Казус Варды - Мельников Сергей - Страница 3

Новый начальник принял его в кабинете на сорок шестом этаже. Он сказал звать его просто по имени, без родовых имён и регалий и усадил в кресло у окна. Под левым локтём Мауриция, на умопомрачительной глубине двух стадий11 мчался поток машин, мимо окна сновали дроны. От непривычной высоты кружилась голова. Вошла секретарша, улыбнулась Маурицию, будто он был консулом, а не бедным кодером-перегрином, поставила на столик чашку с крепким абиссинским кофе.

Патрон был первым романом, кто не избегал смотреть на Мауриция. Он ходил по кабинету, суетливо потирая руки, появлялся то за левым плечом, то за правым, заглядывал в глаза, и левое веко его нервно подёргивалось. Он говорил, говорил: как высоко он оценил тестовую работу Мауриция, каким блестящим он видит будущее Мауриция в его компании, как прекрасна Аугуста, в которой Маурицию предстоит жить.

Мауриций… Мауриций… Мауриций… Романский язык, красивый и мелодичный, лился песней, голос то взлетал, то падал, и в нижней точке всё время звучало "Мауриций".

– Вы недолго будете перегрином, Мауриций, попомните моё слово…

Патрон ходил вокруг, Мауриций мешал ложечкой кофе, чёрная жидкость закручивалась в водоворот, клубился ароматным смерчем пар над чашкой, кружилась голова от романской речи, кружила голову нежная улыбка секретарши, автомобили на закольцевавшейся виа Юстиниана кружили внизу вокруг стеклянной башни.

– Вам надо сменить гардероб, Мауриций…

Пиликнул тревожный сигнал. На телефоне, слишком старом для новой жизни, высветилось сообщение о переводе.

– Это подъёмные, Мауриций, небольшая сумма, чтобы вы смогли дотянуть до первой зарплаты, возвращать их не надо, – пояснил откуда-то из-за левого плеча патрон.

"Небольшая сумма" в пересчёте на драхмы превышала его жалование в Афинах в десяток раз.

– Жить будете в инсуле нашей компании, Мауриций. Жильё в столице дорогое, а за эту студию вам платить не придётся. Останутся только расходы на доступ к сети, электричество и воду, но это сущие ассы, Мауриций, вы их даже не заметите.

Мауриций… Он – Мауриций, его так зовёт настоящий роман.

Патрон вызвал водителя. На мягкой коже, в салоне, пахнущем незнакомо, но очень приятно, Мауриций уехал к своему новому дому. Его нетронутый кофе остался на столике.

Удивительно, но молчаливый водитель повёз его не в Германику. С Виа Юстиниана он свернул на юг, через полчаса затормозил перед симпатичной инсулой. За тенистым бульваром в паре стадий блестел широкий Ринус12. За рекой лежал старый город, там был Форум, где заседал сенат и жил консул. Перегринов, тем более беженцев, здесь почти не было. Водитель достал из багажника сумку Мауриция и молча протянул ему электронный ключ с номером.

Студия оказалась маленькой, но всё же это была не капсула в Германике – здесь хватило места для широкой кровати, рабочего места с современным терминалом и кухоньки с барной стойкой. За сдвижной стенкой Мауриций нашёл уборную с душевой кабинкой. Всё было чисто, красиво, функционально, но главным было не это. Дальняя стена студии была полностью застеклена. За ней, далеко на юге, белели вершины Гельветских альп13.

"Тихея14 любит меня," – восхищённо прошептал Мауриций в окно и до того, как очистилось запотевшее стекло, поправился: "Фортуна15".

Первое, что он сделал – нашёл магазин готовой одежды. Мауриций вышел из него в светлой льняной рубахе и лёгких полотняных брюках. Старую одежду он сложил в пакет. У мусорных контейнеров он заколебался – когда вся жизнь проходит в крайней нужде трудно просто взять и выкинуть добротную ещё одежду, но Мауриций упрямо мотнул головой, и пакет с кожаной курткой, османскими туфлями и прочим эллинским тряпьём полетел в мусор. В новой жизни старью места не было.

Утром его разбудил солнечный свет. Вчера он пребывал в радостном возбуждении и не заметил, что на окне нет штор. Было ещё очень рано, но это было пробуждение ото сна в таком радостном сне, что страшнее всего было бы проснуться снова и оказаться в своей узкой кровати в афинской комнатушке с парализованным братом. Мауриций умылся и отправился на пробежку.

Он весело здоровался с такими же ранними бегунами, и они приветливо махали ему в ответ. Мостовая мягко светилась розовым, прозрачный воздух пах речной свежестью. Радость переполняла его, свободная романская туника хлопала за спиной, как отрастающие крылья, ноги в лёгких сандалиях едва касались ровной дороги без единой трещины или рытвины. Ещё чуть-чуть, и Мауриций взлетит. Он никогда не чувствовал себя таким счастливым и свободным.

Рабочий день прошёл прекрасно. Он сделал всё и заслужил похвалу патрона. Коллеги по работе не сторонились, приняли почти на равных, только когда вечером собирались в термополию16 опрокинуть по кружке богемского пива, его не позвали, но Мауриций не унывал – всё впереди. Он добьётся и уважения, и дружбы.

Вечером, укладываясь спать, он вспомнил, что его разбудило утром. Идти в магазин было поздно, и тогда он просто прилепил к окну клейкой лентой покрывало. Вечером следующего дня в его дверь постучали.

В коридоре стоял вигил, за его спиной маячило незнакомое лицо. Вигил посмотрел через плечо Мауриция и сдвинул брови:

– Гражданин Игнаций, вижу, что вы были правы. Благодарю за бдительность. Мауриций Варда? – спросил он, сверяясь с экраном планшета.

– Да, – нерешительно ответил Мауриций. Роман в коридоре весело ему подмигнул.

– Эдикт17 консула Теренция Интеллектора запрещает занавешивать окна в домах.

– П-почему?

– А вы не знали? Недавно приехали? Если собираетесь задержаться в Эквиции, вам следует соблюдать наши законы и традиции. Гражданам и гостям Эквиция, если у них нет преступных замыслов, нечего скрывать. Немедленно снимите это с окна и постарайтесь больше не нарушать. В первый раз я выпишу вам минимальный штраф в семьдесят денариев. При повторном нарушении будет тюремный срок с последующим выдворением из страны. Вам понятно?

Мауриций кивнул, и роман, которого вигил назвал Игнацием, показал ему большой палец. Под холодным взглядом вигила Мауриций отлепил покрывало и аккуратно его сложил. Вигил кивнул и удалился, а Игнаций вбежал в комнату и сжал руку Мауриция.

– Я ваш сосед, Левий Игнаций.

Мауриций в полном недоумении уставился на него.

– Это вы вызвали вигила?

– Да! – радостно кивнул тот.

– Вы что, позвонили и сказали, что я занавесил окна?

– Представляете? Еду домой, вижу: что-то с нашим фасадом не так. Присматриваюсь, а это новый сосед чудит! Вы приезжий, да? У нас уже больше сотни лет не вешают шторы.

– Но солнце же светит…

– Есть повязки для сна, зачем эти тряпки? Ну зачем прятать от глаз такие великолепные пейзажи? Вы ведь знаете, что у нас самый низкий уровень преступности в мире? Это в том числе потому, что мы ничего друг от друга не скрываем. Ради безопасности можно потерпеть некоторые неудобства, правда? Скоро и вы привыкнете.

– Постойте, я не пойму, а чему вы так радуетесь? Вы же донесли на меня вигилам!

– Сообщил, – поправил Игнаций.

– Вы что, гордитесь этим?

– Конечно. Каждый житель Эквиция, гражданин он, или перегрин, обязан не только соблюдать закон, но и следить за его соблюдением другими.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.