ШТОРМ. За бурей не всегда приходит рассвет (СИ) - Малунов Николай Александрович "Дневники Бродяги" - Страница 55

- Блюй, - подхватил он девушку больной рукой, едва сдержав стон. – После контузии такое бывает…

Айва что-то пролепетала на своем языке, коротко всхлипнула, поморщилась при неосторожном шаге.

- Что с ней? – поинтересовался Буран.

- Контузию словила. Твоя растяжка?

- Моя, - кивнул незнакомец.

- Нахрена?

- А нахрена полезли?

Вопрос был резонным. Если мужик так открыто говорит, что растяжка его, то понятно, «на хрена». Дела, видать, совсем плохи и свои там ходить, по его мнению, не могли. А о чем это говорит в свою очередь? О том, что на станции или раскол произошел, и в гости кого-то могут ждать, или напротив, никого не ждут, но и выйти не дают…

Темными коридорами они прокрались в соседний сектор. Тварей действительно было много, но путь, которым их вел незнакомец, был более-менее безопасным. Двери – заперты, а где сломаны – наглухо забаррикадированы. В некоторых местах Буран предупреждал о растяжках заблаговременно. Их было не много, но три штуки они миновали точно.

Признаки жизни появились на третьем уровне. Мусора меньше, видны следы легкого вандализма, фонари полу севшие на стенах развешаны кое-где. Деревянная мебель отсутствовала. Этот факт бросился в глаза лишь, когда они подошли к большой гермодвери, ведущей в основной отсек. Стулья, столы, и даже шкафы, наполовину разобранные, были собраны здесь, казалось со всей базы. Пройти между этих завалов и обломков было довольно трудно, особенно Николаю. Он несколько раз что-то шумно ронял и ломал, топча, но Буран на это совсем никак не реагировал.

- Не все еще на дрова разобрали, - протискиваясь между шкафом и стеной проговорил он на повороте лестницы. – Пока сюда сносим, разбираем и внутри жжем. Отопления нет. Генераторы и котельные вышли из строя, только один работает. Вы в них, кстати, не разбираетесь?

- Посмотреть надо, - пространственно ответил Данил, напрягаясь все больше.

Скоро они встретятся. Вроде и соскучился, а вроде и злость за то, что она натворила, жжет душу. Вроде и обнять хочется, а вроде и по лицу заехать. Обнять и придушить. И еще не понятно, чего больше! Ничего, вот сейчас увидит ее и все решится!

Гермодверь охраняли. Двое молодых ребят и старик. При виде гиганта они разинули рты и замерли. Шли не скрываясь, разговаривая, потому дежурные наверняка были предупреждены о их приближении заблаговременно. Да и шума производили изрядно.

Гигант последним вошел в свет тусклой лампочки. Удобно повесили. В глаза светит, а сами сторожа чуть справа и слева сидят. Да вот только измененному зрению Николая это совсем не помеха.

- Здрасти, - склонив на бок голову и хрустнув позвонками оскалился он, уставившись на одного из дежурных. – А я-то думал, уже и не встретимся.

Алексей Альбертович подслеповато прищурился. Сердце его бешено стучало. Что-то словно сдавило голову, она закружилась. Стало страшно и холодно. Ноги затряслись, пальцы онемели. Даже зубы, кажется, завибрировали.

- Открывай, - подошел Буран к двери. – Гостей вот привел. Их ждут давно…

Старик стоял не в силах пошевелиться. Пот проступил на спине и груди, сердце застучало еще сильнее. Он стоял, оцепенев, глядя на огромную черную фигуру. Ни лица, ни подробностей разглядеть он не мог, лишь чувствовал небывалый ужас, тянущийся холодными щупальцами к нему от этого существа. Он хотел что-то крикнуть, позвать на помощь, сообщить, что за спинами людей стоит чудище, сам сатана, но не мог выдавить ни слова. Мрачный силуэт навис над Альбертом Александровичем, заставил свет померкнуть. Он больше ничего не видел. Только эту тьму, приближающуюся к нему. В грудь кольнуло, заныло. Разболелась голова… мгновение и наваждение исчезло, словно и не было ничего. Лишь предательская влага в правой штанине напоминала о сковавшем теле ужасе. Альберт Алексеевич моргнул и понял, что снова обрел возможность дышать и двигаться. Перед ним никого не было. Он сидел, опершись спиной о стену, а двое парней, дежуривших с ним в эту смену склонились над ним в непонимании и страхе.

- Что с вами? – спросил тот, что справа.

- Вам к врачу может? – поинтересовался тот, что с лева.

- Вы видели? Видели?

- Ага, - восторженно улыбнулся правый.

- Вот это амбал, - подтвердил правый.

- Где он? Это... Это же…

Альберт не смог подобрать слов. Голова болела, мысли путались, он даже парней вспомнить поименно не смог…

- Так ушли уже… - помогая старику подняться нахмурился тот, что был слева.

- Вы так минуты три уже сидите… Но этот, который с амбалом пришел, сказал, что скоро очухаетесь. Что многие у обморок падают, когда его видят…

- Так это тот, из лаборатории, - внезапно вспомнил тот, что был справа. – Мне кореш рассказывал, он там был один раз. Говорил, какие-то эксперименты над ним ставят.

- Ну, да… - усадив старика выпрямился тот, что был слева. – Он когда подошел, у меня аж мурашки по коже побежали.

- Ага и у меня. И волосы дыбом сами встали…

- Ну, так стоять-то больше нечему… - хихикнул левый.

- Да пошел ты… - отмахнулся правый.

Парни еще беззлобно перекинулись парой шуток, которые Альберт Алексеевич пропустил мимо ушей. В душе зародилось противное стойкое ощущение, что этого монстра он уже где-то видел и непременно увидит еще. Эта тварь что-то сделала с ним. Одна мысль о нем вызывает головную боль, а стоит посмотреть в темноту, так кажется, что из тени к нему тянутся его огромные ледяные мертвые руки.

***

Пройдя за гермодверь, они попали в длинный узкий коридор с множеством дверей. Петров сориентировался уже давно. «Казармы» - так они называли этот блок. По факту – место проживания персонала. Удобно и правильно. И спальные места имеются, и столовая, и личные вещи людей сохранились… Правильно, что выбрали именно этот блок, а не, например, инженерный! Там цеха просторные, отопить сложнее, но там есть инструменты и станки… Петров одернул себя. Ну и какие станки?! Для чего?! Производить оборудование, оружие? Ага, металл лить, ложки-вилки, блин, делать! Какая разница! Они же не отрезаны от базы, это тебе не метро запертое после сигнала ядерной тревоги. Захотел, сходил, принес что нужно. Только зачистить помещения и все. Живи и радуйся, сколько можешь, или успеешь. Он как-то незаметно для себя очень легко принял то, что случилось на «Афалине», но вот что именно произошло, до сих пор не знал.

- Первая дверь слева, - идя впереди, все также не снимая шлема, общаясь через усилители в шлемофоне повел их Буран дальше. – Она вас ждет, но…

Незнакомец чуть замялся, подойдя ближе.

- Это не она вам нужна, а вы ей…

Данил напрягся. Что-то в голосе Бурана заставило его насторожиться. Что-то случилось?.. Дверь открылась. Данил вошел, следом за ним сунулся и Николай. Девочку они оставили у входа, попросив приглядеть за ней, и оказать возможною помощь, рассказав, что с ней случилось.

- Наташ, - позвал Байкал лежащую на кровати девушку.

Сердце его как-то внезапно приняло сторону более нежных чувств. Тут что-то явно было не так. В комнате, рассчитанной на четырех проживающих, она была одна. Остро пахло лекарствами. Спиртом.

- Наташ? Это мы…

Девушка чуть повернула голову. Лицо ее, освещенное догорающей свечой, мгновенно изменилось. Губы дрогнули, глаза моментально наполнились слезами и… она разрыдалась. Данил кинулся к ней, забыв про больную руку, бросив двустволку на пол. Он опустился на кровать, обнял Чернову, прижал к себе и… Замер. Рука скользнула по ее телу… Обняла за талию… Наталья разрыдалась еще сильнее, уткнувшись и обняв его одной рукой. Другой не было. Одеяло, грязное, забрызганное чем-то черно-красным, скатилось ниже, открыв взглядам обрезок руки, чуть повыше локтя замотанный, пропитанным темной кровью, бинтом.

Данил даже не смог вдохнуть. Слова застряли в глотке. Он хотел что-то сказать, спросить, выкрикнуть, но не мог. Глаза прилипли к культе. Как? Как это случилось?! Нет! Это сон! Бред! Девушка заплакала в голос. Казалось, что больше уже не куда, но полный боли и страха крик заглушил все звуки, даже собственные мысли Петрова. Он едва смог оторвать взгляд, и лишь сильнее прижал бьющееся в крике женское тело. Слезы бежали по ее лицу, скатывались ему за воротник, пропитывая рубашку. Он уткнулся в ее шею, ощущая, как собственные слезы подкатывают к горлу. Сейчас он готов был отдать свою руку в обмен на то, чтобы… чтобы что? Он выругался сам на себя. Он себя жалел, получив ранение… Боялся посмотреть ей в глаза, если останется калекой… Даже ненавидел ее за то, что она создала этот чертов вирус. Господи! Как же все это сейчас стало не важно! Чего ей стоило все это пережить?! Одной. Без поддержки. Хрен с ним, он старый вояка, смирился бы, но она! Господи да за что это ей?! Она же девушка. Красивая, умная!