Небо в кармане 2! (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 31

— Как это не сможете? — растерялся от такой постановки вопроса распорядитель. — Сейчас узнаю…

Пришлось разгружать багажный отсек. Оставили на земле и весь мой запас топлива. Под это дело затребовал отдельную коляску и полицейского для охраны своего личного имущества.

Осмотрел самолёт — всё-таки он без присмотра какое-то время находился. Не доверяю я никому. Уточнил ветерок у земли, в небо глянул, на солнышко и облака — в какую сторону бегут, откуда и в каком направлении эти листовки лучше всего начинать разбрасывать. Ну, чтобы им над трибунами оказаться, а не на кустах и деревьях.

Загрузили на освободившееся место первую часть плакатиков, запустились, убрали колодки и медленно покатились вдоль трибун под приветственные крики публики. Паньшин даже рукой махал восторженным зрителям под непрестанные вспышки фотоаппаратов.

Развернулись в конце поля, добавил обороты и начал разбег. Длины ипподрома достаточно, чтобы взлететь с нашей загрузкой. А вся эта эпопея с разгрузкой багажного отсека и взвешиванием макулатуры нужна мне для того, чтобы публика поняла — мы тут не шутки играем, а серьёзным делом занимаемся.

Стрекочет швейной машинкой моторчик, выбитая лошадиными подковами беговая дорожка все свои неровности тут же передаёт на сиденье, а уже от него эта мелкая вибрация переходит на позвоночник. Дрожит подбородок, клацают челюсти и плотно сжатые зубы ни капли не помогают! Хорошо ещё, что с набором скорости вибрация сначала уменьшается, а потом и вовсе пропадает.

Подрывать в воздух самолёт не стал, дождался, пока он сам на крыло встанет. Но и тогда придержал его порыв подняться повыше, придавил рулями, пролетел какое-то расстояние в горизонте. Вот когда разогнался, когда скоростёнка подросла, тогда и полез выше, начал карабкаться к облакам. А их над головой уже баллов семь-восемь образовалось. Ещё немного, и они начнут в дождевые преобразовываться. А пока они снежно-белые с проглядывающей кое-где сырой серостью.

Вот и противоположный конец поля мелькнул под крылом. Проплыли здания конюшен, промелькнула лента грунтовой дороги. Высота у нас сейчас метров тридцать, и этой высоты достаточно. Дальше лес и река, но нам туда не надо. Поэтому плавным разворотом выхожу на обратный посадочному, и рукой показываю Паньшину на первую пачку плакатиков.

Адвокат понятливо кивает и развязывает шпагат.

— Приготовиться! — командую, и Паньшин приоткрывает дверку. Привычным движением вставляет ногу в распор и не даёт ей захлопнуться. Смотрит на меня, а я на трибуны. Вот первая из них уходит под капот и я киваю напарнику:

— Сброс!

И Паньшин начинает выбрасывать бумажки в приоткрытую дверную щель. За первой пачкой уходит вторая, третья. Остальное в следующем заходе. А пока можно немного покрутиться над полем, порадовать собравшуюся публику…

— Александр Михайлович! — государь обменялся с супругой быстрыми взглядами, улыбнулся и подозвал князя. — Смотрю, заинтересовал тебя этот аэроплан?

— Скрывать не стану, хотел бы я сам сейчас оказаться на месте младшего Шепелева, — Сандро проводил мечтательным взглядом тяжело взлетающий аппарат.

— Ну и возьми над ним шефство, — посоветовал тут же. — А там кто знает, может, и сам когда-нибудь поднимешься в небо…

Глава 12

Два полёта на потеху праздной публике…

Нет, не так! В корне неверно обозначать подобным словом собравшихся на поле людей. Это мои горячие поклонники, энтузиасты воздухоплавания, поддерживающие меня не только морально, но и финансово. Каким образом? Так за билеты они платят? Платят. Сейчас это пролетело мимо, но вот дальше обязательно буду настаивать на выделении мне определённого процента с билетных продаж. Или замахнусь на большее — на долю со всего дохода. Ведь в подобных мероприятиях билетная выручка лишь малая часть, основное даёт торговля и различные увеселительные мероприятия. Аттракционы там какие-нибудь, лотки и палатки, кафешки и ресторанчики. Я же вижу, что на летних террасах яблоку негде упасть, всё забито жующей публикой. А внутри что делается? В теньке? Там клиентов ещё больше!

Эх, разошёлся я что-то. А кто бы на моём месте не разошёлся, когда вот она перед глазами — упущенная выгода. И как это наш ушлый адвокат упустил такую отличную возможность немножко обогатиться и не выбил нам энную долю с продаж? Наверное, потому, что всё это происходит в первый раз? Чушь! Не полёты, так что-нибудь другое же было? Наверняка! Просто человек закрутился…

А-а, ладно! В общем, два полёта и на сегодня всё, программа выполнена. Катать я тоже никого не стал, все эти мероприятия перенёс на потом. Может быть, на завтра. Или на послезавтра. Разбросали плакаты-листовки, покрутился над полем, крыльями публике помахал, да и хватит. Ресурс не только у мотора ограниченный, но и у меня тоже. Такой перелёт позади! Что? Расстояние невеликое? Так и скорость у нас тоже не сильно большая! Устал, просто устал. Протрястись при умеренной турбуленции на жёстком сиденье несколько часов, да всё это под палящим солнцем, да ещё когда оно прямо в лицо светит, это ого-го! Хоть дверки открывай для вентиляции…

А потом ещё нужно обязательную программу отлетать, и не один, а хотя бы два раза…

В общем, это вам не баран чихнул! Автоматики ведь никакой, гидравлики тоже, приходится всё время руками-ногами работать. А ещё при отсутствии приборов постоянно головой думать, сопоставлять обороты мотора с поведением самолёта, учитывать ветер в полёте и в приземном слое, вести визуальную ориентировку и счисление пути. И всё это проделывать в уме…

Сопоставлять же на самом деле просто. Полез самолёт в набор, значит, скорость выросла, увеличилась подъёмная сила. Нужно уменьшать обороты. Или наоборот, попали в восходящий поток, потащило нас вверх, а обороты остались прежние. И скорость падает, угол-то атаки больше стал. Аэродинамика…

Чтобы аппарат удержать в горизонте, приходится задирать нос и ещё больше увеличивать этот самый угол атаки. Значит, растёт не только подъёмная сила, но и лобовое сопротивление, а скорость, соответственно, падает. Это чревато срывом в штопор. Обороты нужно увеличивать. Ну и тому подобное, много здесь тонкостей. В помощь мне богатый опыт пилотирования, знания, ясная погода «миллион на миллион», чёткая линия горизонта впереди и ручка. Не пишущая, нет, а ручка управления! Через неё передаётся на руку поведение самолёта, по ощущениям можно понять, что необходимо делать в каждое мгновение и как именно пилотировать самолёт. Но это понимание и умение, опять же, приходит только с опытом…

В общем, нагрузка на организм порядочная, поэтому устал. А ещё кроме полётов есть приёмы, балы, красавицы, лакеи, юнк… Стоп, стоп! Этого не нужно…

И ещё сегодня вечером нужно прибыть в Гатчину на званый обед к Его Императорскому Величеству. Чем ближе к столице, тем приёмов больше и происходят они всё чаще, и становятся они всё важнее и значительнее. И игнорировать их нельзя. От них вся моя дальнейшая жизнь зависит. Это нужные знакомства, связи и прочее. По большому счёту все важные дела и договорённости заключаются и решаются на таких вот приёмах, среди вальсов и мазурок, за накрытыми столами, а не в унылых чиновничьих кабинетах под скрип перьев и шуршание пыльных бумажек.

До вечера времени много, поэтому в любом случае не опоздаю. Как туда добираться и на чём проблемы нет. Вот он, мой транспорт, прямо у меня под рукой находится. Стоит на дутиках, натруженные крылья как руки в стороны раскинул, на хвост присел, остывающим мотором звонко пощёлкивает. Сейчас дозаправлю бензином и маслом, уточню насчёт охранения моего имущества и дальнейшего размещения у организаторов, да и о завтрашнем расписании узнать бы не помешало.

— Александр Ильич, Вас тоже ожидаю к обеду, соблаговолите быть, — вроде бы и приглашение, а на самом деле приказ Его императорского Величества неожиданностью для Александра Ильича Пантелеева, командира Отдельного корпуса жандармов, не оказался.