ШТОРМ. За бурей не всегда приходит рассвет (СИ) - Малунов Николай Александрович "Дневники Бродяги" - Страница 72

Гости, повинуясь жесту батюшки, все как один сели.

- Уважаемые! – забасил священник, глядя куда-то в пустоту за спину жениха и невесты. – Властью данной мне Правителем… - он сделал едва заметную паузу. - Сегодня я сочетаю браком этих людей и нареку их мужем и женой! Сегодня они вступят в священный союз! Соединятся, как на небесах, так и здесь, на земле…

Священник поднял руки, развел их, словно пытаясь обнять Алису с Валентином и, повернувшись, взял с небольшой стойки, надо ли говорить, также выполненной в бело-золотом стиле, небольшой лист такой же пафосной, золоченой бумаги и величественным жестом, казалось даже, не дыша, передал его Валентину.

Тот кивнул. Принял бумагу, чопорно повернулся на каблуках и, оглядев присутствующих, подняв лист, наподобие свитка древнего пергамента, двумя руками сверху и снизу, принялся громко читать.

- Я, Валентин Кукушкин с гордостью беру Алису Евгеньевну в первые жены! – девушка чуть было не поперхнулась.

Хах! Ей показалось? Ударение на «первые»? Не «Впервые»? Даже прочитать нормально не может! Надо же так было обосраться!

- …обещаю… - продолжил мужчина, ничуть не смутившись оговорке, - любить ее и всех последующих одинаково.

Глаза девушки расширились. Она задохнулась. Что? Что значит «последующих»?

- Обещаю, разделять с ней ложе более чем поровну, чем с остальными. Обещаю заботиться и ухаживать за ней более чем поровну, чем с остальными. Обещаю прислушиваться к ее советам более чем поровну, чем с остальными. Обещаю заботиться о ее благе более чем поровну, чем с остальными.

С каждой фразой недоумение девушки росло все больше. Вместе с этим все сильнее смурнел и священник. Ему явно было не по духу все выше сказанное, но он продолжал молча стоять, сложив руки на груди.

***

Телом он больше не управлял. Небольшой коридор, ведущий в большое, ярко освещенное помещение оно преодолело за мгновение. Что-то, с резким, неприятным грохотом, больно ударило в грудь, руку и шею, нанеся небольшой ущерб оболочке. Грибница ликовала. Впереди было так много вкусного материала, который она вот-вот поглотит, так что, чего ей теперь держаться за своего носителя? Он ей больше не нужен. Это тело не дает ей расти, а, напротив, мешает. Раньше она быстро порабощала своих носителей, рисуя им красивые картинки, наполняя мозг эйфорией и сладкими грезами. Она всегда была водителем, а сейчас долгое время приходилось быть пассажиром. Такой расклад грибнице не нравился, и она стремилась поскорее избавиться от опасного соседства. Ей не хватало корма. Ей нужна была пища. И здесь ее было много.

Рычащий монстр ворвался в хранилище и тут же по нему ударили четыре автомата. Стрелять бойцы пытались, конечно же, в голову. Мертвецы, регулярно появляющиеся здесь, уже давно приучили всех стрелять именно туда, экономя пули, но одно дело стрелять в «ползунов», или даже в «шустряков», а другое дело - в стремительную тень, головы у которой некоторые даже не смогли разглядеть. Если бы кому-то удалось выжить после короткой стычки, едва ли затянувшейся более двух ударов сердца, то они наверняка бы смогли рассказать о страхе, накрывшем всех, кто занял оборону в помещении, сковавшем их тела и разум. Но таких не было.

Оболочка доживала последние циклы и грибница ликовала. Ей удалось добраться до материала.

***

- Тварь! – занес молоток палач, и Чернова снова сжалась в комок.

В этот момент где-то за дверями что-то оглушительно грохнуло. Все вздрогнули. Солдаты переглянулись.

- Что там? – спросил в рацию третий мужчина, сузив глаза.

- Растяжка сработала, - ответили почти сразу. – Сейчас посмотрим.

Прошла минута, но рация так и не ответила. Вместо нее заговорили автоматы. Наталья зло улыбнулась. Рык, с легкостью перекрывший автоматные выстрелы был очень хорошо ей знаком. Так рычать могло лишь одно существо на этой холодной, пустой земле. Страх пробежался по загривку, словно кто-то ледяной рукой провел по шее и вниз по спине. Стало неприятно. В комнате, словно, резко похолодало. Судя по тому, как и остальные присутствовавшие в комнате вздрогнули, проняло и их.

Стрельба быстро переросла в панические крики. Снаружи слышался звук падающей и ломающейся мебели, всхлипы и прочие сопровождающие смерть большого количества людей звуки. Причем звуки эти приближались.

- Это ваша тварь? – зло спросил самый старший из палачей, вынимая пистолет и подходя к Черновой вплотную.

Наталья медленно кивнула.

- И вам конец.

- Тогда и тебе…

Дверь, ведущая в помещение, взорвалась, слетев с петель, и в помещение влетел огромный, заполняющий все возможное пространство инфернальный, первобытный ужас, сгусток тьмы, сама ледяная смерть.

***

Оболочка слушалась плохо. Она еще была жива и сопротивлялась, но грибница постепенно брала верх над телом. Вкачивая все новые и новые дозы галлюциногенов, постепенно подтачивая и разрушая его центральную нервную систему.

Еда! Материал! Размножение! Грибнице требовалось срочно расширять свои владения. Здесь это можно было сделать с комфортом. Семена она уже скопила в достаточном количестве, и оставалось лишь только отыскать самое лучшее место. После смерти оболочки грибница на какое-то время будет лишена возможности передвигаться, потому оно должно быть надежно защищено от смертельного холода и посягательства других хищников.

И такое место было найдено! В меру влажно и сыро, в меру тепло и комфортно. Оно отыскалось в самой глубине людской пещеры. Достаточно безопасно и далеко от лютого холода. Здесь даже был базовый материал на первое время. Четыре человеческие оболочки... Их хватит, чтобы споры могли набрать силу, и разрастись. Одна оболочка была невкусной, той, к которой у ее носителя были странные ощущения, с которой они давно находились рядом.

Грибница уже давно чувствовала, что с ней что-то не так, но сейчас от нее просто веяло опасностью. Стресс, который женская оболочка испытала, заставил ее выделять больше защитных клеток в организме, которые убивают не только молодые, неокрепшие споры, что грибница неоднократно уже пыталась подселить как в нее, так и в две другие путешествующие с носителем оболочки, но и даже ее сосед - вирус не мог захватить ее тело.

К тому же она была двойная. Странная. Сильный источник иммунитета находился где-то глубоко в оболочке и добраться до него прежде, чем источник наберет силу, у грибницы не получится, так что, как носитель она не представляла интереса. Но могла послужить источником питательных веществ, когда будет сломана. Однако ее собственный носитель все еще сопротивлялся, и грибница, сколько ни вливала в него адреналина, заставляя надпочечники работать в ударном темпе, никак не могла заставить его сломать странную двойную, не поддающуюся заражению, оболочку.

***

Когда Кнехт ворвался в помещение, он не раздумывал. Солдат он убил практически мгновенно. Сильнейший ментальный удар заставил всех находившихся в комнате повалиться на пол. Наталья вскрикнула, ощутив дикий ужас, парализовавший ее мышцы. Она, даже, кажется, описалась, судя по тому, как внизу живота стало горячо.

Несколько рывков, разбросанная мебель, глухой хруст сворачиваемой шеи и все закончилось.

Чернова лежала на полу, уткнувшись лицом в паркет, пытаясь совладать с болью, страхом и ужасом. Рот наполнился кровавой слюной. Глаза, казалось, порвутся от рези, а горло вот-вот лопнет от сухого всхлипа. Мгновение, и все прошло. Давление в голове пропало, и девушка смогла набрать воздуха в грудь.

Первым, что она услышала, было тяжелое дыхание позади себя. Затем Наталья ощутила горячий поток воздуха на шее. Проморгавшись, девушка аккуратно обернулась. Что-то было не так. Она внезапно поняла это всем сознанием.

Гигант замер над ней в неестественно-напряженной позе. Вены на шее вздулись. Скулы и зубы плотно сжаты. Мышцы напряжены. Руки подрагивают. Словно он… боролся. Боролся с самим собой…

- Наташ! – донесся голос Петрова из коридора и гигант глухо зарычал.