийся по соседству, за таверной «Золотая дорога» (той, что подороже). Двор обширный, экипажей на полсотни, и упряжек там стояло меньше половины этого числа. У забора с обеих сторон — издали

видимые нумера: черные циферки на жестяных желтых кругах размером с тарелку, воздетых на высоких шестах; краски выглядели свежими, ничуть не облупились. Ну да, Чампи как-то говорил, что подновляют их часто, — это очень денежный подряд, к которому маляры здешнего квартала посторонних не допускают.

Нумера начинались от распахнутых ворот, и Бальдер разместился четвертым — коляска не лакированная, но добротно выкрашенная в синий с золотой каймой (синий и золотой в Цехе возниц — цвет дилижансов и Ямщиков), со сложенным по причине хорошей погоды кожаным верхом, запряженная каурым и пегашкой, выглядевшими сытыми и резвыми, как все лошади Ямщиков.

Бальдер дожидался, положив руку на облучок. В его наряде обнаружилось неожиданное прибавление: кинжал длиной с добрый локоть, в черных с начищенными бляшками ножнах, с бронзовой рукояткой тонкой работы, украшенной гравированными конскими головами и подковами.

Тарик не раз видывал на Королевском Шляхе Ямщиков, вооруженных точно так же, и знал из книжек и от батяни историю Покойного Круга. В старые времена разбойники, как за ними ни гонялась Дорожная Стража, как им ни присуждали рудники, каторгу и виселицу, во множестве водились даже не так уж далеко от столицы, где и сейчас хватает глухих местечек и дремучих лесов (по старинной традиции рубить леса разрешено только очень далеко от Арелата — по преданию, так повелела однажды по каким-то крайне серьезным поводам забытая по имени королева, и это соблюдалось до сих пор).

Но однажды разбойники всего в паре перегонов от Арелата ограбили и убили лучшего кухаря короля Магомбера, единственного, кто умел хорошо готовить одно из любимых королевских яств. Магомбер рассвирепел, велел подать себе карту и циркулюс и собственноручно

и и А(%

вычертил круг половинной шириной в десять перегонов, то есть две сотни майлов. И уже назавтра бирючи прокричали с седел новый королевский указ: всем лихим людям, пойманным в пределах этого

46

Половинная ширина — радиус (ширина круга — диаметр).

круга, повелевалось там же на месте выкалывать глаза, после чего благородно отпускать их на все четыре стороны...

Стража начала выполнять королевский указ со всем рвением (злые языки говорили, что были и злоупотребления, которые все равно невозможно было исправить). Устрашась, лихие люди (Магомбер правил уже десять лет, и все накрепко уяснили, что с ним шутки плохи) хлынули во все стороны из этого круга, именовавшегося с тех пор Покойным Кругом, и — для пущей надежности — не показывались даже в местах, отстоявших от Круга майлов на полсотни...

С тех пор говорили, что Покойный Круг может исходить вдоль и поперек красивущая девственница с мешком золота, и не будет ущерба ни ей, ни мешку. Не слышно, чтобы кто-то это проверял на опыте, но все охотно верили, что так оно и будет... Однако в силу каких-то старинных привилегий Ямщики по-прежнему носили кинжалы и в Покойном Круге, как Почтари — шпаги.

Бальдер усмехнулся во все свои белоснежные зубы:

— Я вижу, сударь Тарикер, вы быстро углядели серебрушку, которую старый хрыч сронил по рассеянности?

— Ну, она лежала на самом виду... — в тон ему весело ответил Тарик. Взяв у него подорожную, Бальдер ее бегло проглядел, свернул в трубку и положил в деревянный ящик на облучке:

— Все в порядке, можно ехать. Давайте я вашу сумку в ящик для поклажи положу, а вы садитесь...

Тарик медлил. Ему не раз случалось ездить на извозчике, но здесь, думается, совсем другое дело: восседая в коляске в одиночестве, он выглядел бы, думается, глуповато. И он осторожно спросил:

— А рядом с вами на облучке нельзя? Я на Восточном Королевском Шляхе видел, что иные так сидят...

— Очень даже можно! — воскликнул Бальдер, ничуть не удивившись. — В дилижансах иные даже приплачивают, чтобы с Кучером сидеть. Обычно туда четыре человека влезает. А Подручного Кучер отправляет в задок, где поклажа. Даже иные платят, чтобы вожжи подержать. У Ямщиков не так: править никому не доверяем, но только рады, если седок на облучок садится, — скоротаешь время

в беседе. Вот только пересядете на облучок, когда мы из города выедем, иначе неполитесно будет...