Тьма (СИ) - Марков-Бабкин Владимир - Страница 16

А то доносят, что здоровье маман резко ухудшилось. Мало ли что ей придёт в голову. Она умеет чудить.

Но, чай допить он точно успеет.

* * *

ЧЕРНОЕ МОРЕ. ЛИНКОР «ИМПЕРАТРИЦА МАРИЯ ВИКТОРОВНА». 9 сентября 2015 года.

«Императрица Мария Викторовна» отработала по Мелласу всеми штатными и особыми средствами поражения.

Остается только ждать.

* * *

ТЕРРА ЕДИНСТВА. РОССИЯ. КРЫМ. МЕЛЛАС. РЕЗЕРВНЫЙ ПУНКТ СТРАТЕГИЧЕСКОГО КОМАНДОВАНИЯ. 9 сентября 2015 года.

— Ваше Величество! Срочная эвакуация! Множественные цели!

— Какого…

Договорить он не успел. Термоядерный гриб уже вспух за его спиной…

* * *

ТЕРРА ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. МАЛЫЙ ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ. 9 сентября 2015 года.

— Динка, быстрее просыпайся! Быстрее!!!

Она, всполошившись, встает в постели.

— Что? Что случилось?

— Я не знаю! Термоядерный удар по Крыму! Бегом в убежище!

— Чёрт! Дай хоть халат накину!

— Быстрее!

У дверей топтались взволнованные телохранители…

* * *

ТЕРРА ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. МАЛЫЙ ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ. ПРОТИВОЯДЕРНОЕ УБЕЖИЩЕ. 9 сентября 2015 года.

— Кто это мог быть?

Пожимаю плечами.

— Все могли. Ждём.

Со времён Глобальной войны ядерное оружие не применялось ни разу. А тут такое — почти сердце Империи. Меллас. Резервный пункт стратегического командования. Прикрытый чуть ли не как сам Остров. Там столько систем и слоёв обороны, что трудно представить, что условная Швейцария могла бы нанести туда удар.

И система была прорвана. Чего быть не могло.

Из чего можно сделать нехорошие выводы. Особенно с учётом всей ситуации.

Системы обороны были подавлены. Или отключены.

* * *

ТЕРРА ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. МАЛЫЙ ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ. 10 сентября 2015 года.

Несостоявшийся Михаил Третий погиб. Следствие устанавливает причины трагедии.

Мария Первая умерла. Тут всё ясно.

Не добавить и не убавить.

Понятно, что объявили траур на целую неделю. Заупокойные службы в храмах всех конфессий и верований. Толпы молящихся за упокой её и его души.

Но Империя окончательно зависла в ожидании.

* * *

ТЕРРА ЕДИНСТВА. РОССИЯ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ДВОРЦОВЫЙ МОСТ. 13 сентября 2015 года.

Мы шли за гробом. Точнее, за тремя. Второй, понятно, был просто с пеплом (что найдешь на пепелище термоядерного взрыва?), но в Великокняжеской Усыпальнице для пустого по факту гроба тоже было подготовлено место. Честь к Чести. Традиция.

Как и третий гроб. Великая Княгиня Мария Ивановна, убитая в ссоре своим высокородным мужем. Ляжет с могилу рядом с ним. Как говорится, и в здравии…

Идём по мосту.

Впереди, конечно, Вовка.

Мы в толпе позади. Понятно, что в элитной толпе, но в толпе. А мы с Диной и не рвались в первые ряды и на первые роли. Но, Державные похороны в Петропавловской крепости Августейшей Особы — это святое. Красивая белая мраморная плита. Там недалеко, в храме, лежит под такой же плитой моё бренное тело.

Парадокс.

Я тут иду на могилу сам к себе. Это даже хуже, чем тебя по ошибке объявили погибшим и похоронили с почестями, а ты потом пришёл к «себе» на могилу, где написаны мои имя и фамилия. Чувства может и схожие, но абсолютно другие.

Он прожил мою жизнь, как надо. Как должно было быть. Ярко. Создал Великое. Я бы так не сумел. И когда я стою над его/своей могилой, я теряюсь в смеси чувств и пониманий. Почему он смог? Почему я не смог? Я там, под белой плитой или я тут? Смогу ли быть таким? Или нужно быть другим? Иным? В чём гримаса Истории и Воля Бога?

Диана сжала мою руку.

— Всё в порядке?

Киваю.

— Да, счастье моё.

— Я понимаю. Держись.

Вновь киваю. А что я могу сказать? Что вопрос не в Ба? Или не только в ней?

Слишком много потерь за последние дни. И, вообще…

* * *

ТЕРРА ЕДИНСТВА. РОССИЯ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ПЕТРОПАВЛОВСКАЯ КРЕПОСТЬ. 13 сентября 2015 года.

Официальные траурные мероприятия завершены. Многие уже разъехались. Тишина вновь наполнила собор.

Мы с Дианой стояли с букетами цветов у могил. Дина у могилы Марии Благословенной. Я у своей собственной.

Я ли там под белой плитой? Безусловно. Как ни было бы стыдно это осознавать. Я нынешний — это уже совсем другой «Я». И физически, и морально, и мировозренчески, и воспитанием, и образованием.

Я понимал лежащего в моём теле Михаила Великого возможно так, как никто его не понимал. Даже Благословенная. Она любила его, боготворила его, и это затмевало её восприятие. Моё восприятие шло через призму ревности к его заслугам и свершениям, было более критическим, но я его понимал. Восхищался ли? Тут спорно и сложно. И да, и нет.

Он Велик, вне всяких сомнений. Он истинный Творец нынешней Империи и современного мира. Но, безусловно, ошибок он наделал огромное количество. Человеку свойственно ошибаться.

Feci quod potui, faciant meliora potentes. Так мог бы он сказать. Я сделал, что смог, пусть те, кто сможет, сделают лучше. Так римские консулы заканчивали отчёт при окончании своих полномочий. Так мог бы сказать и Михаил Великий.

Сможем ли мы сделать лучше? Не знаю. Пока мы только теряем всё.

Мы с Дианой, не сговариваясь, почти одновременно положили свои букеты на холодный мрамор былого величия.

* * *

ТЕРРА ЕДИНСТВА. РОССИЯ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ПЕТРОПАВЛОВСКАЯ КРЕПОСТЬ. 13 сентября 2015 года.

— Дианочка, ты просто очаровательна. Как и всегда.

Вежливый кивок.

— Спасибо, Дядя Федя. Рада была вас видеть.

Колючая усмешка.

— А сейчас уже не рада?

Улыбка, полная льда и скрытого яда:

— А сейчас я вообще в полном восторге.

Отношения Ухтомских с братом покойной Императрицы Марии Первой были не самыми лучезарными, но обе стороны вынуждены были терпеть друг друга. Тем более что тут не бал и не по этому поводу собрались.

Фёдор Александрович поинтересовался вдруг:

— Какие планы на жизнь?

Спрошено было у нас обоих.

Пожимаю плечами.

— Любить жену и Отечество. Полететь на Марс. А так, ничего вроде, кроме вернуться в наш дом на Ольхоне, раз уж дом в Константинополе сгорел.

Диана ничего отвечать не стала, холодно промолчав.

Кивок.

— Отлично. Но, вас давно не было на Острове.

Усмехаюсь

— А кто нас туда пустит?

— Я.

* * *

ТЕРРА ЕДИНСТВА. РОССИЯ. ИМПЕРАТОРСКИЙ ПОЕЗД. 14 сентября 2015 года.

Диана, сославшись на усталость, отправилась в наше купе. Мы же с Дядей Федей (он предпочитал, чтобы его так называли) сидели в вагоне-столовой и вкушали «Слёзы Христа».

Красные и суровые.

Дядя Федя поднял со стола руку и показал своё запястье с браслетом. Ясно. Нас не пишут.

Очень непростая вещица у него на руке. Я знал троих, у кого такая штука была. Потом их стало двое. Одну похоронили вчера. Но, вот, как оказалось, такой браслет есть и у Дяди Феди.

Что я знал о нём? Да, не особо и много. Брат покойной Царицы. Семьдесят пять лет. Юбилей недавно скромно отмечали. Учёный-океанограф. Семья-дети. Внуки. Иногда появлялся на официальных мероприятиях, но, в остальном, вёл отнюдь не светский образ жизни, посвящая всего себя науке и прочим исследованиям.