Небо в кармане 2! (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 54

— Ваш пропуск позвольте глянуть? — порученец задаёт официальный тон разговору.

— Меня Николай Иванович пригласил, — оглядывается на ворота Луцкий.

Если он там надеется Путилова увидеть, так его там давно нет. Почуял, чья кошка мясо съела и быстренько убежал.

— Значит, пропуска нет, — подытоживает довольный офицер. И командует. — Охрану сюда!

Калиточка в воротах приоткрывается, и в образовавшуюся щель робко просовывает голову давешний сторож. Подслушивал, шельма!

— Иди-ка сюда, любезный, — подзывает охранника офицер. — Это ты его пропустил?

— Так они с господином Путиловым были, — оправдывается сторож.

— С тобой я попозже разберусь, — не обращает внимания на оправдания охранника офицер. — А пока сопроводи господина Луцкого к выходу. И проследи, чтобы…

— Но, позвольте! — возмущается Николай Григорьевич. — Я же к вам с коммерческим предложением!

Гершович он или Григорьевич, какая мне разница! Главное сейчас то, что Луцкий это моторы! Напрямую от производителя, а не через десятые руки.

— Давайте всё-таки не будем торопиться и для начала выслушаем нашего незваного гостя. Он же что-то, как я понимаю, желает нам предложить? — останавливаю порученца.

— Совершенно верно! — Луцкий игнорирует всех остальных, смотрит только на меня и обращается, соответственно, тоже только ко мне. — Насколько я знаю, завод Лесснера совсем недавно, буквально на днях, продал несколько моторов неким, не буду называть их имена, лицам. До меня дошли сведения, что эти моторы в конце концов предназначались вам, не так ли?

— Допустим, — киваю. Полагаю, ход мыслей нашего гостя мне уже ясен. И я догадываюсь, зачем он здесь. Осталось решить, нужно ли это мне? Вроде бы как деньги-то не мои, и какая разница, сколько в результате казна платит за один мотор? Так? Нет, не так! Государь выделил мне деньги не для того, чтобы я их бездарно разбазарил…

— Я здесь для того, чтобы предложить вам работать со мной напрямую, — не подводит меня в моих предположениях Луцкий.

— Вам какой интерес?

— Аэропланы, — не сводит с меня пристального взгляда Николай… Ну, пусть будет так, как он хочет, Григорьевич. От меня не убудет.

— И что это значит?

— Это значит, что я тоже хочу принять посильное участие в их строительстве. И готов внести полагающуюся сумму в качестве пая…

Какое интересное предложение. Жаль, неосуществимое. Он же, как я понял, сейчас на Германию работает? Так что, увы, мимо, шпионы нам не нужны. А вот насчёт покупки моторов без посредников прямо с завода, об этом можно и нужно поговорить. Глядишь и срастётся что-нибудь.

Глава 19

С Луцким договорились так. Николай Григорьевич поставляет нам моторы Даймлера со всем навесным оборудованием по отпускной цене завода Лесснера здесь, в Питере. В договорённость входят коробки передач, электрика с аккумуляторами и оптика. Зачем мне всё это дополнительное оборудование нужно? Пригодится!

А что взамен? А взамен решили так. Вернётся инженер в Россию, и тогда милости просим на наше предприятие. В качестве кого? А хоть кого. Можно инженером-конструктором, работы впереди ого-го сколько. А можно и в пайщики войти. Если, конечно, поставку моторов из-за границы наладит, как договаривались. В общем, пока он там, мы по разные стороны находимся. Так что пусть сам решает, как ему дальше жить. И где.

Гарантом выступил Изотов Константин Романович, государев порученец, жандармский полковник, с недавнего времени очень пристально приглядывающий за каждым моим шагом и записывающий чуть ли не каждый мой чих в свой специальный блокнотик. И ладно. Лишь бы на пользу делу шло.

Дальше — больше. Тянуть кота за все подробности не стал и сходу переманил на своё производство Густава Тринклера. К сожалению, все другие известные мне изобретатели в настоящее время были слишком молоды, а кое-кто из них вообще успел отличиться и уже находился в ссылке.

Мне повезло, Густава Васильевича в самом буквальном смысле сняли с поезда. Он окончательно рассорился с нынешним директором Путиловского завода и собрался ехать в Германию. Что же, вполне его понимаю. Но не одобряю. Мне умные и толковые люди нужны, а они все, это я про Луцкого сейчас, за границу уматывают.

Разговаривал с ним там же, на вокзале, почти рядом с поездом. По крайней мере, из окна ресторана перрон и поезд, когда его снующие туда-сюда пассажиры не загораживали, прекрасно просматривался. Перед разговором пришлось поспорить с Изотовым, ну не верилось полковнику, что сумею я отговорить от отъезда нашего вероятного кандидата на ещё одну инженерную должность. С трудом, но удалось настоять на своём. Правда, господин полковник обещал держаться неподалёку и в случае чего прийти на помощь. Почему? А рассказал я ему произошедшую с изобретателем историю. Так, как я её помнил.

— Обычное дело, — вздохнул Константин Романович. — Только зачем он вам такой, если при первых же трудностях сдался?

— А у меня других нет, — вздохнул. — Кадров не хватает. Слышал я, что Тринклер очень толковый инженер, так что грешно будет упускать подобного специалиста. Пусть лучше у меня работает, чем у немцев…

— Не любите немцев? — с интересом глянул на меня Изотов. — Позвольте узнать, почему?

— А я не только немцев, я всех европейцев терпеть не могу. Они же враги нам, русским и России. В глаза улыбаются, а за спиной камень наготове держат. Расслабимся, поверим им, отвернёмся и получим с размаху по голове!

— Интересно вы мыслите, Николай Дмитриевич, — после коротенькой паузы подытожил Изотов. — Тогда сделаем так. Я приглашу вашего якобы толкового инженера на разговор, а дальше уже вы вступите в дело.

— Зачем так усложнять? — удивился. — Я и сам могу пригласить.

— Уж не обессудьте, но вряд ли убегающий от проблем за границу человек согласится на разговор с никому не известным юношей, — озвучил очевидный факт Изотов. — Так что уж лучше я, с вашего разрешения.

А и впрямь, лично я бы не стал разговаривать абы с кем. Что-то я увлёкся, забыл, что нахожусь в столь молодом возрасте. Так что прав господин полковник, абсолютно и безоговорочно. Тем более авторитет у жандармского управления ого-го какой, попробуй кому-то из них отказать в разговоре.

В общем, выработали тактику и стратегию сманивания беглого инженера в нашу развивающуюся компанию. Не скажу, что получилось это у меня легко, но справился. Не без помощи порученца, конечно.

Заняли столик в ресторане, заказали по стакану чая. Мне сладкого, а Тринклеру, по-моему, всё равно было. Ну и ему, значит, сладкого.

— Для мозга полезно, — объяснил ему свой выбор. — Глюкоза весьма способствует умственной деятельности, знаете ли.

Тянуть с разговором в ожидании заказа не стал, слишком мало у нас времени до отправления поезда осталось.

Сразу пошёл с козырей, сыграл на обиде и уязвлённом самолюбии изобретателя. Уговаривал его остаться, сманивал рассказом о своём собственном производстве самолётов, не зависящим ни от какого Самсонова. Тринклер, само собой, усомнился в правдивости моих слов, потому что видел перед собой не аристократа, а зелёного юношу, молоденького юнкера. И то, что я представился честь по чести, никакой роли в данный момент не играло.

Неужели из-за такого пустяка спор проиграю и, более того, останусь без дипломированного инженера? Ни за что! Пора вводить в бой тяжёлую артиллерию. Обернулся, кивком головы подозвал к нашему столику государева порученца.

— Да, Николай Дмитриевич? — наклоняется к нам полковник.

— Константин Романович, молодой человек не верит в серьёзность моих слов. Подтвердите, прошу, мои полномочия, — прошу офицера.

Офицер подтвердил…

И уселся на свободный стул, глянул на официанта, а тот уже с поклоном ему чай в серебряном подстаканнике на подносе протягивает, а второй поверхность стола накрахмаленным полотенцем натирает до блеска.

Изотов ленивым движением руки отправил обоих прочь, на протёртую столешницу положил свою фуражку с бирюзовой тульей, одёрнул треугольные обшлага кавалерийского кителя. Тоненько прозвенели накаблучные винтовые шпоры, столкнувшись друг с другом.