Гибель титанов. Часть 1 (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 33

— Да возвращаюсь я уже, возвращаюсь! — капризным голосом произнесла девчонка. — Быстрее в лагерь поскакали! Мне же и так сейчас влетит.

— Ты еще кто такая? — растерялись всадники. Выговор девчонки резал ухо. Но ведь это степь. Тут каждое племя как-то по-своему болтает. Мадьяр так и вовсе никто, кроме них самих не понимает.

— Ханская жена я, — непонимающе посмотрела на них девчонка. — Меня из-за Итиля в том году привезли. Мне сама хатун разрешила коня размять, а он понес. А вы чего это слюни распустили? На своих жен пялиться будете. А ну, проводили меня до ханского шатра. Повелитель разгневается того и гляди! Сегодня ведь моя очередь с ним спать, а меня нет нигде.

Распоряжение, отданное в подобной форме, обсуждению не подлежало. Помять такую девку всем воинам за счастье было бы. Но прикоснуться к ханской жене… Да еще и к самой младшей! И, по всей видимости, любимой! Нет, тут самоубийц не нашлось. Воины патруля развернули коней и поскакали в лагерь, занимаясь ровно тем, от чего предостерегала их юная красавица. Они пускали слюни. Пускали все до одного, даже те, кто годился ей в дедушки.

— Все, дальше я сама! — юная ханша величественно повела рукой, веля им убираться. На запястье глухо звякнули серебряные браслеты. — Свободны!

Всадники полюбовались еще минуту, разглядывая, как эта красота неземная небрежно бросает поводья стражнику у входа и начинает о чем-то ему говорить.

— Поехали, батыры, — сплюнул пожилой десятник. — Не про нас такие бабы. Эта, наверное, и кобылу в жизни своей не доила. Ты смотри, пигалица совсем, а важная какая!

А у шатра происходил разговор, который весьма напоминал тот, что случился совсем недавно. Но с небольшими отличиями.

— Хан меня ждет, — девчонка бросила поводья стражнику, который смотрел на нее в тупом недоумении.

— Ты кто? — удивленно спросил он, но в шатер не пустил. Только пялился жадно, загораживая проход могучим телом.

— Юлдуз я, — непонимающе, с оттенком презрения взглянула на него девчонка. — Меня хатун прислала.

— Но хан не один, — озадаченно посмотрел на нее стражник. — Он с наложницей. Буудай у него. И ни про какую Юлдуз я не знаю ничего.

— Вот стерва! — возмутилась красотка. — Да я ей сейчас все волосы вырву! Сегодня же моя очередь!

— Куда? — беспомощно схватил воздух стражник, но было поздно. Юная красотка проскочила в юрту, куда он ни за что не войдет. Там же хан с наложницей кувыркается. Пусть на пустую голову этой дурной девки падет его гнев.

Тусклый свет масляных ламп открывал немногое. Темновато здесь было, и для этого у хана Хедыра имелись все основания. Дела сердечные не любят яркого света. А еще они не любят незваных гостей, а потому хан смотрел на незнакомую девчонку с едва сдерживаемой яростью.

— Ты кто такая? И что здесь забыла? Тебе кнута дать?

— Меня хатун прислала, — дрожащим голоском произнесла девчонка. — Я наложница из последней добычи! Не бей меня, великий хан!

— Моя жена прислала тебя? — хан удивился безмерно.

Он ничего не понимал и смотрел на красотку во все глаза. Та приближалась к нему мелкими шажками, а на ее личике появилась странная, слегка шальная улыбка.

— Ну что же ты, великий хан! — пропела наложница. — Посмотри на нее и посмотри на меня! Ведь Буудай просто корова по сравнению со мной. Разве я не красива?

Бездонные голубые глаза притянули взор старого хана, но голос внутри кричал: «Опасность! Опасность!». Слишком уж страшный огонь загорелся в них. Он попробовал было вскочить с пискнувшей от боли наложницы, но незнакомая девчонка взмахнула коротким ножом с бритвенно-острым лезвием, перерезав ему горло. Хедыр захрипел и упал, заливая Буудай потоком черной крови. Наложница истошно завизжала, а непонятная девчонка одним ударом пригвоздила соперницу к кошме. Ударом, который оказался не по-женски сильным и точным.

Девчонка сорвала с шеи хана золотую гривну и надела ее на себя. Она вытащила нож из тела Буудай, жадно слизнула с него кровь, а потом побежала из шатра с истошным криком. Впрочем, в юрту уже входил нукер, привлеченный странным шумом. Он вглядывался в тусклую полутьму огромного шатра и не мог ничего понять.

— Там! Там! — кричала девчонка, вцепившись в его рукав. — Буудай повелителя ножом ударила! Она и меня чуть не убила! Быстрее! Чего стоишь? Он же ранен!

— Демоны! — заревел стражник и бросился в темноту юрты, туда, где спал обычно хан. Он и сам не понял, почему остановился. Почувствовал лишь удар куда-то в область печени и теперь стоял, сверля непонимающим взглядом красавицу Юлдуз, которая скалила в усмешке зубы. Он хватал воздух, но не мог крикнуть. Только хрипел.

— Ты…! Ты…! — стражник все понял, но было поздно.

Девчонка ударила его ножом снизу вверх. А потом еще и еще… Стражник медленно опустился на колени, не в силах оторвать взгляда от прозрачно-голубых, таких непривычных тут глаз. И в глазах этих он видел наслаждение. Эта демоница упивалась каждым мигом его страданий, и ее взгляд продрал бывалого воина до костей. Впрочем, ненадолго. Девчонка молниеносным движением перехватила горло ханского нукера, оборвав нить его жизни.

— Ну все, мне пора! — девчонка критическим взглядом осмотрела юрту и решительно пошла на выход. Там, на улице уже начиналась суета. Несколько воинов шли к ханскому шатру, привлеченные шумом.

— Быстрее! — завизжала девчонка. — Быстрее! Там нукер на повелителя напал! Они там дерутся вовсю! Вы еще успеете спасти хана!

Воины выругались и бросились в шатер. А девчонка подбежала к своему коню и прыжком взлетела в седло. От этого места до реки, если скакать напрямую, меньше мили. Она успеет уйти. Там ее уже ждут нукеры хана Кубрата. Они прикроют, если за ней пустят погоню. Только бы успеть это платье проклятое снять.

Ротный Стужа хватался за сердце и слушал стук молотков в собственной голове. Он знал, кого сейчас воины носят на руках. Он знал, чей это сын, и уж точно знал, что с ним самим будет, если непутевый княжич сложит голову по его недосмотру. Хазары приняли волю богов и ушли на юг. Они лишились вождя и признали поражение. Теперь война превратится во множество мелких стычек. Сын Хедыра не успеет договориться со всеми, а это значит, что каждое племя пойдет наособицу, спасая скот и детей.

Армия хазар развалилась и превратилась в потоки беглецов, которых теперь будут подгонять короткими уколами. Они не пойдут слишком быстро, ведь степное войско движется с той же скоростью, с какой бредет самый старый конь. Это не армия в современном понимании. Это народ, который кочует вместе со своими стадами. Степняки не могут оторваться от своих табунов, они основа их жизни.

Мадьяры и башкиры были довольны: их служба закончилась. Им заплатили словенскими мечами, а еще они взяли немалую добычу рабами и скотом. Это была хорошая война, и она закончилась. Они уйдут на Итиль, как договаривались. Уйдут сразу же, как только наградят мальчишку лет одиннадцати с ханской гривной на шее, которому каган Кубрат своей рукой бреет голову, оставляя на ней айдар, клок волос на макушке. Он признал его воином.

Как этот мальчишка пробрался в лагерь и прирезал хана Хедыра, никто тут понять не мог. Только знали, что чистая правда это. Все видели криво зашитый шрам на щеке, которую рванула на излете хазарская стрела. И золотую ханскую гривну видели тоже. И ротный Стужа ничего не понимал. Он понимал лишь, что обязан выполнить просьбу самого кагана болгар — не пороть того, кто без спросу оставил свой лагерь. Потому как сам Кубрат разрешил ему это на правах старшего родственника.

— Рота, стройся! — Стужа ходил вдоль шеренги пацанов, глазенки которых сверкали от восторга и зависти. Сам воин Юрук выпятил важно грудь, а с его непутевой башки свисала болгарская косица, срезать которую уже никто и никогда не посмеет. Ротный чуть не застонал про себя, увидев такое нарушение Устава. На его глазах в Сотне родилась новая традиция, и это приведет к тому, что наставники порвутся на части, чтобы удержать от подвигов бесшабашных мальчишек. Ведь теперь каждый из них захочет получить такую награду. Каждый захочет выделиться из серой толпы. Ведь разве не для того люди становятся воинами? Не для того ли, чтобы обрести славу? А тут вот она, слава! Бритая башка и золотая гривна на тощей мальчишеской шее. И все это по праву в бою заслужено. Ротный понурился. Боярин Хотислав его до мослов объест, и кругом прав будет. А может, и не объест. Княжеские сыновья — они ведь не такие, как все. Они самого великого государя сыновья, им положено подвиги совершать. Иначе какие княжичи?