Боксер 3: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 43

— Алло? — спросил я в трубку, даже отдаленно не представляя, кому я вдруг понадобился.

— Алло, Миша! — зазвучал в трубке знакомый голос. — Это Алла, помнишь меня? Лагерь, медпункт!

Вот это да. Алла. Вот уж кого не ожидал услышать, так это ее! Сначала Яна, теперь она… Такое ощущение, что все, кто был вместе со мной в лагере, по очереди начали по мне скучать.

— Привет! — удивленно сказал я. — Что такое?

Мы с ней, помню переходили на «ты», когда я её утешал на полянке после разоблачения легкомысленного Романа, но теперь я на секунду засомневался, как к ней обращаться. Впрочем, собеседница тут же развеяла мои сомнения.

— Слушай, мне даже немножко неудобно, но… — затараторила Алла. — Понимаешь, тут у меня такая история. Я сейчас еду в Москву, вот тут у нас большая стоянка, зашла на вокзал позвонить. И так получилось, что я договорилась с друзьями, что они меня встретят, но они не смогли, у них там что-то непредвиденное. Я бы отца попросила, да он как раз в командировку уехал. А у меня чемодан тяжелый, я сама не дотащу. Отец мне предлагал кого-то найти, а я думаю — ну зачем кого-то искать, у него и друзья-то все тоже занятые. Я вспомнила, что в Москве есть вы, ребята, и хотела попросить помочь. Поезд приезжает сегодня в десять вечера. Ты сможешь меня встретить?

— Да о чем разговор, — с готовностью ответил я. — Конечно, смогу. Можешь на меня рассчитывать!

— Ой, Мишань, спасибо тебе большое, дорогой! — торопливо защебетала Алла. — Прости, мне бежать нужно, поезд через несколько минут уже отправляется. В общем, я тебя жду в десять часов! Спасибо заранее!

Я положил трубку и хотел уже было подняться обратно в комнату, как вдруг меня посетила авантюрная мыслишка. Может быть, позвонить Яне? До поезда я, в принципе, свободен. Почему бы не погулять с симпатичной девушкой? Тем более что тогда, в парке, все как-то неловко получилось. Я, конечно, ничего ей не обещал, но и обижать ее мне не хотелось. И она теперь наверняка переживает. Девчонка-то хорошая, искренняя, и ко мне, как говорится, со всей душой, а я…

А с другой стороны, вот встретимся мы, и что? О чем нам с ней хотя бы говорить? Если я начну оправдываться и извиняться — покажу, что мы не просто друзья. А друзья ли мы — этого я и сам ещё не знал. А если так, то запудривать мозг другому человеку какими-то иллюзиями, по меньшей мере, непорядочно.

Ну а если я сделаю вид, что ничего не произошло — это уж будет совсем непонятно. Тогда получится, что я этакий ловелас и бабник, для которого что одна девчонка, что другая, что две, что пять — вообще все равно, чем больше, тем лучше. А это, во-первых, не так, а во-вторых, какие уж тогда отношения с Яной, можно про них сразу забыть.

Я побарабанил пальцами по трубке. Нет, все-таки звонить сейчас Яне — точно не вариант. А вот с Ленкой увидеться можно. С этой мыслью я положил трубку и отошёл от поста вахтёрши — звонить всё равно некуда. С Ленкой за этими мелодраматическими спектаклями мы так и не поговорили. И я так и не узнал, для чего она, собственно, приглашала меня на встречу?

Только как мне ее теперь найти? Телефон свой она мне так и не дала, и вообще неизвестно, есть он у нее или нет. Спрашивать у Бабушкина — ну нет, это совсем уж глупо. Все узнают, что я интересовался, в тот же день. Денис — тот еще хранитель секретов, особенно под градусом.

Оставалось посетить их традиционное место тусовок. Помимо приснопамятной недостройки в Москве было еще несколько точек, где их компания проводила свободное время. Там они тусовались, пили пиво, обменивались новостями, пластинками и книжками… Пара из них располагалась, по московским меркам, не очень далеко от нашей общаги — две-три станции на метро да десять-пятнадцать минут пешего хода. Проверю эти места, а потом уж, если никого там не окажется, сгоняю в общагу переодеться и отправлюсь на вокзал встречать Аллу.

Удача мне улыбнулась, хотя и довольно своеобразно. В первом месте я никого не обнаружил, зато неподалеку от второго, на лавочке, сидела Ленка с отсутствующим видом. Это было для нее нехарактерно — обычно она была живее всех живых, как вождь пролетариата. И уж точно не сидит в прострации, а постоянно пристаёт ко всем с разными идеями и предложениями, как вечный двигатель. Причем это касалось даже незнакомых людей — вспомнить хотя бы наше с ней знакомство. А сидит и смотрит перед собой, будто у нее что-то случилось. Под ложечкой у меня образовался неприятный и тревожный холодок.

Я огляделся вокруг — еще не хватало, чтобы этот дембель Дима ошивался где-нибудь поблизости, готовый устроить сцену ревности прямо на улице. Но, вроде бы, никого поблизости не было.

— Привет! — я подсел к ней на скамейку, и она вздрогнула, как будто я ее внезапно разбудил. — Как у тебя дела?

— Привет, — ответила она мрачным голосом и подняла голову. Под нижней губой у нее был здоровенный кровоподтек, который я увидел только сейчас. — Все нормально, — тихо добавила она.

Я онемел от неожиданности. Вместо холодка внутри меня закипела ярость, и кулаки сжались сами собой. Мне захотелось порвать на части любого, кто посмел ее ударить, и неважно, дембель это был или какой-нибудь чемпион мира по боксу.

— Это твой Дима тебя ударил? — спросил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик.

— Нет, — мне показалось, что Ленка даже чуть отпрянула от меня, боясь дальнейших расспросов. — Да все нормально, Миш, ты чего? Это… я споткнулась просто. Бывает.

— Бывает? — возмутился я. — Просто так такого не бывает! Рассказывай, говорю, кто тебя так?

— Да никто, Миш, — Ленка улыбнулась, явно через силу. — Неприятно, конечно, но в этот раз правда никто не виноват. Не накручивай себя!

— Лен, за кого ты меня держишь, а? — почти сердито воскликнул я. — Я же вижу, что с тобой произошло, и прекрасно знаю, что для того, чтобы вот такое, как на твоем лице, получить самостоятельно, нужно очень сильно постараться. А ты к тому же еще и спортсменка, да не просто какая-нибудь, а бегунья! И споткнулась на ровном месте? Кому ты сейчас сказочки сочиняешь?

— Да ничего я не сочиняю, вот еще! — Ленка постаралась притворно возмутиться, как она обычно это делала. Но получалось у нее плохо — травмированная губа, видимо, давала о себе знать, и она тут же поморщилась от боли. — Если ты мне не доверяешь — так и скажи!

— По-моему, это ты мне не доверяешь, — буркнул я, слегка обалдев от такого наезда.

И на кого — на меня, который хочет ее защитить! Вот бы она дембелю своему такие претензии предъявляла — глядишь, уже бы и не мучилась рядом с этим упырем.

— Ну что ты, — проворковала Ленка, взяв меня за руку. — Тебе же вон какие девушки доверяют, как эта… кажется, Яна, да? А мне-то уж точно ничего другого не остается!

Вот как она так умеет все повернуть, что по итогу я же еще и виноватым оказываюсь? Чисто женское умение, которым Ленка к своим годам уже овладела в совершенстве.

Мы поговорили еще немного о всякой ерунде вроде погоды и соревнований. Она изо всех сил пыталась показать, что все в порядке, и увести разговор в сторону любых тем, кроме себя и своего состояния. Я же, сам не знаю почему, не настаивал. Впрочем, на самом деле понятно, почему — при всех этих историях наши с Ленкой отношения оставались не то что неоднозначными, а вообще непонятными. В таких случаях сам черт не разберет, что от кого выглядит уместно, а что нет.

Мы распрощались — кажется, я сослался на неотложные дела, но пообещал в ближайшие дни найти ее и выяснить все до конца. На самом деле я был настолько ошарашен, что даже сам забыл, зачем хотел с ней встретиться. Ежу понятно, что никакой случайностью это не было. Знаем мы такие случайности. Споткнулась она, конечно, как же. Я сам так всегда отвечал, когда надо было по-быстрому от ментов отделаться.

В голове стучало только одно: «Он ее ударил». А может быть, даже избил, и этот след на лице — только видимая часть того, что с ней произошло. В том, что это была работа именно ее дембеля, у меня никаких сомнений не было. Если бы на нее решился поднять руку кто-то еще — до меня бы уже дошли слухи о его похоронах. Ленку в компании любили и уважали. Да, некоторые относились к ней с иронией, но бить ее никому бы в голову не пришло — особенно зная характер ее жениха. А если брать каких-то случайных уличных хулиганов — то у них бить девчонок вообще было не принято. Да и потом, их бы она точно покрывать не стала. Если бы такое и случилось — она бы сейчас скорее попросила меня помочь, а не выдумывала всякую ерунду про свою неуклюжесть.